Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Екатерина Васильевна Короткова-ГроссманОб авторе: Прозаик и переводчик. Дочь писателя Василия Гроссмана. Родилась в Киеве. После... >>> |
Лейла Александер-ГарреттОб авторе: Автор книги "Андрей Тарковский: собиратель снов" и фотоальбома "Андрей... >>> |
Раиса Ивановна СлободчиковаОб авторе: 1933 года рождения, Курская область. С 1936 года жила в Москве. Окончила... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Александр ХинтLegato. Стихотворения*** Каждый день расставляешь точки над ё, над и. Ночью они скатываются, отползают, в конце строки группируясь по три. В мёртвую воду концы многоточий, в живую – огонь, озноб инверсии снов, вечная память изнанки второго голоса, всё, что ещё могло оставаться в кронах ниже дыхания птицы, молчаний чётче. Земля остывает полночи, цедит по ноте кромешный космический шорох, углями маяков разбавляя начало холода
*** Люди не телепаты, милая, эволюция не зря позаботилась об этом. Все наши предки вымерли, милая, потому что могли узнать мысли любимого человека.
И я забываю шрифт отрешённого взгляда, я устаю различать размытый курсив полужеста, мне остаётся читать на обветренных листьях
legato так и водится, когда с тишиной на дне пореза не справляется железо рассыпается вода
вырастая из оков сентября обломки сосен оговаривают осень полумёртвым языком
что сигналит голове из созвездий Асмодели так и знай: за каждой елью есть бумажный человек
за забором у стены на траве – любые листья озаглавлены как письма с ботанической войны
как молчали тени птиц... у пожаров есть привычка проверять подвалы лично помнить выраженье лиц
пентаграмму и овал заколоченные двери невозможные потери осторожные слова
*** Двадцать лет, как обвязанный именем легион из египетской тьмы-таракани в обетованное ложе всё идёт; вожака или не было здесь никогда, или он перешёл в беспредельную веру – что, в общем, одно и то же.
И ещё двадцать лет, не меньше, вперёд, назад, добела раскалять пустыню глухим язычеством, офисным чаем заливать очертания медленных клавиш добра и зла, где скрижали истёрты и замысел неразличаем
Из римского «Мой Фабулл, ты, верю, здоров как прежде, и беспечен столь же. Пишу под утро, отложив пергамент эллинских песен. Хороши же были! Мы, впрочем, тоже. Кланяюсь тебе от Лесбии дивной, что сопит во сне тихо и морщинку новую давит – а Катулл, ты знаешь, верен дружбе старой», – хрустнуть спиною, распрямляясь от долгого сиденья. И, склонившись, целовать нежно локон выпадающий – он будто изваян – трогая лицо с треснувшей губою, улыбнуться, что-то смахнув у глаза: «...ну а так, Фабулл, всё идёт как надо. Если навестишь, счастливы мы будем, Лесбия и я. Мы бы в гости сами, только ведь война в стране теперь, так что не грусти – в этом году не приеду…» И, закончив, растянуться всем телом, утыкаясь в Лесбин, чуть располневший переход бедра, не смутить сон чуткий, застывая мрамором… Обернуться, ощупью нажав телефона кнопку, запустить его в левый угол склепа
*** В почтовом ящике умершего человека чего только не бывает, размокшие буклеты, квитанции, прошлогоднее приглашение, письмо от женщины с риторическим восклицанием «где ты?»
Вечерняя клейковина ненавязчиво подсвечивает номер, обведенный маркером, на дне присыпана ржавчиной новогодняя открытка с фантастической маркой.
Паук опаздывает после лета декорировать крышку, недавно ещё зелёную.
А почтальон всё носит и носит невидимые газеты, как последнее доказательство существования почтальона
*** Умение ставить себя на место другого приносит порой нешуточные ощущения от невозможности блокировать поток.
Можно представить страдания растения, слушающего Исуса, чувствующего каждое слово, мотивы его произнесения, перемещение языка у гортани.
Если б деревья могли ответить, это скорректировало бы ход поствавилонской истории.
Впрочем, смоковница была единственным говорящим деревом в этой части пустыни
***
М.Шербу Ты не сам по себе, просто – чьё-то второе внимание. Это всё – обсессивный синдром, эманация ножен, что по запаху лёгкая кровь, а по звуку – спиральная. А в палёной траве, где немного весны прикарманивал, наименьшая из новостей – банальная смена кожи.
Это каплет, по букве, сырой конспект изначального. Это ветер земли, стеклодув, формирует прозрачную меру. Успеваешь запомнить, осталось от прошлых звучаний только время – любить наугад. И река, чтобы выпить молчание. И право, кричать лишь в присутствии своего акушера.
Так и веришь: зима завершается в такт, будто опера Верди. И во тьме подо льдом, где у каждого свой водоём, нам расскажут, всё небо истратив на милосердие, что любовь – не любая боль, а последняя ложка бессмертия. А не то мы и сами поймём
*** ты понимаешь, я не верю в то что сотворенье глаз – игра в лото оркестры не играют в "тише-тише" но тени заползают на чердак и пьёт с руки недоуменье – так и долгожданный дождь бывает лишним
привет, ночное зрение Дали у моря застарелый целлюлит и три сезона откровенных платьев и пятитрубный, раздвигая льды опаздывая в старые следы гудит – чем пятитрубней, тем нескладней
бери пример: движения огней стирают отражение своей рукой, не растворяя в жили-были а телескоп гадает по луне несбыточных известий – их извне забрали, не оставили, забыли
а что осталось – наполняет сеть того, за что осталось умереть но лето собирается под флагом у завтрашней строки: она была как вечер – виноградная смола до времени утратившая влагу
а всё, что будет, застывает ниц о сердце спотыкается альтист в безумной теме не найдя улова и откровение – безглазый сфинкс по голосам разбрасывая птиц загадывает сказанное слово
|
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |