Кэш. Повесть

1

 

События  данного повествования вымышленные, герои и страна, в которой они  проживают, – плод больной фантазии пишущего. Потому что не может  существовать такого государства в мире – это немыслимо, это могло  родиться только в воспалённом мозгу. Так как, по определению,  государство призвано защищать права своих граждан, а придуманная страна  вместо конкретной помощи своему народу предлагает одни советы: как  распознать недобросовестного продавца, неквалифицированного врача,  милиционера-бандита, чиновника-взяточника.

Тем  более совсем абсурдными выглядят претензии правителей: «Почему ты,  народ, не сообщил этому милиционеру о том чиновнике и не свёл вместе  того врача с тем продавцом?» Сии действия, как они предполагают, могли  разрешиться следующим чудесным образом: «Может, тогда на одного плохого  доктора после их встречи стало бы меньше. А государственный служащий  увидев такого блюстителя порядка, испугается и начнёт работать по  совести». Предъявленное обвинение от лукавого. Все выше перечисленные  персонажи друг с другом давно знакомы и, надо заметить, уживаются между  собой не плохо. Даже больше - у них симбиоз.

Требования предъявляемые к жителям страны:

— Иметь неброский внешний вид.

— Грамотность не вообще, а именно политическая, очень похожая на безответную любовь. Объект воздыхания - власть.

-  Умение пользоваться огнетушителем, делать искусственное дыхание рот в  рот и накладывать шину на место перелома у пострадавшего.

-  При встрече с милицией не лепетать несуразности: «Представьтесь,  пожалуйста… Какое вы имеете право!?» И тому подобное. Не огорчайте  блюстителей порядка! Помните: они на работе! Наберитесь мужества да  честно признайтесь: «Дорогие наши защитники, деньги, находящиеся у меня в  кошельке, я нашёл. Заберите их, пожалуйста. Не обессудьте. Пусть вас не  обидит данная сумма».

-  Тем, кто ничего не находил, рекомендуется иметь при себе документ,  удостоверяющий личность, справку с места жительства и с места работы,  валидол, бинт, йод, огнетушитель, каску на голове, спасательный жилет на  теле. Если этого всего нет, то нужно уметь изготовить необходимое  плавсредство и защиту на голову из подручных материалов. Ибо самый  ходовой лозунг в государстве - «Спасение утопающих - дело рук самих  утопающих».    И тогда с чувством радости, что ты не ухудшил  среднестатистические показатели по стране, попытаться  дожить до  пятидесяти восьми лет. После шестидесяти ощущение счастья пропадает, так  как к этому времени начинаешь путаться у всех под ногами и обременять  бюджет страны. Только очень смелые доживают до восьмидесяти. Каждый  девяностолетний засвечен на телевидении. В то, что кому-то сто лет и он  ещё живой, никто не верит, и это воспринимается как ошибка отдела  записей актов гражданского состояния.

Жители  этой страны во время зарубежной поездки любят бывать на кладбищах,  удивляясь ухоженностью местных погостов и с неверием несколько раз  пересчитывая: «Сколько же прожил лежащий под надгробной плитой?»  Государство Германия для них вообще один сплошной вопрос: «Мы же их в  сорок пятом?! А они…?!»  И молчание, когда узнают, что пособие по  безработице в проигравшей войну стране больше, чем способен заработать  внук победителя, стоя каждый день по восемь часов около станка.

Получается  придуманная страна - не государство, а полный эрзац. В этой стране  предлагается к употреблению колбаса без мяса, пиво без солода, сливочное  масло без молока, кетчуп без помидоров, в таблетках один мел. Кто, что  производит, тот сам этим не пользуется. Самолётостроители при  перемещении в пространстве предпочитают поезд. Если врач заболел, то у  него такая безысходность в глазах… Хоть сейчас на исповедь.

Зато  оптимизмом отличаются доморощенные химики, они все как один нацелены  найти философский камень. А пока, до своего главного события в жизни, на  кухнях и в лабораториях энергично перемешивают всякую гадость,  синтезируют что-то, стараясь получить цимус. И надо заметить, кроме  воздействия на организм, сходство по цвету, запаху, вкусу со временем  становиться всё ближе к оригиналу.

И  вообще в данной стране химик не профессия – это состояние души. Так как  химичат все, и этот процесс происходит по наитию, при игнорировании  писаных и неписаных законов.

Без дела не сидят и кладбищенские работники. Им всё подвозят и подвозят, а они закапывают, закапывают и закапывают.

Любой  здравомыслящий человек скажет, что в этом случае ничего не связывает  людей между собой. Такая общность индивидуумов просуществует не более  одного дня и развалиться. А описываемый временной промежуток значительно  больше. Получается сказка.

Поэтому,  используя опыт предков, возьмём грязь. Древние целые города из неё  строили. Обляпаем всех и соединим людей друг с другом. А к тем, к кому  она не пристаёт, навяжем чувство вины за себя и за всех нас. Усугубим,  приняв правила и законы, противоречащие друг другу, и будем регулярно их  менять. Вчера за это расстреливали, а сегодня - иди в Кремль, получай  орден. Кто не знает, куда идти? Поясняем. Это там, где центральное  кладбище, сразу за забором. И вот уже из сказки сделали быль. Тем самым  исполнив пропетую ранее в песне мечту своих соплеменников. Стонем –  значит, поём. Умом понять ничего нельзя, остаётся только верить. На  вопрос: «Что делать с теми, кто не обляпался и не взял вину на себя?»  Отвечаем: «А для чего у нас есть кладбищенские работники?»

