Наталья Ваймугина

Живое время Анатолия Софронова

Имя Софронова на протяжении нескольких десятилетий ушедшего века было хорошо известно не только у нас в стране, но и во всём мире. Оно, буквально, гремело, заставляя друзей восхищаться и невольно подражать, врагов приводило в зависть и трепет. И хотя по сей день мы поём песни на его стихи («Ах, эта красная рябина», «Шумел сурово Брянский лес»), в сотый раз пересматриваем фильмы, поставленные по его сценарию («Стряпуха», «Операция на сердце»), вспоминаем постановки его спектаклей («Наследство», «Миллион за улыбку», «Сын», «Старым казачьим способом»), и ещё висят на стенах огоньковские репродукции Третьяковки, Эрмитажа –  всё это никак не отражает того мощного наследия, которое оставил нам этот русский богатырь из былины ХХ века.


Даже если взять плоды его профессиональной деятельности – многочисленные тома поэзии, прозы, публицистики, драматургии, сборники исследовательских статей, к их числу прибавить 2,5 миллионные тиражи еженедельно выходящего на протяжении 33 лет журнала «Огонек», невозможно будет в полной мере оценить его вклад в нашу жизнь. Да, именно, так – в нашу с вами – единую многосоставную взаимосвязанную взаимозависимую народную жизнь. Не понимание этого есть процесс разрушения себя, любимых…


Тайна ХХ века лежит в феномене души человеческой, а точнее, в силе животворного Идеала – Образа Божьего, вложенного Творцом при творении. Сила эта, как масло, по каплям выжимается, поколениями накапливается, бережно хранится, по надобности используется. Произведённая отжимом из благочестивой верной Богу многовековой жизни народной, взращенной и закреплённой жизнью церковной, она вспыхнула ослепительным русским фавором, не повреждая Основы, и осветила Вселенную мощью Православия.


Есть в этом чудесном факеле и свет душевного горения Анатолия Софронова.


Родился Анатолия Владимирович в православной семье донских казаков в г. Минске в январе 1911 года. Детство потомственного защитника Отечества прошло в Новочеркасске – столице войска Донского Российской империи. Отец его был юристом, мать, по обычаю того времени, домохозяйкой. Тихое, безмятежное, счастливое, короткое детство. Но как много оно значит в нашей жизни!


Эвелина Сергеевна Софронова, вдова, вспоминает: «Каждый раз, когда мы приезжали в Новочеркасск, в обязательном порядке заходили в Вознесенский кафедральный войсковой собор, куда его, маленьким мальчиком, по воскресеньям и праздникам водили родители. Там у семьи Софроновых было любимое молитвенное место. Анатолий Владимирович, стоя на нём, любил вспоминать свои детские впечатления, рассказывал о том, как причащался.


 


Все биографии в эпоху вплетены,


Каким бы цветом нитка не плелась бы…


Но ниточка моя, она осталась


Её уже не выплесть никому;


Она ведет к началу моему –


Туда, откуда детство начиналось...


 


Так в «Поэме времени» поэт указал на исток своего пути – русский православный мир. Взрослеть поколение мальчишей-кибальчишей, потерявших в гуще событий своих отцов и старших братьев кто на стороне красных, а кто белых, начало уже после разрушительного шквала революции. Своего отца, расстрелянного за связь с белыми, Анатолий потерял в 16 лет.


У всех по-разному ложились на душу коммунистические идеалы. Кто-то их категорически не принимал, становясь мучеником за Христа. У кого-то вера отцов трансформировалась или просто вытеснялась. Оставленный ноющий «рубец» подавлял столь важный для нормальной жизни духовный рост, способствуя оскудению сознания – природа не терпит застоя. Но созидателями и победителями стали именно те, кто хранил в себе веру и образ детства.


Цельность души Софронова, крепко базирующаяся на внутренней христианской нравственности, волей бытийных обстоятельств и провидения не поколебалась, пребывая в неизменности всю его жизнь. Вера отцов, полученная с молоком матери, церковными таинствами, глубоко заземлилась в душе, изливаясь твёрдой уверенностью в русскую идею служения России и народу, сформировав в нем необыкновенно динамичную личность. В 1978 году он – коммунист, верный ленинец неожиданно для всех пишет:


 


Еще в лампаде масла много,


Я за поклоном бью поклон;


И строгий лик иного Бога


Огнём земного озарён…


…Ему я низко бью поклоны,


Плету из терниев венок;


И слышу, как по горним склонам


Ко мне спускается мой Бог.


