Сергей Кузнечихин

Неспортивный марафон

Первый вариант описания гонки умещался на одной странице и начинался с заявления, что традиционные 42,195 километра не в состоянии выявить истинные возможности участника и определить сильнейшего. Принципиально отказываясь от закостеневших канонов, организаторы сочли необходимым предупредить, что правила игры не являются догмой и могут быть изменены даже в процессе одной гонки. И это не было попыткой запугать: правила постоянно обрастали новыми поправками, причём некоторые из них полностью отрицали предыдущие.

Ремонты и реконструкции стадиона, на котором финишируют участники, обновляли фасад, делали более удобными трибуны и подсобные помещения, но конфигурация оставалась постоянной. Всё те же две разновеликие арены, расположенные цифрой «восемь», хотя некоторым группам людей эта фигура напоминает знак бесконечности.

Входные ворота для участников расположены напротив точки соприкосновения арен, предоставляя марафонцу полную свободу выбора, по какому кругу бежать — большому или малому. Предусмотрено и третье решение: если участник, попав на стадион, разуверится в своих силах, заробеет перед судьями или не выдержит улюлюканья зрителей, он может пересечь стадион в самом узком месте, потому что выход расположен напротив входа.

Исходное отличие от спортивного марафона — нефиксированный старт. Каждый начинает в одиночку. Ни время, ни место правилами не оговариваются. Конкретные условия старта отдельного участника не берутся во внимание. Погодные, географические, административные, экономические сложности или благоприятствия также не учитываются. Оценивается лишь конечный результат, показанный на стадионе.

Путь, пройденный до финала, не вносится в судейские протоколы и становится известным только из интервью победителей, их родственников, друзей или случайных свидетелей. Данные о сошедших с дистанции или не допущенных к состязаниям нигде не фиксируются.

Старт в гонке был и остаётся абсолютно свободный. Ни возраст, ни пол, ни образование, ни физическое или психическое здоровье правилами не оговариваются. Более того, некоторые явные отклонения от нормы иногда способствуют успеху, особенно раннему. Не оговариваются также происхождение и социальное положение: от детей подземелья до венценосных особ, от падшей женщины до принцессы, от монаха-мученика до злодея-душегуба. Стартуют все желающие: и те, кому нечего делать, и те, кому некуда деться; продолжатели славных династий и безвестные новички; маршалы и рядовые; полицейские и уголовники; нацеленные на пьедестал честолюбцы и любители «поддержать компанию»; холерики и флегматики; сангвиники и меланхолики.

Связи или экзотический жизненный опыт могут помочь попасть на стадион, но на финишном круге эта разница несущественна.

Первичным отбором занимается приёмная комиссия, состоящая из работников стадиона и кандидатов в судьи. Они определяют готовность соискателей, умение бежать: а) быстро, б) красиво, в) самобытно. Для оценки трофеев, добытых в процессе предварительного забега, в спорных случаях привлекаются узкие специалисты.

Демонстрацию классической техники чаще всего предлагают участники, стартовавшие в городах после занятий в секциях с опытными учителями.

Если скорость и грациозность бега превышают общепринятую норму, то на отсутствие самобытности комиссия в большинстве случаев закрывает глаза, потому что не может дать объективную оценку. Самобытность в чистом природном виде крайне редка. Чаще всего её имитируют, используя всевозможные трюки, скрашивая бег прыжками, гимнастическими кульбитами, ходулями, кандалами, колодками. Можно бежать с повязкой на глазах или спиной вперёд, жонглируя лимонами, арбузами, надувными гирями — всем, что подскажет молодая фантазия. Не забывают и о костюмах, удивляя разнообразием: от смокингов до косовороток, от медвежьих шкур до набедренных повязок, от кольчуг до тюремных роб.

Участники, чей путь к финалу волей обстоятельств или по собственному выбору был извилист и долог, уверенные, что лёгкости бега недостаточно для искушённого зрителя, предлагают приёмной комиссии добытые трофеи: скальпы убитых врагов, чучела птиц и животных, раковины, добытые со дна океана, диковинные цветы, самородки, найденные на берегах таёжных рек, или костяные украшения древних поселян. Более половины предоставленных трофеев оказываются подделками, но иные выполнены настолько искусно, что комиссия безоговорочно пропускает фальсификатора в финал. Уличённых в обмане лишают права на повторную попытку, и тогда им приходится менять внешность до неузнаваемости или ждать, когда в комиссии появятся новые люди.

Обладателям экзотических трофеев получить допуск на участие значительно легче, нежели тем, кто приносит домашнюю утварь, бывшую в употреблении совсем недавно, или дары природы, собранные в окрестностях стадиона. Доказать, что подобными экспонатами можно заинтересовать зрителя, весьма затруднительно. В этом случае соискатель полностью зависит от настроения стражей ворот.

Универсальной отмычкой во все времена являлась рекомендательная записка заслуженного марафонца. Её тоже приравнивают к трофею, и для некоторых стражей ворот она убедительнее тигровой шкуры. Тем не менее случались ситуации, когда имя автора вредило соискателю. Комиссия предлагала ему отречься от опального гранда. И отрекались. Но не все.

Характер знаменитостей непрост, порою они впадают в самое вульгарное самодурство. На пути к ним, как правило, образуется жестокий и ревнивый заслон из любителей погреться в лучах чужой славы. Умение добыть рекомендацию требует не только изобретательности, но и психологической гибкости. Чтобы отыскать лазейку, целеустремлённая молодёжь вынуждена маскироваться под официантов, массажистов, гомосексуалистов, курьеров, сантехников и прочих нужных в быту людишек.

Наиболее активное участие в отбраковке принимают рядовые марафонцы без регалий. Не добежавшие до славы, не нашедшие нормального места в жизни, они пристраиваются к приёмной комиссии ради мелких заработков или мстительного удовольствия отыграться за холуйскую молодость, стараясь согнуть новичков ещё ниже, чем гнулись сами.

Второй подвид неудачников менее распространён и отличается фанатичной преданностью избранному делу. Усомнившиеся в собственных возможностях, но заражённые воздухом стадиона, они пропадают у входа, убивая время тихим пьянством и раздачей всевозможных советов.

В недрах этой группы среди потрёпанных жизнью завсегдатаев периодически появляются и суетливые молодые люди, которые после первых неудачных попыток сообразили, что, имея багаж нужных знакомств и примелькавшись судьям, можно получить номер участника и стартовать без предварительного отбора.

Независимо от числа претендентов, допуск на стадион получают единицы. Всегда существовала негласная установка придерживать соискателей, дабы не путались под ногами у тех, кто уже завоевал право демонстрировать своё искусство, не отвлекали внимание зрителя от признанных фаворитов. Молодёжь и аутсайдеры постоянно жалуются на титулованных, которые ревниво оберегают свои мнимые рекорды и боятся открытой конкуренции. Элита с наивным удивлением заверяет, что настоящий талант всегда пробьёт себе дорогу. Но тем не менее претенденты на славу продолжают осаждать вход на стадион, а их, за редким исключением, отправляют на поиски дополнительных доказательств. Отвергнутые возвращаются оттачивать технику, добывать очередные трофеи, пускаются на поиски подходов к непредсказуемым стражам ворот или уходят, не оглядываясь, чтобы не возвращаться даже в качестве зрителя.

После жёсткого сита отбора счастливчики получают регистрационные номера и радостно бегут к большому кругу. Большинство дебютантов предпочитают именно его. Начинать с малого круга рискуют только самые амбициозные. Чаще всего это потомственные марафонцы или пригретые воспитанники грандов, которым зазорно показываться перед судьями и зрителями большой арены.

Бегущие по большому кругу разнообразием не отличаются. Форма на участниках вроде и модная, но не яркая, у некоторых явно с чужого плеча, неоднократно бывшая в употреблении. При близком рассмотрении можно заметить следы штопки — иногда аккуратной, но чаще всего грубой и торопливой. Вырезы на женских майках излишне глубоки. При неловких или резких движениях грудь вываливается наружу, и участнице приходится сбавлять скорость, чтобы привести себя в порядок. Это снижает конечный результат, вызывает нарекание судей, но привлекает внимание зрителей.

Ровный бег изредка скрашивается незатейливой акробатикой. Мечтающие пробиться на малый круг, экономя время и силы, стараются быстрее выполнить обязательную программу и увеличивают скорость, едва стартовав, не обращая внимания ни на соперников, ни на зрителей. К середине дистанции у большинства из них сбивается дыхание и появляется трезвый взгляд на свои возможности. Иные честолюбцы, охмелев от зрительского внимания, пропускают точку перехода на элитный уровень и пускаются в новый забег по тому же кругу.

Бегуны, для которых участие в марафоне — уже победа, ещё до старта заявляют, что зрительская любовь для них превыше всего, а большой круг — наилучшая площадка для полной демонстрации мастерства. О том, что заработки на большой арене несоизмеримо выше и стабильнее, участники предпочитают не говорить. Исключением являются те, для которых деньги были не только главной, но и единственной целью.