Из  приведённых выше фактов следует: всё, что будет написано ниже, – чистой  воды фантасмагория. Поэтому мой совет: не тратьте время, не крутите  глобус, нет страны на карте этой. А встречающаяся схожесть в  географических названиях и совпадения с историческими событиями - всего  лишь случайность.  

В  такое удивительное государство по праву автора и определю, почти как  приговорю к пожизненному заключению, наших героев. И сам для передачи  точности реализма ощущений за компанию с оптимизмом хлебану счастья  оказаться в этом месте с названием «Россия» и в это описываемое время.

Один  из героев - директор оборонного завода Жижин Виктор Алексеевич. Он до  такой степени основательно, как обороняющийся солдат, окопался на своём  рабочем месте, что пророс и пустил корни во всех местных структурах. С  прокурором - охота и рыбалка, с местной главой администрации, а до этого  с первым секретарём горкома партии - баня и шашлыки. Шло время, на  должностях менялись люди, политические пристрастия в государстве, но  совместные увлечения с прокурором и первым лицом района оставались  незыблемы. В общем, жизнь, как у всех людей данного круга в этой стране.

В  девяностые годы к вышеперечисленным забавам добавились элементы  эротизма. В сауне - оздоровительный массаж  пальчиками и другими частями  девичьего тела. Официанточки на пикнике с накрашенными мордашками и  томным взглядом из-под наклеенных кукольных ресниц. Они так похожи  внешне и внутренне, просто сёстры-близнецы. Сёстры, надо заметить,  попадаются такие проказницы, всего небольшое вознаграждение - и их  кордебалет с лихвой переплюнет даже самые далеко идущие фантазии наших  шалунишек.

Нельзя  категорично утверждать, что при коммунистах всего этого не было, но и с  выводами, что было, тоже не будем торопиться. Свидетельства по этому  вопросу путанные и, в основном,  в пересказе от третьих лиц. Теперь всё в  режиме онлайн.  Не увидел в прямом эфире - тогда вечером смотри в  новостях или читай в завтрашней газете. Сначала думали – подстава, позже  оказалась – пиар-акция. Новые времена! Нанотехнологии! Рейтинги! Это  там – одна жена, любовница засекречена, как субмарина на дежурстве у  вражеского берега, чисто выбрит и улыбчив. У нас – изрядно выпивши и  угрюмый, но ещё стоящий на ногах, что уже вызывает трогательную  влюблённость у окружающих: «Ух, ты, родной!» Обильный мат с переливом  через уши, с расстегнутым гульфиком и, в довершение с большой  вероятностью, в губной помаде, причём в неожиданных местах. Где? С кем?  Что? И сколько? Отбило напрочь.

Надо  заметить, Виктор Алексеевич, хотя являлся человеком системы, но не был  ярким представителем советской интеллигенции. Он при развитом социализме  получил прозвище «буржуй» за то, что без лишних слов и суеты умел  организовать работу, и добиться результата. После назначения на пост  директора для сотрудников своего предприятия за короткое время решил  квартирный вопрос. Как бы и хорошо, но когда ещё в стране ютятся в  коммунальных квартирах и общежитиях с плотностью один человек на один  квадратный метр, такой шик непонятен. Или тут не так, или там?! Плюсуем  подсобное хозяйство, обеспечивающее работников предприятия овощами,  мясом и молочными продуктами; дом культуры, профилакторий, пионерский  лагерь, спорткомплекс. Выглядело это всё как-то не по-нашему. И совсем  вызывающе, с возможностью одновременной помывки мужчин и женщин в один  день и, причём в разных помещениях, смотрелся построенный  банно-прачечный комбинат под названием «Дельфин». Если ещё добавить  существование двух больших бассейнов для купания после парной для всех  посетителей бани без исключения, а не только для членов партии и  активистов профсоюзного движения. Получается, вроде как бы по директиве  приблизительно на коммунизм похоже, но почему-то ассоциации у народа  связаны с капитализмом.

Созданные  блага - верхушка айсберга. А что под водой? А под водой – долгий и  мучительный процесс собирания резолюций. Сколько людей пришлось  ублажить! Доказать целесообразность, проекты утвердить, фонды выбить.  Тут одного красноречия с трибуны мало. Необходимо субтильное общение в  соответствующем антураже. Для создания антуража построили запруду на  протекавшей мимо речке и в образовавшемся водохранилище развели рыбу. На  берегу нового водоёма воздвигли строения культурного характера - «Дом  рыбака и охотника», баню, беседки, лодочную станцию. Для удобства  купания часть берега засыпали песком. Все командировочные из столицы  непременно были гостями этого специально облагороженного уголка природы.

 Правда,  выше перечисленный антураж числился как испытательный полигон. Да, и  банно-прачечный комплекс был на бумаге «лабораторией по доводке  специзделий при повышенной влажности». База отдыха по документам  проходила как запасной командный пункт. Подсобное хозяйство –  дополнительная промышленная площадка на случай военных действий. Поэтому  банщики по штатному расписанию числились лаборантами-испытателями,  доярки – стрелками ВОХР, а полеводческая бригада – связистами.

При  втором шествии капитализма по качкарам и топям нашей Родины Виктор  Алексеевич за несговорчивость по разрушению созданной ранее  инфраструктуры получил новое погоняло – «красный директор». Надо  отметить, вопреки обстоятельствам много чего удалось сохранить ему в это  лихое и смутное время.

Возникают  вопросы: «Откуда берутся такие люди? Как? И где?» А вышел Витя Жижин из  народа.  Родился он где-то в средней полосе России, в небольшом  городке. Время было переходное - от диктатуры пролетариата к социализму.  Детство прошло на этом историческом стыке. Вчера ещё в стране была  диктатура, а сегодня уже наступил социализм. Об этом тут же написали все  советские газеты и объявил диктор по радио. Народ понял: «Ну, наконец,  дождались – социализм». Отец, мать – рабочие; братья, сёстры - обычная  семья. Место проживания – две комнаты в бараке с общим коридором,  уборная на улице. Конфеты заменяла морковь, которую сами и выращивали на  пустыре за домом. Незатейливые детские игры - «чиж простой», «чиж  морской», футбол тряпичным мячом. Первая выкуренная папироска между  дровяниками, одна на несколько соседских мальчишек, а точнее,  подобранный окурок – «бычок». Она останется первой и последней.  Больше  для него никогда не будет аргументом: «Это делают все. Поэтому и ты  должен поступать также». Когда он проявил слабость в ту минуту,  поддавшись на уговоры, ощутив себя управляемым кем-то, что-то  перевернулась в детском мозгу, сознание воспротивилось плыть по течению.  И настолько сильно, что в дальнейшем у него будет кредо: «Поступать  так, как  выгодно тебе самому, при этом не крысятничая, подчиняя свои  поступки намеченной цели».

Окончил  Витя семь классов, потом ремесленное училище, затем пошёл работать на  завод. Благодаря природным задаткам и серьёзному отношению к делу на  трудовом поприще преуспевал. Поступил заочно учиться в техникум -  назначили мастером. Дальше институт – начальник цеха. К тридцати годам  поставили главным технологом завода. Тут уже был замечен людьми сверху,  то есть из Москвы. И решили эти товарищи: «Пора Вити Жижину заняться  более серьёзным делом». Так он получил назначение в Сибирь в  провинциальный городок Захолустьев директором Московского пимокатного  завода.

Валенки  на этом предприятии катали около десятка работниц, полностью  обеспечивая потребность местных жителей в зимней обуви, а при  использовании в комплекте с калошами - и в летней тоже. Они назывались  изделием  №242. Были ещё изделия: №240, №243, №245 и много других  номеров. Они не были обувью, но пинка, с очень большой вероятностью  смертельного исхода, с помощью их можно было дать. Вот эту продукцию и  производили другие три тысячи тружеников предприятия. Завод только что  построили, и требовалось выйти на проектную мощность. Поэтому директора –  строителя менял директор – производственник. Обычная ротация кадров  советских времён. Почему завод называется московским, а находится в  Сибири, и ещё в каком-то Захолустьеве? Это принятая на тот момент в  стране система конспирации. То есть чтобы никто не догадался о  секретности объекта.

 

2

Жижин  ночным рейсом летел к месту новой работы, а в это время в Соединенных  Штатах Америке в штаб-квартире ЦРУ Бобби Энглтон, начальник русского  отдела, докладывал директору Центрального разведывательного управления  Уильяму Колби:

-  Господин директор, нашим отделом проведена большая работа по изучению  объекта под кодовым названием «Мокасины», находящегося в городе  Захолустьеве. С помощью пяти бутылок коньяка «Арарат», семи бутылок  водки «Русской», плитки шоколада «Мишка на Севере» и одного плавленого  сырка «Дружба» агенту, «Троянскому коню», удалось внедриться на объект.

-  И кто такой гурман, водку с коньяком мешает и одновременно закусывает  плавленым сырком с шоколадом? – скривившись, прервал Колби речь своего  подчинённого.

-  Коньяк и шоколад пошли на приобретение советского диплома о высшем  образовании, водка и сырок…, - Энглтон, открыв папку и достав оттуда  листок, выговаривая каждое слово, прочитал: «Прописка в коллектив, так  нужно, так заведено, товарищ».

— Не понятно, - покачал головой Колби. - А где учился у нас агент?

— Гарвард.

— И с каких пор Гарвардский университет не ценится?

— Господин Колби, это же Союз!

— Ах да, – опомнился директор ЦРУ.

-  «Троянский конь» на второй день работы был на грани провала. В  отведённом месте для курения ему задали вопрос… - Открыв папку, Энглтон  извлёк опять тот же листок: - «Что, после вчерашнего голова болит?»  «Троянский конь» дал утвердительный ответ, тогда ему посоветовали  принять два литра рассола. Наш агент спросил: «Зачем?» Ему задали  встречный вопрос: «Ты что, с Америки свалился?» После этого пришлось ему  действовать по плану - «Тикай, Иуда, пока не стало худо».

— Что за рифмоплётство?

-  Это новейшая методика подготовки агентов, основанная на научной  абстракции при возможной обструкции, для лучшей усвояемости и понимания  ситуации, с учётом местного колорита и моделирование действий  противника.

После сказанного Энглтон направил взгляд в потолок, а Колби - в себя. Минутная пауза.

— Преследование было? – прервал молчание директор ЦРУ.

— Самое интересное, что ему на работе в табеле ставят букву «К», то есть командировку, и начисляют заработную плату.

— Откуда у вас такая информация?

-  После ретирования «Коня» нам срочно пришлось внедрять агента замещения  «Фаину». Но не на завод, как планировалось ранее, а на базар.  Предварительно загримировавшись под старуху, она устроилась туда,  благодаря бутылке «Русской» и плавленому сырку «Дружба», торговать  семечками. На базаре «Фаина» узнала, что «Троянский конь» числится в  командировке. Всех новых сотрудников с высшим образованием, такая в  Союзе применяется практика, после первых дней работы, отправляют на  стройку или в колхоз. Учёт плохой. Вот и считают его временно убывшим.  Сейчас выясняем, куда у него была разнарядка: колхоз или стройка, –  пояснил Энглтон.