 


Единый для православного люда Бог стал для многих своим собственным, тайным. Они жили с ним, скрывая зашитые в бельё крестики и ладанки, проговаривая про себя молитвы в самые тяжёлые моменты жизни. И Он их слышал и помогал: в холод, голод, жару, на стройках, в окопах, в бою, на переправах, на тонущих кораблях, в воздухе, под бомбами, на развалинах городов и в сожжённых дотла деревнях.


Важной вехой в душевном и духовном становлении Софронова является период работы (1929–1935) в Ростове-на-Дону на «Сельмашстрое», куда он пришёл рабочим ещё на строительство завода. Творческая энергия бурлила в начинающем литераторе, изливаясь в самодеятельные пьесы для созданной им агитбригады, стихи, агитплакаты, очерки о заводских тружениках, переводя его в орбиту профессионального творчества – в сотрудники заводской многотиражки.


Без отрыва от производства Анатолий поступил на вечерний литературный факультет Ростовского педагогического института и окончил его в 1937году. В 1934 году рабочий коллектив делегировал молодого активиста на судьбоносный для становления советской литературы I съезд Союза писателей СССР, заставивший рабочего поэта почувствовать себя в авангарде строительства «нового» государства и его культуры. Провозглашённые на съезде литературные идеалы – реализм, народность, историзм, патриотизм, культурная преемственность от русской классики, всколыхнули живые струны души, по-своему засели в сознании, став зримой опорой творчества на всю жизнь.


Знал ли тогда молодой Софрнов, что столь естественные для его сердца идеалы в то же время близки не для всех и, отстаивая их, ему придётся идти против разрушительного «рожна» времени весь свой долгий творческий путь? Так, на заводе в рабочем коллективе, и, особенно, после знакомства с Горьким и Шолоховым определилась и утвердилась в сознании духовная направленность его творчества. Одухотворённый тёплыми ветерками в морозную стужу он уходит в большую жизнь.


 


Не знал тогда, как долог путь,


Когда нельзя с него свернуть.


 


Сердцевина творчества Софронова неизменно наполнялась подлинно народным духом. Плоть от плоти, кровь от крови народа, он дышал и жил одним дыханием со своим поколением, со всей страной. Молодым человеком ощущал свою причастность к рабочему классу, работая слесарем и фрезеровщиком на заводе; прочувствовал родовые казацкие корни, собирая народный фольклор по станицам Дона и Кубани в студенческую бытность. Осознанно накапливаемое богатство души во сто крат преумножалось и укреплялось в нём, и когда будучи политруком и писателем газеты 19-й армии «К Победе», вместе с солдатами лежал в окопах под Витебском и Рудней, и когда его тяжело раненого лечили в госпиталях, и когда уже специальным корреспондентом «Известий» собирал материал для своих очерков в партизанских отрядах в тылу врага, в боях под Новороссийском. Там, в окопах и под бомбежками, образы детства явственнее всплывают в сознании, предопределяя и жадно притягивая будущее, жажду мирного бытия.


Война, её тяготы и непрестанные, кажущиеся привычными подвиги ковали могучую творческую личность Софронова, бесповоротно, объёмно и многосложно формировали в душе и душой его тяжеловесное неповторимое Софроновское ядро. Переполненная через край увиденным, прочувствованным, осмысленным и не принятым душа Софронова требовала разворота, выработки таланта, заложенного Богом.


Автор-фронтовик уже широко известных в стране стихов и песен входил в послевоенную мирную жизнь подлинным творцом, активно влияющим на жизнь в стране-победительнице, причём круги этого деятельного и благотворного воздействия неизменно и энергично расширялись. С 1948 по 1953 гг. судьба привела утверждающегося на столичных сценах драматурга Софронова на должность секретаря правления Союза писателей СССР. Тесное общение в этот период с Фадеевым, Леонидом Леоновым, Сергеевым-Ценским, Тихоновым и другими выдающимися литераторами уже окончательно сформировало духовную основу творчества.


 


…как наказ, как приказ…


Бремя памяти, бремя гордости.


Бремя подвигов. Бремя мужества.


Сохраним, пронесём без робости…


 


В 1953 году его, известного и авторитетного литератора и общественного деятеля, постановлением ЦК КПСС назначают главным редактором журнала «Огонёк». Сфера созидания Софроновского кредо распространялась по всему миру и когда он, будучи уже утвердившимся общественно-политическим деятелем СССР с 1958 г., стал одним из организаторов Всемирного международного движения солидарности писателей стран Африки и Азии, проехав с визитами мира от Америки до Индии.


