Елизавета Баранова

Высохший колодец

I.



В том городе, который был

безлюден,

Который был когда-то

Недостроен

Или разрушен (но… о том

не будем),

Хранили жизнь, отшельничая, трое –

Живых существ.

Я видела их тени,

И голоса их были различимы

Среди камней, где каждый шаг – смертелен,

Но где бояться смерти –

нет причины.

 

II.

Тот город знал до самых мелких трещин

Закон камней, постиг что

Каждый горец,

А жили там – в том городе

древнейшем –

Луна, жасмин и высохший

колодец.

Луна плела оранжевые сети

И опускала сети те с обрыва

В седую реку (в ночь,

не на рассвете),

И в тех сетях запутывалась рыба.

И цвел жасмин, когда у главной башни

Порою появлялся редкий

странник,

И чтобы было страннику

не страшно

Он влек его зайти вовнутрь

Цветами.

 

III.

И так всегда.

Вот только с содроганьем

Вдруг небосвод смыкался

в небосводец,

Когда опять в том городе из камня

Бесслезно плакал высохший


колодец.


Вздыхал и плакал. –

Часто путник редкий,

Узнав, что пить в горах

не доведется,

С земли брал камень,                                 

целясь метко-метко,

И камень тот летел на дно колодца.

И отзывалось высохшее лоно

На злую фразу: «Каменный

уродец!»

Тоскливым «ту-уу-ук»…

И снова отрешенно

И гулко плакал высохший колодец.

И плач его дублировало эхо,

И стон его усиливали ветры, –

Они, как боги, видели все сверху,

Но не могли пресечь,

Как боги, это.

 

IV.

«Не плачь»,

«Не плачь», – мне впредь

не приходилось

Жалеть до дна испитые колодцы.

…Когда с души водой не смоешь гнилость,

Тогда души почти не остается…

Колодец охнул

Каменной утробой.

Забитый и забросанный камнями

Он промолчал.

…Упала с небосвода

Звезда, тот час погаснув

под ногами…

 

V.

Ночных теней и отзвуков

не струсив,

Решила быть с колодцем

откровенней,  

Поведав все ему об Иисусе.

И грянул гром,

И вмиг сухие грозы

Разбили горы (мир разбить

могли бы)

И у колодца –рядом, подле,                                           

возле –

Теперь лежали каменные глыбы.

 

VI.

Ни одного малейшего порыва

Судить того, кто был в сто раз слабее

Не возникало больше.

Я открыла,

Что тот силен, кто сострадать умеет.

Тянулись впредь сюда

с прогулкой пешей

Все те, кого жасмин

Завлек цветами,

Но тот, кто сам был полностью безгрешен

Поднять и бросить мог тяжелый камень.

 

VII.

…Теперь звучала песня

из колодца,

Когда поил водою долгожданной

Он всех живых –

Святой водой и солнцем,

Здесь наполняли амфоры и жбаны.


 


Я, встав вблизи жасмина на колени,


 

Вода текла, (колодец был

бессуден), –

Внутри земли точились стены ада.

… Тот человеком был,                                      

и есть,и будет,

Кто не творит, а рушит

Камнепады...

 

VIII.

А утром сети таяли,

И рыба

Из лунных лап выплескивалась

в реку.

…Вода и вера – много душ

спасли бы,

Хлебов и зрелищ мало

человеку…

И отцветал жасмин,

когда подолгу

Тянулся день в истоме ожиданий,

И, заскучав, на пыльную дорогу

Смотрел колодец,                             

вспоенный дождями.

 

IХ.

…Тот город был вчера

необитаем,

Тот город был века назад

разрушен

И не достроен,

А сейчас цветами

Белел – росли в нем                                

яблони и груши.              

И вили гнезда птицы у колодца,

И прорастал у входа в город

фенхель,

И горный дуб плодил и множил кольца

Внутри ствола, как временные вехи.

 

Х.

Тот человек, который был

нечестен,

Который был безволен

и бездушен,

Был не достоин

Воду пить в том месте –

Он в город был предчувствием

не впущен.

Никто не гнал таких людей

оттуда, –

Они боялись скальных

обрушений.

А бросить камень – очень просто;

Трудно

Дать от душибесценное

Прощенье.

К списку номеров журнала «КОВЧЕГ» | К содержанию номера