— Какой смысл наиболее образованных людей посылать на менее квалифицированную работу?

— Меньше затрат.

— Не понимаю!

— Советский Союз, господин директор.

— Интересно… Это не может быть ловушкой? – задал вопрос Колби.

— Маловероятно.

— Что думаете предпринять?

-  Считаю, надо вернуть агента обратно. Подозрение про Америку не стоит  воспринимать серьёзно. Так как в Советском Союзе чаще всего говорят не  думая, а то, что думают не говорят. Адаптируется «Троянский конь» и  будет работать нормально.

— Понятно. Что конкретно по объекту?

— Как мы и предполагали, выпуск валенок не является основной продукцией. Это только ширма.

-  А валенки они хотя бы выпускают или как там у них - катают? Я знаю: у  русских на заборе написано одно, а за забором – свалка, - очередной раз  прервал Колби доклад Энглтона, что говорило о его раздражённости. Колби  всегда нервничал, когда речь заходила о Советском Союзе. А в ЦРУ о  Советском Союзе в основном и говорили. Будь это Восточная Европа,  Ближний Восток, Азия и даже страны НАТО – везде мерещился призрак «руки  Москвы». В то время в работе на СССР подозревали всех, вплоть до самого  директора Центрального разведывательного управления. Вскоре Колби  отправили в отставку, расценив его нервозность как боязнь провала.  Правда, ничего не доказали. Но ещё раньше он успел уволить Энглтона, так  как у него нашлись славянские корни. Чем не «крот»? Кто из них был кто?  Неизвестно. А пока все на своих местах. И Бобби держит речь:

-  Проанализировав информацию от «Фаины», пришли к выводу, что при данной  численности персонала и площади производственных помещений объём выпуска  должен составлять порядка двести тысяч пар в месяц. Такой потребности в  валенках и такого количества сырья в данном регионе нет.

— А в соседних?

— Там имеются аналогичные производства, которые полностью удовлетворяют местный спрос.

— Понятно. В Союзе не хватает некоторых видов обуви. При умелой рекламной компании, валенки могут быть товаром - субститутом? 

-  Господин директор, в СССР в районах, где зимой выпадает снег, валенки и  так носят девяносто восемь процентов населения. Пусть будет хоть какая  реклама, качественного скачка продаж не предвидится. О конкуренции тоже  речь идти не может, так как в стране единая ценовая политика и один  собственник, то есть государство. Да, и рекламы, надо заметить,  коммерческой у них нет. Только можно встретить плакаты наподобие наших  комиксов: «Храните деньги в сберегательной кассе» и «Летайте самолётами  Аэрофлота».

-  Всё не могу привыкнуть к особенностям социализма, - вздохнул Колби с  тяжестью школьника, занятого решением сложной математической задачи. -  Тогда для чего им вообще реклама, если одна авиакомпания на всю страну и  один банк для населения?

-  По сберкассе всё просто - скрытая социальная реклама, народ обманывают,  призывая к мнимому накопительству. В Союзе образ богатого человека - а  богатым хочется быть, как показывает практика, и коммунисту, и  капиталисту, - ассоциируется с количеством  сберкнижек, даже суммы на  них не имеют столь большого значения. Такое сложившееся мнение – это  плоды пропаганды. Излюбленный приём Советов - демонстрация в  художественном или в документальном кинематографе богатств «расхитителей  социалистической собственности» крупным планом: пару ювелирных  украшений, веером сберкнижки и такое сладкое слово за кадром для зрителя  – «на предъявителя». Это откладывается в мозгу. Поэтому люди несут  деньги в сберкассу, считая, что они стали богаче на вложенную сумму. На  самом деле они профинансировали государство. Так как этими деньгами  правительство снова рассчитается с народом.

— А если человек захочет снять свои сбережения? – попытался понять суть процесса Колби.

-  Кто-то, наоборот, в это время деньги принесёт положить на счёт. Главное  - поддерживать постоянную динамику поступления финансов, - объяснил  Энглтон.

— А если будет отрицательный баланс? В один момент большинство вкладчиков захочет вернуть свои деньги обратно. Тогда что?

— Денежная реформа.

— Люди будут против!

— Так она будет проведена  по просьбе народа, под предлогом борьбы с нетрудовыми доходами.

— Да, - вздохнул директор ЦРУ.

А  по Аэрофлоту, - продолжил свою речь Энглтон, - так это обычная  наглядная агитация, сказка о сладкой жизни в стране Советов, мол, бери  билет на самолёт - и к пальмам. Фон рекламы соответствующий:  нарисованный летящий самолёт, стюардесса с голыми коленками, сразу выше  юбка – цензура, понимаете, и где-то сбоку пару пальм. Сколько видел  данных плакатов, самолёт узнаваем, коленки как-то ещё попадаются,  выглядят правдоподобно, но вот пальмы похожи на растущий в России  папоротник. В беспроблемный полёт на самолёте в Союзе верит житель  какой-нибудь затерянной в лесах Дрыгаловки. И то потому, что никогда  этого не делал. Кто пользовался услугами Аэрофлота, тот знает, что билет  можно купить только за пятнадцать суток, заняв очередь с вечера,  отстояв целый день. Если появиться потребность улететь немедленно, то  скорей всего это останется только несбывшимся желанием. Правда, надо  заметить, партия и правительство проявляет заботу о своих гражданах.  Если вы летите на похороны близкого родственника и у вас есть  телеграмма, заверенная врачом, подтверждающая смерть, то билет  предоставят. Также места бронируют и держат до самой посадки для  работников горкома, обкома партии и служащих КГБ.