Софронов всю свою сознательную жизнь посвятил однажды выбранному пути – возделыванию русской литературной нивы в условиях строго дозированного идеологией мировоззрения, в ограниченном пределами видения человеческого глаза «реальном» мире. Это был его творческий удел, и он владычествовал над ним силой своей целостной души, живостью Образа Божьего.


Надо иметь пламенеющий любовью недюжий талант, чтобы в условиях максимально приземлённого пространства, писать подлинные пропитанные народным духом произведения, оживляющие обрезанное народное сознание, пробуждающие жажду творчества, препятствующие душевному застою и деградации. Ведь без созидающих стимулов личностного и общественного развития, без духовного возрастания народная жизнь распадается и умирает.


Для Софронова советский народ – часть разбросанного по миру  целостного многовекового организма русского народа, советское государство – временная епархия Российской империи, несли в себе образ и подобие некогда единого, мощного, но переболевающего безбожием организма Великой России. Софроновская нива, как капля в море, горсть родной «земли», в объятиях его таланта – чудесно плодовита, поэтична и песенна, разнообразна и многопланова, правдива и доходчива, мужественна и лирична, широка и могуча. Он писал простым понятным народу языком, о народе и для народа, как для самого себя, мелодичные и проникновенные стихи, легко ложащиеся на душу, широкомасштабные философские поэмы, статьи и рассказы, заражающие читателя целостной жизненной активностью, учащую мужественности и гражданственности в узких рамках господствующей идеологии публицистику, злободневную лечащую правдой жизни драматургию и многое другое, что перечислить в рамках одной статьи не реально. Софронов, являясь автором 66 разноплановых пьес, вошёл в русскую драматургию как признанный классик соцреализма.


Творчество Софронова было признано властью при жизни. Тому красноречиво свидетельствуют многочисленные награды и звания. Наверное, еще и потому, что по воспоминаниям очевидцев, он никогда не искал собственной славы, но посвятил всю свою жизнь восстановлению величия Родины.


 


Соединю историю,


                               свяжу


Вот эту маленькую


                               с нашей всей


                                                     гигантской.


 


Анатолий Софронов активно формировал вокруг себя духовную вотчину возрождения русской традиции:


 


…Ты шёл туда, где высятся вершины


Где время не годами исчисляется,


Где новый день зарею занимается,


Где всё лежит, что мы ещё не завершили.


И в этом – ты, твой взлёт, твои усилья;


Твоя звезда и преданность твоя,


Твоя душа и Родина-земля


И вечная твоя любовь – Россия…


 


«Новый» день русского возрождения просветился для Софронова, как и для всех сознающих себя причастниками большой истории Великой России, только в период 1965–1970 годов, когда он, будучи уже всемирно известным борцом за мир, вхожим к первым лицам мировых держав, крупной общественно-политической фигурой, именитый и авторитетный у нас в стране и за рубежом литературный  деятель, «задышал», как истинный патриот России, в полную грудь до того времени немыслимыми публикациями в «Огоньке». Именно тот журнал, наполненный яркими вкладками репродукций великих русских художников, статьями о всемирно известных отечественных писателях и поэтах, мы сегодня вспоминаем с тоской.


Может сложиться впечатление о двурушничестве Софронова. Дескать, явно он служил коммунистическим идеалам, а в душе был имперским почвенником. Это так и не так, потому что в Евангелие сказано: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть» (Мф. 6:24). Софронов, символизирующий определенную патриотически настроенную творческую часть народа, был всегда и во всём верен, именно, русской идее. Её трехсоставная формула в богоборческие времена могла звучать только как «Служение Отечеству». Обрезанная, оболганная, затоптанная… но в этом и заключается величие единого смысла русской жизни «Служение Богу, царю и Отечеству», что даже в обезглавленном и униженном состоянии её малая часть вела к Богу.


В домашнем архиве Софронова хранится черновик письма Г. В. Свиридову, датированный 1989 годом, т. е. за год до кончины. Анатолий Владимирович писал его после прошедшей  встречи в кинотеатре «Россия» патриотически настроенной интеллигенции, деятелей литературы и искусства, на которой был показан документальный фильм о разрушении храма Христа Спасителя.