Важнейшим качеством на этой дистанции является выносливость. Она определяет зрительский успех. Стартовавший в массовом забеге может одолеть несколько кругов и остаться незамеченным, но долгое присутствие на арене в конце концов даёт свои результаты, и ставки на него начинают постепенно расти. Тем, кто осилил десятый круг, в качестве бонуса выделяется самая близкая к трибунам дорожка.

Равнодушие зрителей и невнимание судей оказывают губительное влияние на подавляющее большинство марафонцев. Не обладающие природным упорством, не умеющие справиться с нервным напряжением покидают стадион после первого или второго круга. Наиболее удобным объяснением собственного бессилия является надуманное разочарование в целях и законах марафона. Но случалось, что уходили и после яркого дебюта, озадачив зрителей, горящих от нетерпения в ожидании новых встреч. Имя ярко вспыхнувшей звезды начинало гулять по трибунам и обрастать легендами. Пессимисты вспоминали о завистниках, роковых женщинах и гонениях властей. Оптимисты распускали слухи о скором возвращении. Вечные вздыхатели сетовали на убогость ныне бегущих.

Судейские столы большой арены установлены не в центре, а сдвинуты к точке пересечения кругов. Марафонцев, бегущих возле дальних трибун, судьи вынуждены рассматривать в бинокль. Но их никто не вынуждает. Судейская бригада немногочисленна, почти невлиятельна, потому и не очень привередлива. Мелкие нарушения во имя спасения зрелищности они стараются не замечать и вступают в права только в случаях откровенно провокационного поведения, за которое следует удаление со стадиона. Многие из них периодически поворачиваются спиной к своим подопечным и увлечённо наблюдают за событиями на малой арене. По регламенту они обязаны заносить в протокол результаты забегов и отмечать особо удачные трюки, но в силу своей безответственности заполняют протоколы задним числом, путая номера и статистику. Рекомендации для перехода на малый круг не имеют практической силы, потому и выдаются формально, почти наугад, без надлежащего анализа.

Не очень вместительные трибуны малой арены никогда не бывают переполнены. Зрители не кричат, не свистят, не улюлюкают. Грубые скандалы, переходящие в драки, практически исключены. Наиболее распространённый метод общения — шёпот, но напор безапелляционности суждений гораздо внушительнее безудержного скандирования завсегдатаев большой арены. У каждого зрителя имеются свои фавориты, но если судьи объявляют три-четыре имени и называют их самыми достойными, то зрители не решаются ослушаться, при этом каждый из них уверен, что их выбор сделан самостоятельно.

Случайные люди на трибунах появляются крайне редко. Большинство завсегдатаев при встрече здороваются. Многие из них встречаются не только на стадионе. Марафонцев они называют по имени-отчеству. Иные могут похвастаться личным знакомством не только с участником гонки, но и с теми, кто восседает за судейским столом. Близость может быть несколько преувеличена, но фантазии эти выросли не на пустом месте, потому что многие из постоянных обитателей малой арены провели молодость у входа на стадион, а кто-то и продолжает добиваться права на участие в состязаниях. Публика, знающая подноготную мастерства, как следствие, жёсткая, придирчивая, не прощающая ошибок. О собственных претензиях и неудачах они предпочитают не распространяться, но участников судят с плохо скрываемым высокомерием; впрочем, иногда их оценки, может и завистливые, но независимые, бывают глубже и квалифицированнее судейских.

Малочисленность участников и близость трибун к беговым дорожкам позволяют зрителям подробнее рассмотреть и оценить технику бега. Не обходится и без откровенных разочарований. Иногда уровень исполнения оказывается настолько невыразителен, что возникает естественный вопрос: как этот середнячок получил право выступать перед избранной публикой, если он даже на большой арене был далеко не лучшим? Для усмирения строптивых зрителей защитниками придуман универсальный ответ: «Вы не способны понять всех тонкостей». Подобными аргументами оправдывают и откровенных примитивистов, которые, на удивление, имеют сплочённую группу горячих поклонников и влиятельных судей.

Попадание на элитную арену не гарантирует повышенного внимания судей или зрительского интереса. Так же, как в беге по большому кругу можно оставаться незаметным участником с номером, но без имени. Но судейская травля и зрительское освистывание элиты изощрённее и безжалостнее.

Для привлечения внимания самым испытанным тактическим ходом является объединение в группировки.

Проникшие на малый круг в юном возрасте сразу попадают под ласковую опеку судей и становятся любимцами зрителей. В дальнейшем, как правило, наступает всеобщее разочарование, сопровождаемое безжалостными упрёками за неоправданные надежды, от которых может спасти только ранняя смерть.