— Кроме пропаганды у этой рекламы есть какое-нибудь прикладное предназначение? – уже совсем запутавшись, спросил директор ЦРУ.

— Данными плакатами закрывают мусорные свалки, фасады домов с отвалившейся штукатуркой  и тому подобное.

-  Теперь я понимаю, почему в русском отделе у каждого сотрудника есть  личный психолог и самое большое количество анонимных алкоголиков во всём  ЦРУ.

-  Ещё надо заметить - самая неблагодарная служба в нашем ведомстве, -  очередной раз напросился на возможное в перспективе поощрение Энглтон.

-  Бобби, руководство ценит ваш труд и ваших сотрудников. Но время  сложное, нельзя никому доверять. «Крот» есть даже в Центральном  разведывательном управлении, а может даже не один, не говоря уже о  других организациях и о спецслужбах союзников.

— Господин директор, почему мы их не нейтрализуем? И что, всё так безнадёжно?

-  Сейчас выясняем, откуда идёт утечка информации. Скоро я думаю, вычислим  «крота» у нас. На счёт безнадёжности, то план следующий: платить  русским за каждое сказанное слово «демократия», «реформы», «рынок».  Тогда у них будет сплошной базар, где мы купим всё и всех.

— Так мало надо? Всего три слова?

-  Мир же со времён Робеспьера до сих пор расхлёбывает «свободу, равенство  и братство»… Это на перспективу. А пока вернёмся к нашим делам. Какой  вывод по объекту?

-  Получив информацию от «Фаины» - перечень профессий на заводе, кто  приезжает в командировку, куда сами ездят работники предприятия, откуда  поступают комплектующие, график работы и примерное описание производства  – и проанализировав всё это, пришли к выводу: в городе Захолустьеве  построен завод по изготовлению сверхточного оружия большой дальности;  валенки действительно делают, то есть катают, но малыми партиями, и  данное производство является прикрытием. Считаю, необходимо усилить  работы по данному объекту с подключением дополнительных сил и средств.  Вот план мероприятий.

Бобби  Энглтон очередной раз открыл свою папку и оттуда извлёк оттуда  несколько скрепленных  листов, которые положил на стол директору ЦРУ.

 

3

 

«Я  в Захолустьеве долго не задержусь, вот пару лет - и в  Первопрестольную», - думал Жижин, начиная работать на новом месте. Годы  шли, одно десятилетие, второе. Перевода в столицу так и не последовало.  Сверху никто не заметил, а может, и замечали, но было не до Виктора  Алексеевича. Сначала чехарда с Генеральными Секретарями, мор постиг их.  Всё бы ничего, но за этим последовали перемены. Уходили одни  «судьборешальщики», приходили другие. Каждый раз Жижину приходилось  налаживать новые связи. Всё мимо. Потом, будь она не ладна, -  перестройка. «Ускорение» подхватило и закружило страну. Каждый день  новые директивы, пересмотр ценностей. Вчера об этом нельзя было  говорить, а сегодня ты просто обязан. Кого-то в словесном поносе  прорвало, кого-то, наоборот, в ступор заклинило. Жижин, чувствуя, что  надо бурлить активностью, в свете последних решений партии и  правительства, все силы бросил на борьбу с местным пьянством - результат  нулевой, многие друзья потеряны. Внутри ощущение, что предал. Кого  конкретно - не понятно, но ощущение отчётливое.

Вот  на таком фоне жизнь плавно подкатилась к пенсии. И ушёл бы наш герой на  заслуженный отдых, но с наступлением рыночных отношений открылись  перспективы накопления капитала. Должность позволяла, занимаемое место -  не в секторе вероятной стрельбы киллеров. Накапливай, дорогой! Все  сейчас так делают. Капитализм на дворе! Родной завод стал федеральным   государственным унитарным предприятием, кратко ФГУП. Де-юре – Виктор  Алексеевич представитель государства, де-факто – полный хозяин, пока не  снимут с должности.

У  Жижина, как у бегуна на длинные дистанции, открылось второе дыхание на  работу. План уже никто не спускал сверху. Делай что хочешь. Но радость  отсутствовала. Оказалось, делать особо нечего. Что требовалось Родине  вчера, сегодня совершенно было не нужно. Из-за неопределённости во всём и  дикого воровства везде очень много предприятий сгинуло в пучине  зарождающего капитализма. Цифры по этому вопросу засекречены до сих пор,  что является результатом проявления трогательной заботы о  народонаселении в стране - так как организм у большинства индивидуумов в  России при оглашении данных может не выдержать.

Не  дать дуба от «шоковой терапии» и не утонуть в океане рыночных отношений  Жижину помог случай. Будучи в Москве в очередной командировке, попал на  раздачу центральными властями полномочий во время рекламной акции по  поводу процветающей демократии в стране под лозунгом: «Бери столько,  сколько сможешь взять». Не поверив в реальность происходящего, озвучил  такую же безумную просьбу: «Разрешите, пожалуйста, торговать своей  продукцией, то есть ракетами, напрямую, без участия государства».  Получил добро. Ущипнул себя, понял, что не спит. Позже обратился через  знакомых к хорошему психиатру, прошёл обследование, получил заключение -  «полностью здоровых людей не бывает, директором работать можно».

