Элина Леонова

С подозрением смотрит на тую. Стихотворения


***
С подозрением смотрит на тую
человек с головой на плечах;
чьи-то дети на палках фехтуют,
совершают швырянье мяча

или ты, благородный потомок
словарей и рельефных монет
предположим, выходишь из дома,
обернешься, а здания нет.

Ничего не вернуть, повторяю.
ты стоишь посредине двора,
а в зрачке, глубиной притворяясь,
вырастает сквозная дыра,

и туда за страницей страница
все слова из твоих словарей,
и туда же сплошной вереницей
караваны, скорей и скорей,

этот дом, это дерево, дети,
поднимая ужасный галдеж.
ты и сам за собранием этим
очень скоро туда упадешь.

ПО РАЗМЕРУ

Вдохновенная южная скука
подбери инородца меня,
протяни мне шершавую руку,
постарайся покрепче обнять,
непонятное время исчисли
часовым механизмом цикад,
замени мои чертовы мысли
суматохой случайных цитат

потому что, как видишь, иначе
я ни слова сказать не могу,
потому что я всем озадачен
и у всех - поголовно - в долгу,
потому что я должен любить, и
это дело за мною одним.
Я от всяческих худших событий
неизведанным счастьем храним.

38.1

От дверей стеклянного барака,
дома для тропической листвы,
смотрит удивленная собака,
не подняв усталой головы.
Вот сейчас, таинственно и строго
морду золотую облизнув,
выдохнет песчаную дорогу,
облака слепую белизну;
и пойду из сумерек железных,
из сухих древесных потрохов,
унося подмышкой бесполезный
томик
безболезненных стихов.
После невзначай моя простуда,
книгу эту разогрев до дна,
столбик ртутный вытолкнет оттуда:
тридцать восемь строчек и одна.

***

Туда пешком заходят огромные суда,
безлюдные, как небо, пустые, как вода,
и, круглые антенны к востоку наклоня,
безмолвно ждут, как то, что сидит внутри меня.

Внутри моих стремлений вот этот господин.
Он сам не свой от страха, что он совсем один;
что птица забываний, покинув свой насест,
своим железным клювом возьмет его и съест;
а раз она взлетела - и это не вранье -
у птицы клюв! Пожалуй, и я боюсь ее.

Помимо этих страхов внутри меня - букварь,
где названа любая живая вещь и тварь;
но он не понимает, зачем я жду в порту
с картонным чемоданом и веточкой во рту,
и почему на берег в молитвах и снегах
сбегает куст сирени на четырех ногах.

ЯБЛОКИ

Из красных яблок, спящих по карманам,
тепло росло и летний сумрак рос,
песчаный край застывшего лимана,
гудение голодных пчел и ос.
И кожура скрипела нараспев, и
какой июль они в себе несли!
Однажды ночью длинные деревья
из сердцевин нагретых проросли.
Я просыпалась утром в полседьмого
среди больших сияющих ветвей,
но все равно до времени дневного
они ушли из комнаты моей,
и вот теперь сквозь новости в газете,
в углу за шкафом, в будке проходной
я вижу их - они цветут и светят,
и неотступно следуют за мной.
Вот, скажем, я стою на перекрестке,
и все вокруг - гуденье и свистки;
зеленый свет, и ствол его в известке,
смущенно поджимает лепестки;
и я смеюсь, и жду листвы касаний,
и мне поют сквозь сумрак голубой:
вот вырастешь из всех иносказаний,
тогда-то мы и встретимся с тобой.

РЫБАКИ

Я выхожу на край замерзшего залива.
Деревья за спиной ворчат неторопливо,
и вящей тишиной, и куполом горбатым
малиновая мгла повисла над Кронштадтом,
а где-то вдалеке лишенная осанки
фигура волочет нагруженные санки
(каленые крючки, складная табуретка)
и песенку поет, и всхлипывает редко.


Неясно почему, с какой-то тайной целью,
пожертвовав едой, газетой и постелью,
пренебрегая их небесными благами,
я выхожу на лед и топаю ногами;
а крепок ли залив, а рыба в нем живая,
а снег белее чем, он вообще бывает;
до первых рыбаков с тяжелыми носами.
О чем они молчат смешными голосами?

Один сошел с ума и точит рыбьи кости,
другой карандашу привязывает хвостик
и пишет подо льдом таинственные фразы,
которые для рыб, цветных и пучеглазых.
Вторые рыбаки сидят гораздо молча,
у них суровый вид, и лед под ними толще,
они его грызут, железом беспокоят
и тащат из него на белый свет такое!

Занятие свое отнюдь не прерывая,
они следят за мной, в сомненьи пребывая,
что я мерещусь им, как миражи в пустыне;
и вспарывают борщ, и ждут, пока остынет.
Последним рыбакам пристало борщ в кармане
всегда носить с собой, не то его не станет;
я им машу рукой, прощаться вслух не смея,
и берег вдалеке согнулся и темнеет.

Зачем им только знать, что через четверть часа,
пока они молчат и делают припасы,
на в том же самом льду, под тем же самым снегом,
какой они скребут стремительным набегом,
я что-то, что не снег, блестящее, увижу,
и страшно удивлюсь, и подойду поближе,
и разгляжу окно в его раскрытом виде,
и долгожданный свет ко мне оттуда выйдет


"ЖАЛКО ПТИЧКУ, СУКИ?" (С)

это ты что ли видел помимо вранья
что они второпях забывали меня
отбывая в волшебные страны
где кочуют горбы и барханы?

что они в дирижабли садились свои
отбывать в атмосферные слышишь слои
что они перерезали ловко
перегрызли тугую веревку?

обещали мол тоже тебя заберем
это я что ли тут под большим фонарем
в нехорошем районе столицы
никогда нелетучая птица

наблюдаю как некто счастливый и злой
удаляется в купол небес нежилой
от беседок построек соседок
улыбается нам напоследок.

К списку номеров журнала «АЛЬТЕРНАЦИЯ» | К содержанию номера