Высокое нервное напряжение приводит к многочисленным психологическим травмам. Иные из них незаметны не только зрителям, но и судьям, которые не в состоянии объяснить, почему тот или иной участник сошёл с дистанции.

Марафонцы, склонные к написанию мемуаров, объясняют раннее завершение карьеры неспособностью на сверхусилие над собой и недостаточной агрессивностью, без которой нельзя добиться заметных результатов.

Смерть на беговой дорожке выигрышна даже при самых скромных результатах. Можно сказать, что эта смерть открывает дорогу в бессмертие. Но самым уникальным был случай, когда врач, обследуя погибшего марафонца, определил, что смерть наступила два года назад. Понимая всю абсурдность заключения, врач немедленно собрал консилиум, и весьма авторитетные специалисты вынуждены были подтвердить диагноз. Их растерянность нагляднее всего свидетельствовала, что это не профессиональный сговор, а очередная медицинская загадка. Но зрители и пресса не верили им, потому как верили своим глазам, перед которыми покойный постоянно мелькал последние два года. Однако некоторые из участников забега признавались, что от него давно попахивало мертвечиной. Озадаченные судьи случай смерти в протоколах не отметили, а погибшего дисквалифицировали задним числом как не прошедшего тест на допинг.

Ставки на малой арене несоизмеримо выше, поэтому судьи значительно авторитетнее. Они раздают титулы и награды, они составляют короткие и длинные списки для справочников и энциклопедий, от них зависит коммерческий успех марафонцев.

Впечатляет и обилие призов, разнообразие которых увеличивается с каждым годом. На столах, покрытых зелёным сукном, выставлен длинный ряд футляров с медалями, кубков различной величины и конфигурации, отлитых из пластмассы, алюминия, бронзы, серебра, золота, выточенных из дерева или камня, украшенных затейливой резьбой или инкрустацией. Между кубками по всей длине столов пестреют стопки дипломов и похвальных грамот, запас которых постоянно пополняется из нижних тумб.

Для более удобного обозрения судейские столы расположены крестообразно, как два пересекающихся диаметра, и оборудованы вращающимися креслами. Активное участие в комиссиях принимают не только профессиональные судьи, но и действующие марафонцы, отдыхающие перед очередными кругами. Иные садятся в судейское кресло из желания побыть на виду, кто-то — из чистосердечного любопытства: посмотреть на соратников со стороны, поддержать или, наоборот, приструнить ретивую и самоуверенную молодёжь,— а наиболее практичные, не мучаясь угрызениями совести, занимаются организацией собственной славы и собственных оценок. В промежутках между заседаниями заводятся нужные знакомства, а за ужинами, в непринуждённой обстановке, проясняются прежние недомолвки и произносятся лицеприятные тосты в надежде на ответную благодарность. Впрочем, само присутствие в славной компании автоматически повышает авторитет. Вечерние возлияния и дневной почёт надолго выбивают из формы, и некоторые марафонцы навсегда остаются в судейском корпусе, потому что участие в забеге требует безоговорочной самоотдачи, в отличие от пресс-конференций и встреч со зрителями. Но особо выносливые и честолюбивые, в надежде на новые победы, находят силы возвратиться.

При всей внешней респектабельности единодушие за судейскими столами случается крайне редко. Во все времена существовали независимые упрямцы, желающие противопоставить своё мнение большинству, но гораздо чаще возникают временные группировки, состав которых меняется в зависимости от накала страстей на стадионе и атмосферы за пределами его. Группировки рассаживаются кучками, выбирая себе западный, восточный или южный радиусы.

Северный — остаётся для судей-одиночек. Действуя наособицу, они практически не влияют на распределение титулов и призов, но голос их всегда слышен. Почти все обвинения в попытках предъявить зрителям фальшивые или краденые трофеи зарождаются в северном крыле.

Самыми лояльными считаются судьи южного радиуса, но в случаях, когда западные или восточные коллеги требовали дисквалификации, они никогда не становились на защиту марафонца и присоединялись к сильной стороне.

Противостояние между западом и востоком длится несколько веков. Чем активнее запад возвышает своих фаворитов, тем ожесточённее ниспровергает их восток. Случается, что судейские баталии полностью отвлекают внимание зрителей, и марафонцы позволяют себе вольные эксперименты, порою не совсем этичные.

Имена победителей чаще всего зависят от соотношения сил западного и восточного радиусов.

Но окончательные оценки выставляют не зрители, не судьи, а время.

К списку номеров журнала «ДЕНЬ И НОЧЬ» | К содержанию номера