Жижин  семь лет на прямую торговал оружием, выучив при этом слова:  «здравствуйте», «наша цена», «хорошо» и «до свидания» на сорока пяти  языках мира. Противоположная сторона усвоила тактико-технические данные  ракет на русском языке: «Как шандарахнет - и всем амба».

Понимая,  что ничего абсолютно вечного не бывает, и даже бардака, пробил ещё одну  тематику. Навёл мосты с нефтяниками и газовиками на предмет  изготовления для них оборудования. Рассудив, что эти отрасли  востребованы в любом случаи, механизмы изнашиваются, запчасти будут  нужны непременно. Клондайк! И про свой интерес не забыл. Весь сбыт  продукции, кроме госзаказа, направил через общество с ограниченной  ответственностью «Торговый дом «Аполлон». Учредителями данного ООО были  родная дочь Перепелкина (фамилия по мужу) Ольга Викторовна и  однофамилица Жижина Анна Митрофановна, являющейся чудесным образом ещё и  женой. Имущественные паи учредителей - в соответствии списком,  приведённым выше: письменный стол – одной стороны, стул с калькулятором -  другой. Тут уже конкретный Клондайк! Логистика, как ни крути, при  правильном подходе - сильная наука, приносящая материальное и следом  моральное удовлетворение тому, кто имеет возможность пользоваться её  законами. Получается - всё на мази, пучком, в ажуре, о кей! То есть живи  и радуйся.

          И радовался помаленьку Виктор Алексеевич размеренностью и сытостью  жизни. Размеренно, не спеша, в летний субботний вечер он вместе с внуком  парился на даче в бане. Банька рубленная семь на восемь метров,  парилка, мойка, предбанник, бассейн - лягушатник, так чтобы только  охладиться после парной.

Внук  Антон – пятнадцатилетний мальчик, любимец деда, не плохо учился в  школе, занимался бальными танцами, кроме этого посещал ещё семь  факультативов. Жижин видел в нём себя в молодости - такой же  сообразительный и целеустремлённый. Все свои несбывшиеся мечты он  воплощал во внуке. «Антон своего добьётся», - грела деда мысль. И,  наверное, он был прав.

Компанию  им составлял зять Витёк. Витёк да Витёк, так и приклеилось. Домашние  по-другому и не называли. Окрестила его так Анна Митрофановна, следом  подхватила Ольга. Только у Виктора Алексеевича он долго оставался  Виктором, но и тот со временем поддался общему влиянию.

Распаренная  троица сидела в предбаннике, утоляя жажду домашним квасом. Прохладный  кисло-сладкий напиток способствовал восстановлению организма после  банных процедур. Первым одеваться стал Витёк. Какая одежда летом? Трусы,  брюки, сандалии и рубашка.

— Антон, ты с дедом на даче останешься или домой поедешь? – спросил Перепёлкин.

— С дедом.

— Хорошо.

Предсказуемый вопрос и такой же предсказуемый ответ.

Поправив  перед зеркалом расчёской волосы и продув её, Витёк вышел из бани. По  пути забрал стоящее в тени пятилитровое ведро клубники и направился к  автомобилю. Провинция далеко от столицы, но зато в провинции всё близко:  дом, работа, дача, место отдыха. Дорога до дома заняла минут  пятнадцать. Можно и быстрей, но Перепёлкин ездил не спеша, объезжая  каждый ухаб и выбоину на дорожном полотне. Аккуратность и размеренность  во всём.

Ольга, погрузившись в свои мысли, на кухне в это время пила чай.

— Привет, моя радость! – произнёс Витёк, зайдя в квартиру.

— Прекрати, - с раздражением ответила она.

— Почему?

— Не надо этого.

— Я, вот, ягоду привёз, - промямлил Перепёлкин, пытаясь перевести разговор в другое русло.

— Привёз - так бери и обрабатывай, - отрезала Ольга.

— Давай я вымою клубнику. А ты сваришь варенье, - предложил компромиссный вариант Витёк.

— Пошёл ты…., - выругалась Ольга и направилась в зал.

— Зачем ты так? – жалобно произнёс  Перепёлкин, семеня следом.

— Отвали, - непреклонна была хозяйка.

— Я же не для себя стараюсь. У нас есть ребёнок… Зима… Витамины, - пытался аргументировать Витёк.

— Сейчас всё в магазине можно купить, - высказала свои доводы Ольга.

— Но это - не то. Домашнее варенье вкуснее, - настаивал Перепёлкин.

— Ты что стараешься?

— Ради ребёнка, ради тебя.

— А он твой?!

— Как?! Что это значит?! – уже голосом не ягнёнка, взяв Ольгу за плечи и пару раз встряхнув, спросил Перепёлкин.

-А-а-а!  – широко открыв рот, негромко закричала она. Ей не было больно, так,  чтобы отвязался, защитный рефлекс от дальнейших разбирательств.

— Дура! – сказал Витёк и пошёл на кухню.

Тут  до него дошёл весь смысл сказанных слов. Озноб, лёгкое головокружение,  ощущение безвозвратной потери - всё закончилось, время остановилось, не  понимание происходящего. Сколько-то пробыв в прострации и придя в себя,  Перепёлкин стал мыть ягоду, пытаясь успокоиться. Дав клубнике обсохнуть  на дуршлаге, он аккуратно упаковал её в полиэтиленовые пакетики и сложил  в морозильную камеру.

          По большому счёту, всё это не стало для него неожиданностью. Отношения  натянутыми были всегда. В разное время отличались они только степенью  напряжённости. Ругались часто. Если кратко - совместная жизнь не удалась  совсем. Да и трудно назвать её совместной, каждый сам по себе.  Единственным объединяющим фактором был сын.

