Яна Юзвак

7 признаков любви






/1/

 

как будто так и надо

пустота

 

о Господи

вот я снесла яйцо

 

наполненное жизнью

временами

старением дорогами

и болью

 

где курица

о Господи

во мне

 

чтоб высидеть

и выкормить с любовью

 

а даже если

Боже без любви

 

а просто гнездование такое

зерно к заутрене

и к вечеру насест

 

темно-темно

в куриных эмпиреях

 

но вот яйцо

и в нём желтеет жизнь

 

и солнце петушится

огнепадно

 

что хочется

обратно

в скорлупу

 

к индийским

древооким динозаврам

 

не искушать Петра

кукареку!

 

предательским отсчётом

эпохальным

 

в пересеченье ноль

и отреченье

 

как будто так и надо

пустота

 

 

/2/

 

ты его не слушай родной

не ешь горелого

помыкайся сам

покрути головою совьей

говорит что спасает душу твою

а спасает чужое тело

спроси у него

где его птенцы

где его гнездовье

 

потом лети лети

ночью над городом

днём через лес и горы лети

дальним взором вúдеста

мир человека много

возвращайся

к его тканям костям и мышцам

на закорках тучного аэробога

 

и теперь ближним взором смотри

как птенцы его стали ýглем

а на дереве табличка висит

«Нехороший человек

разрушил здесь всё живое:

и землю, и птиц поднебесных,

разрушил себя, нехорошего…»

а дальше доска погорела

и текста не видно

 

а надо бы текст дописать

объяснить человека

чтоб стал он живее

живее и лучше и выше

бери угольки из гнезда

и рисуй ему крылья

совиные аэробожьи

пускай полетает

 

покуда птенцы из гнезда

из угольев не станут алмаз

сияющий твёрдый и чистый

роднее по крови и свойству

глубже корней и ущелий

вернее потерянных нас

 

 

/3/ Из цикла «Нормальные стихи»

 

в пальто на ниточке –оёй! –

идёт грудастая кошелится

у густоты у грубой скорости

всех городошных шестерёнок

ввернуть бы ей по самый style

make-up и лампочки сознания

но нестяжательнa прекрасность

её случайной пустоты

 

 

/4/ Пустой чай

 

она мне отвечала по слогам

 

а потому

что все должны любить

любить вот так

везде и все и всюду

 

и вот останешься

посуду перебить

везде и всю

и моешь всю посуду

 

в итоге даже

моешь до утра

и ждёшь кого-то

кто-то где-то любит

 

кого-то любит

сильно снова сильно

и ждёшь его

посуду перебить

 

или вот жизнь

кому и почему

и для кого несёшь её

куда-куда

известно что?

несёшь её одну

под горку по любви по проводам

несёшь-несёшь

пока не разобьётся

известно кто?

она всего одна

не тянется не колется не рвётся

 

она всегда одна

и ждёт ещё кого-то

любить-любить

сильнее снова ждать

до наготы до косточек до рвоты

так буднично

как моешь ты лицо

и в зеркало глядишь

ага-ага

посуда бьётся как бы невзначай

она мне отвечала по слогам

всё буднично

и зеркало и чай

 

 

/5/

 

под Новомосковском было дело

он в меня влюбился и погиб

школа нас учила только мелом –

перебор, казённый перегиб

 

он был белобрысый и губастый

караулил утро и подъезд

классы разбивали нас на касты

женихов и будущих невест

 

тили-тили-бом всегда готовы

за фатою тесто и уют

белые невесты стали вдовы

и вдовцы оградочки куют

 

гарнизон, лесные артефакты

лепестки оборванной войны

все слова укрáинского бхакта

на извёстку переведены

 

и не подорвался, а взметнулся

стал он галактическая нить

что ты плачешь, бедная Маруся? –

школа не учила нас любить

 

а сейчас такие цацки-нэцке

трансконтинентальный перелёт

у меня есть ангел из Донецка

он теперь под Киевом живёт

 

 

/6/

Страстнáя элегия

 

как же ты поедешь

с мёртвым своим?

потащишь

тяжёлого своего?

нá руки возьмёшь

твёрдого своего?

холодного и живого

возьмёшь своего?

 

оставь его мёртвого

этой скале чужой

оставь его камень

сделай его своим

льдом неподъёмным

айсбергом корневым

жёстким колючим

и неживым своим

 

смотри

как на лошадке скакал

смотри

как на ослике сидел

ветер пустыни в его лицо дудел

в этой песочнице было много песка

а братья и сестры из всех городов

любили его и убить замышляли

 

зачем наши братья и сестры

хотят нас любить

и убить замышляют?

 

и вот он лежит перламутр

а звёзды и рóсы на нём замерзают

 

одни захотели раскрыть его тайну

достали тяжёлые цепи и копья

другие хотели запомнить

и вынули кисти палитру

ещё золотое масло

 

волосы все на нём сосчитали

смотрели морщинки глубинки

коленки и пятки смотрели

а тайны и нету

глаза были впрочем закрыты

и вы голубей покормили

 

– что камень твой мёрзлый, Мария?

– он зá ночь совсем испарился

 

где же ты искать его будешь теперь

невидимого и живого

когда он уже не твой

а звёзды и рóсы сияют для радости и потепленья?

как узнаешь его среди прочих

около мёда и золота

собранного перламутра?

что увидишь

заместо тяжёлого камня

и айсберга

вечно растущего вниз?

сможешь ли так?

 

и мы голубей покормили

 

 

/7/

 

теперь я

те перья