«Дорогой Георгий Васильевич! Много раз хотелось написать или позвонить. Но как-то смущался. Но вот вчера в памятный день, когда мы собрались вместе, чтобы сказать друг другу о нашей святой вере, без которой жизнь была бы немыслима, захотелось послать весточку. Я всегда слушаю Вашу музыку, особенно, когда было очень тяжко. Вчера, услышав, понял состояние Вашей души. Моя душа тоже ещё надеется, и я хочу жить вместе с вами, с нашей Россией. Вы сказали, что когда люди у храма забивали гвозди, то как будто они забивали их в Самого Христа. Я тоже сразу подумал об этом….»


 


Волей провидения вектор русского модерна в виде соцреализма, разработанного деятелями культуры и утвержденного Сталиным в 1932 году, уводил от ниспадающего отрицательного разрушительного течения. Он обратимо вел к своим истокам, как к идеалу, к русской классической культуре, основанной на православном мировоззрении. Декларированными культурными принципами, собирающими народ, был внесён мощный крен в дело революции. Вот она – волшебная сила искусства!


Сегодня можно констатировать, что начавшийся с конца XIX – начала XX века русский модерн не скатился в постмодерн ХХ века, как это произошло на Западе. Советский культурный приемник в лице соцреализма, как не звучит парадоксально, не отвращал от Бога, а, при желании, подводил к Нему своей нравственной основой. Подвергшийся испытанию огнём, мечом, лишениями, нищетой духовный стержень восточного христианства на поверку оказался сильнее искушаемого богатством и благополучием западного.


Сегодняшние деятели от культуры осознанно и неосознанно пытаются взять реванш посмодернистским безбожием Запада… и не безуспешно. Насаждаемая «философия» готовит почву для превращения нашего уставшего и опустошённого в боях прошлого века народа в космополитическую безродную пластилиновую массу для построения новой Вавилонской башни в масштабе не отдельно взятой страны, как было заявлено ранее, а в рамках постхристианского европейского мира.


 


Герой Социалистического труда, кавалер Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, лауреат многочисленных отечественных и зарубежных премий, отмеченный многочисленными правительственными наградами Анатолий Софронов прожил большую жизнь защитника Отечества. Продолжив традицию своего казачьего рода, он вместе со своим героическим поколением сумел в страшной по своей жестокости идеологической внутрипартийной борьбе отстоять и защитить российскую цивилизацию, её духовную традицию.


Благодаря мощнейшей издательской, просветительской, популяризаторской деятельности Анатолия Владимировича и его соратников семьдесят советских богоборческих лет в культурной жизни народов России не прошли бесследно, не растворились в агрессивном космополитическом хаосе. Великая русская культура не стала реликтовой, не канула в лету. Советская литература и искусство вопреки всем законам жизни и господствующей нетерпящей инакомыслия идеологии, как органическая часть великой классической русской, вошли в общемировую сокровищницу. Канва времени не прервалась, жизнь русского и всех народов России не вычеркнута из общечеловеческой книги жизни.


Теперь, уже с высоты нашего времени, мы можем увидеть состоявшуюся щедро одарённую талантами личность Анатолия Софронова в его жизненной полнокровности и природной широте. Всей своей впечатляющей внешностью, цельной всеобъемлющей душой, трудами и подвигами, совершенными за свои без малого 80 лет бесстрашной жизни, Анатолий Владимирович являет нам образ классического русского богатыря. Софронов, буквально, поражал собой, своей внутренней и внешней, духовной и материальной мощью. Наделенный огромной силой физической, он обладал могучим влиянием и авторитетом в мире литературы и искусства СССР. Человеком-горой звали его единомышленники за духовно-нравственную мощь, пробивной характер, убеждённость, умение отстаивать правду; сослуживцы, члены большой редакционной семьи «Огонька», ласково звали «папой» за человечность, душевную распахнутость, природную доброту, искренность, надёжность, чуткость, ему бесконечно верили, видели в нем надёжную опору; в литературном мире – «Иваном Калитой» за умение собирать и объединять людей, талантливую молодежь, единомышленников, друзей; зарубежные друзья – «Советским Союзом» за масштабную символичность и представительность, олицетворение причастности к жизни страны, за всемирную русскую отзывчивость.


Он был огромный, красивый, добрый, щедрый, строгий, требовательный, плодовитый своими талантами, неравнодушный ко всему и вся. Его природная харизматичность – органичность и естественность души, простота и властность, авторитетность и честность – пугала и настораживала врагов, притягивала единомышленников, собирала друзей, Их у него, по его словам, были тысячи у нас в стране и за рубежом. Его друзьями были Я. Арафат, Эрнст Буш, Поль Робсон, Муин Бсису, Абдар-Рахман аль-Хамиси и многие другие.


