Руслан Долженко

На волосок от смерти (о "Детдоме" Владимира Токмакова)


Слава - Бог(у)! Работа не волк в лес не убежит. Праздничная неделя не до конца ознаменовала собой прах, тлен, прозябание и несусветную холодрыгу. Ослепительное солнце за окном, счастливые дети озвучивающие мир квартиры смехом и радостными визгами, любимая и любящая жена пытающаяся перекричать голос скворчащей плиты и озвучить гениальную мысль, рожденную вчерашним просмотром фильма «Сага: Новолуние» и я пытающийся написать обещанную рецензию на поэму (или роман – это сложный житейский вопрос) Владимира Токмакова «Детдом для престарелых убийц». Несмотря на то что рецензия выходит из меня с трудом (дает о себе знать вчерашний бифштекс)  я не жалею, что так и не удосужился прочитать роман до конца (не кидайте в меня булыжниками, но это правда). Ну да ладно, отдых отдыхом, но служба важнее – вот Вам рецензия.
1. Писатель Токмаков для меня идеал сказателя жизненной мудрости. Гениальные мысли, зарисовки, в каждой из которых смысл уксусных бляшек, которые остаются на дне престарелых винных бочек. Его произведение кладезь мудрости, главное достоинство, которой состоит в том, что она заполнена полностью. Иногда меня посещают дельные мысли (иногда самостоятельно, иногда навеяно другими умными мыслями других умных людей, иногда своровано у других гениев (но никогда у начальника Ликбеза). Они проносятся огненными болидами, чтобы оставить на первый взгляд незаживающие раны в моей душе, но душа как та продажная сука затягивает свою рабочую плоть, чтобы на утро стать девственницей. Мысли приходят и уходят, разбавляются ветром поганых слов и мыслей о деньгах, земле, ляжках Елены Воеводиной, работе, лекциях, фильмах, дезодорантах, «а не гей ли я?» и так далее. В итоге, в голове почти ничего нет, кроме смутных цитат, дохлой мыши и завывания ветра.  Где моя записная книжка? А нету.
Итог: Токмаков собрал то, что не собрал я. Он собрал смысл. Причем не слямздил у других (чем грешит Ваш покорный слуга), а воссоздал его заново. Я пол часа сидел в интернете, вбивал понравившиеся мне цитаты в Антиплагиат.ру, хрен они все уникальны и первичны.
2. Поэт Токмаков для меня покруче Бунина и Тургенева, а у последних я немало страниц книг попортил солеными бабскими слезами. Токмаков поэт и этим все сказано. Я упивался созвучием слов в его предложениях. Процитирую Губермана: настоящая поэзия должна рождать образы, она должна рождать новые миры. Не изображения миров, как тот рисунок на стене в сказке про Буратино, а двери, за которыми «я – другой». Вот прочитал я про графа Т. с бородой и в белоснежной рубашке, мне понравилось, я его даже представил, красиво да. А когда я шел по пустыни имени тебя, длинноногая сука и у меня болела грудь слева, я представлял, чтобы отвлечься от боли, что я сижу и читаю текст какого-то романа по буквам.
Итог: Токмаков пишет так, как хотелось бы мне писать. Он поэт. Он художник вытягивающий нейроны из моей головы, чтобы нарисовать ими вязи безумных снежинок в моем сердце.
3. Сюжет Токмаковского романа описывает мою жизнь, так как она могла бы быть, если бы мои мечты сбывались. Но не просто как сказка, а в симбиозе с этим поганым миром. Что было бы, если я пил и трахался, любил и ненавидел, творил и сжигал и делал это в настоящей жизни? Навеяно фильмом «Слово», одним из лучших фильмов, просмотренных за последнее время. Безумный старший сын, мнящий себя Христом, его сознание за пределами этого мира, от него осталась оболочка, вместилище для безумной силы (а может сына бога)? Он ходит-ходит, говорит-говорит, он сумасшедший, он не может воскресить умершую женщину, он не сын бога. Но когда он прозревает, когда он возвращается из путешествий по безумным мирам, когда он - уже не дебил с палочкой, цитирующий библию, он – человек, он превращается в настоящего сына бога, который говорит «встань, именем Христа!» и она оживает. Из симбиоза безумия и обыденности рождается сюжет Токмакова. Рождается гениальность. Рождается не инь и янь, разделенные тонкой волнистой линией, рождается новая третья сила. Смешиваются несмешиваемые ингредиенты, проза и поэзия, смысл и бред, смерть и жизнь.
Итог: Несмотря на кажущуюся бредовость сюжета Токмакова, он завлекает своей правдивостью. Я ему верил, верю и буду верить. И восхвалять. А банальные сюжеты типа: «Гламурная девушка сдуру бесится и влюбляется в кого попало, потому что пьет много абсента, и такая вся сложная, что даже пером не описать, топором не зарубить», я буду поганить поганой метлой насколько хватит сил, и капли разбавленной спиртом и вытяжкой из полыни жидкости, будут парить над желтыми страницами.
Его роман, это конфета наоборот. Обычно что? Обертки, обертки, разворачиваешь эти блестящие штучки, разрываешь их зубами (фу, аж мурашки от отвращения), а в конце несколько секунд наслаждения вкусом. Здесь по-другому: каждый слой прекрасен своим неповторимым вкусом, смакуешь каждую секунду, сожалея, что сладость уходит и радуясь, что придет новая. Боишься дойти до конца и обнаружить комочек горькой жеванной бумаги, но я повторюсь, конфета во всем наоборот: если в обычной конфете есть конец, в котором сладость, то в токмаковской нет конца. Точнее он есть, но он есть как обрыв в конце горной тропинке, а не как карьерная лестница, в конце, которой самодурство, геморрой и долбоебизм и маленький черный сухарик вместо жаркого сердца. Я заразился Токмаковщиной, я заболел ею. И Вам того же желаю. Эта болезнь лечит. Как яд в малых дозах способен исцелить, так и книга способна дать жизненный смысл.
Но кстати, о жизненном смысле – похотливый голод дает о себе знать, детишки заснули, и пора вспомнить о гармонии души и тела, семьи и творчества. Жизнь продолжается. Пора расчехлить ракетку, плоть готова к этому как всегда. Жена мурлычет в спальне. Магнитный стержень моего мужского полюса готов  упорядочить расположение тела моей жены на кровати мира.
Жена, я иду к тебе и Вам того же желаю!

К списку номеров журнала «ЛИКБЕЗ» | К содержанию номера