Но  теперь… Что не его ребёнок… Сомнения закрадывались давно. Эти мысли  каждый раз Перепёлкин отгонял от себя, как назойливую муху. Сейчас он  услышал подтверждение своим догадкам.

В  это время Ольга, сидя на диване в зале, оправдывала себя: «Сам виноват.  Тюха-матюха. Не мужик, а размазня. Ни одного мужского поступка. Всё  приходиться самой решать».

Оставаться  в одной квартире с Ольгой в этот вечер было невыносимо. Перепёлкин,  взяв ключи от машины, вышел на улицу. Смеркалось, где-то в вышине  зарождалась молодая луна. Решение было принято – ехать на дачу. Именно  на свою дачу. Это участок никто из членов семьи кроме него не посещал.  Строительный вагончик, купленный по случаю, вместо домика. Небольшая  рубленая банька – собственные усилия одного летнего сезона. Забор из  подручных материалов. Всё по-простому. Тут он выращивал картофель,  обеспечивая семью на зиму, кое-какую зелень, ловил рыбу в рядом  протекавшей реке. Варил уху. Одним словом – отдыхал, как умел.

 

4

 

“Тойота-Камри”  с рулевым Перепёлкиным кралась по просёлочной дороге в сторону садового  общества «Берёзка». В свет фар попал человек, идущий в том же  направлении. Поравнявшись с ним, Витёк остановился. Он во избежание  возможных происшествий  никогда не имел привычку подбирать попутчиков. А  тут притормозил.

— Земляк, на дачу путь держим? – окликнул он прохожего.

-  Туда, родной. На последний автобус опоздал, потом электричка не пришла.  И вроде, как оказалось и не должна была. Теперь приходиться пешком.

Голос путника показался знакомым. Где-то он его уже слышал…

-  Садитесь, подвезу, - предложил Перепёлкин и открыл дверь машины.  Мужчина шагнул на встречу и, попав в свет от салона автомобиля, был  узнан.

— Тимофей Петрович! Это вы? – воскликнул Витёк.

— Я. А ты кто? Что-то признать не могу.

— Витя Перепёлкин. Мы вместе на заводе в конструкторском отделе работали.

— Витя, ты, что ли?!

— Я, Петрович, я.

-  Давно тебя не видел. Спасибо, родной, что остановился. Зрение подвело,  не правильно время посмотрел. Из-за этого опоздал на дачный автобус.  Потом решил на электричке добираться, но, видно я отстал от жизни,  теперь они после семи вечера не ходят. С сыном свой век доживаю. Не  захотел домой возвращаться, чтобы не дискредитировать его, неудобно  перед снохой. Подумает: «Ума уже нет у деда».

Петрович снял с плеч рюкзак, уселся на переднее сидение и в ноги притулил свою поклажу.

— Да, теперь электропоезд – явление редкое. Рельсы есть, но по ним никто не ездит, - произнёс Витёк.

-  Мне, старому дураку, надо было догадаться, что электричек вечером не  бывает. Да не идти на станцию, а сразу на дачу направляться. Уже был  урок. В то лето в областной центр по делам ездил. Расписание не узнавал.  Утром по старой памяти к поезду пришёл. Без накладок получилось. Билет  купил. Прежде одна касса была, теперь две. О нас заботятся. В электричку  сел, всё хорошо, только вот народу очень много, в тамбуре всю дорогу  стоял. В городе свои дела быстро к обеду решил - и на вокзал. Думал,  обратно уже без мучений сидя поеду. В это время раньше электричка была.  Чётко помню, даже не одна. На информационное табло глядь - нету.  Ближайшая только в пять вечера. И сам график движения электропоездов  какой-то куцый стал, всего несколько строчек. Прежде, чтобы ознакомиться  с расписанием, надо было сначала голову в небо задрать и медленно  глазами спускаться до земли. Теперь зрением фокусируется всё на одном  уровне. Что делать? В зал ожидания просто так не зайдёшь. Или покажи  билет на поезд дальнего следования, или купи входной билет. Лавочек  вокруг вокзала никто не поставил, так что нигде не посидишь, не  отдохнёшь. Получается, или плати гроши, или стой на привокзальной  площади в почётном карауле около памятника Ленину. Вроде бы и не  хотелось, но принуждают ведь. Пришлось покупать входной билет. Потом,  есть захотел. Хотя позавтракал плотно. Так бы, по-хорошему, через  полтора часа дома был. И вопрос такой не стоял. В буфете купил   полсайки, внутри дырка, а там сосиска и сверху полито какой-то ядовитой  жидкостью.

— Хот-дог называется, - перебил Перепёлкин.

— Да, именно его. Не будешь же на сухую. Ещё чай попить взял. Я бы в ларьке у себя около дома за такие деньги пачку целую купил.

— С коньячком, поди, чай был? – отпустил остроту Витёк.

— Какой коньяк! Пыль с краснодарских дорог. Кстати, платил за него дважды.

— Это как?

-  Он спровоцировал мой поход в туалет. С некоторых пор бесплатные  заведения данного рода в общественных местах мне не попадаются.

— А-а-а…

-  Дальше ещё интересней. Ты видел старые фильмы, где показывают, как во  время революции пытаются сесть в поезд? Именно пытаются. Как дальше  герои оказываются в вагоне, в кино отображено размыто и до прошлого лета  мне было не понятно.

— Видел.