Подлинный гражданин мира Анатолий Софронов был в нём равноправен, авторитетен, свободен, чтим, ценен, как представитель и носитель духовно-нравственной русской культуры, как великий гражданин своего Отечества. Ощутив себя не однажды творцом мирового масштаба, представителем великой державы, трудно было согласиться с безродством космополитизма, «гулявшего» в мировоззрении части литературных кругов советского времени, с которым бескомпромиссный в своём служении писатель многие годы вёл идейную войну.


Анатолий Владимирович всегда был на гребне событий, в строю, на передовой. Работая на заводе, в 1929–1930 гг., он создал первое в советской России литературное объединение. На четвёртый день войны ушёл на фронт добровольцем, был тяжело ранен, но вернулся в строй и закончил войну… Попав по приглашению А. А. Фадеева после войны в Союз писателей СССР, сразу оказался на передовой острой идейной борьбы, развернувшейся в литературных кругах после смерти Сталина.


Вся история идеологической сферы советской культуры пестрит ожесточённейшей публичной и подковёрной негласной борьбой. Богатырь духа, Софронов, и в мирное время оставался в строю. Воин без доспехов, он всегда помнил, что добро должно быть с кулаками.


В 1978 году на заседании Комитета партийного контроля при ЦК КПСС был поставлен вопрос об исключении коммуниста Софронова из рядов КПСС… за неуплату партийных взносов. Это грозило ему – выходцу из рабочих, фронтовику, не раз обласканному властями, полным политическим, социальным и творческим забвением. Духовную помощь Анатолий Владимирович получил при встрече со Святейшим патриархом Пименом в одном их подмосковных санаториев, куда он вместе с супругой приехал на отдых. После долгого разговора, укреплённый твёрдым словом патриарха, он принял решение бороться до конца. И победил.


На истончённом революцией «мосте» русской духовной традиции многовековой России Софронов простоял без малого 60 лет. «Всегда в дозоре», он отбивал и отбивался, «шёл в полный рост и по-пластунски», не раз был побиваем, против него постоянно плелись интриги, клевета. В чём только его не обвинял – и в сталинизме во времена хрущёвской оттепели, и в антисемитизме в так называемый брежневский застой. Но он вновь расправлял крылья и парил.


 


Я шёл, а вслед летели градом камни,


И грязь хлестала вслед из подворотен…


Но мир широк, просторен и огромен,


Его не скроешь, не прикроешь ставней…


 


Всегда устремлённый к горнему, к духовным высям, он создавал образцы соцреализма в драматургии, базирующиеся не на реалиях жизни, а на правде, свято хранимой Церковью. Являясь признанным классиком советского драматического искусства, Софронов священнодействовал, когда ещё при сохраняющемся в обществе духовном иммунитете, процесс деградации только начал проявляться в поведении людей. Когда с высоких трибун неслись рапорты о достижениях советской системы и о формировании «нового» человека, требовалось большое мужества, чтобы безжалостно вскрывать общественные нарывы.


Во всех своих разноплановых сюжетах автор показывает наметившиеся трупные пятна на народном теле. Постмодернистское смакование бытийных реалий-разложений, столь характерных для современных авторов, так же претит советскому драматургу. Его пьесы («Карьера Бекетова», «Московский характер», «Наследство», «Ураган» и другие) не просто высвечивают общественные и личные конфликты, они судят поступки людей, возвращая их к нормальной жизни, побуждая к личностному росту. Сценическое творчество Софронова, стоящее на жёсткой нравственной платформе, представляло зрителю настоящие образцы жизни, подпитывая тем самым душу оказавшегося без церковного окормления народа.


Зная не по слухам цену жизни, он жаждал мира и потому большую часть своей общественной деятельности посвятил его укреплению. Активно работая заместителем председателя Советского комитета солидарности стран Азии и Африки он, как опытный дипломат, сумел наладить ещё не существовавшие тогда во внешней политике нашего государства отношения со многими странами.


До конца своих дней Софронов самоотверженно служил своему народу. С его уходом созидательная жизнь «Огонька» закончилась. Некогда народный журнал Коротича работал уже на чужие идеалы, которым Анатолий Владимирович служить не мог… Не по душе и не по Времени.


 


г. Москва

 

К списку номеров журнала «ДОН» | К содержанию номера