-  Вот так и я в пять вечера садился в электричку. Молодёжи может быть… -  прервался Петрович в своём повествовании, щёлкая пальцами, подбирая  поприличней выражение, - …слово такое у них есть, «в кайф» товарища в  открытое окно закинуть, чтобы он места на всех занял. Но мне, как самой  слабой особи из присутствующих, место досталось только в тамбуре. И то  повезло, что попал в середину толпы и потоком занесло в вагон.

— То есть вы приняли участие в исторической инсценировке.

— Если бы. Я всего лишь принял участие в жизни страны.

— И как ощущения?

— Декаданс и моветон.

— То есть переизбыток чувств.

— Безусловно. С переполнением через край.

-  Сейчас у всех главная задача - получение прибыли. Поэтому много  электричек с малой загрузкой из расписания убрали, - своё мнение  высказал Перепёлкин.

-  Витя, всё это чушь собачья.  Есть железная дорога, на её содержание  надо деньги. Ещё, оказывается, средства под эту марку почему-то  необходимы на финансирование по всей стране профессиональных спортивных  клубов под названием «Локомотив», а также ведомственных домов отдыха и  санаториев. Я бы понял, если бы этим занималась компания, которая в  жёсткой конкурентной борьбе зарабатывает свои деньги, а никак не  естественная монополия, коей является железная дорога. Где есть рыночные  отношения, так не шикуют. Например, завод «Жигули» все свои одноимённые  спортивные команды сплавил. Теперь с надеждой и нетерпением ждёт  поправку в конституцию страны, чтобы покупку его продукции, как службу в  армии, приравняли к почётному долгу. А тут, получается, десять поездов  пройдёт - с десяти соберут необходимую сумму, двадцать - с двадцати. Эти  затраты являются постоянными. Заметь, поезда сейчас ходят очень редко.  Значит, финансовая нагрузка на одну перевозимую единицу большая. Ещё  есть переменные затраты, то есть расходы, связанные с движением  конкретного поезда. Сколько он энергии израсходовал, амортизация  оборудования, заработная плата машиниста, проводника, и тому подобное. К  постоянной и переменной составляющей плюсуем планируемую прибыль,  которая никак не связана с успешностью работы, она просто механически  прибавляется к затратам. После чего получаем цену перевозки. Казалось,  получили. Пригородное сообщение и ещё ряд услуг под благими лозунгами  отданы в частные руки. Поэтому цена увеличивается на объём потребностей  руководителей железной дороги и их родственников. Кто самые успешные  предприниматели у нас в стране? – задал вопрос Тимофей Петрович.

— Бывшие комсомольские вожаки, - ответил Перепёлкин.

— Это отдельная тема. Кроме них?

— Не знаю.

-  Жёны и дети чиновников. Чем крупнее чиновник, тем успешнее его  окружение. Ей восемнадцать лет, а она уже – его жена и гений бизнеса. В  искушённость в таком возрасте ещё могу поверить. Поэтому для того чтобы  электрички, при общей рентабельности железной дороги, ходили достаточно  часто и при этом каждый пассажир сидел в удобном кресле, необходимо  снизить личные запросы руководителей, не содержать структуры, не  связанные с прямой деятельностью ведомства, убрать прилипал и увеличить  объём перевозок.

После чего Тимофей Петрович замолчал. Молчал не долго:

— Виктор, ты – молодец. Не стал тестю подчиняться, на птицефабрику ушёл работать. Хотя он у тебя мужик неплохой.

Опять замолчал, погрузившись в раздумья.

-  И поколение Виктора Алексеевича постепенно отходит от дел, - печально  произнёс он. Потом встрепенулся и задал вопрос: – Заработная плата  хорошая у механика на птицефабрике?

— Счастье всё равно не купить, а на жизнь хватает, - обречённо произнёс Перепёлкин.

— Как жена? Как сын? – поинтересовался Петрович.

— Нормально, - после некоторой паузы ответил Перепёлкин.

Так с разговорами они доехали до места.

-  Витя, вижу, тяжесть у тебя на душе, пойдем, зайдём ко мне. Поговорим.  Пойдём, родной, - похлопывая по плечу своего бывшего подчинённого,  предложил Тимофей Петрович.

Когда  Перепёлкин после  окончания института по распределению приехал в  Захолустьев на пимокатный завод, его определили в бюро Тимофея Петровича  Звягинцева.  Звягинцев в то время казался ему древним историческим  персонажем,  который за свою жизнь успел поработать в «шарашках», в  «почтовых ящиках», видел самого Берию и, по слухам, даже имел с ним  беседу. Тимофей Петрович не любил распространяться о своей прошлой  жизни. И это ещё больше придавало его фигуре таинственности.

«Наш  великий конструктор ракет Королёв не умер тогда… Похоронили другого, на  него очень похожего человека. Настоящему Королёву сделали пластическую  операцию, дали новый паспорт, жену и вот теперь он – Звягинцев Тимофей  Петрович», – такого содержания байка в то время ходила по Захолустьеву.  Скептики указывали на разницу в возрасте между ними. Но противоположная  сторона била это тем, что в закрытой секретной лаборатории его после  этого омолодили. Вот так, не по воле хозяина, имя Звягинцева обросло  легендами. Надо заметить, не без оснований. Конструктором он являлся от  бога. И было в то время Тимофею Петровичу чуть за пятьдесят. Годы  сквозонули молнией. «Почему я его считал тогда стариком? Ведь мне сейчас  сорок пять и я – молодой. И в пятьдесят буду молодым», - размышлял  Перепёлкин, пробираясь по дачным закоулкам.

Участок  Звягинцева находился на соседней улице от владений Виктора. Небольшой  кирпичный домик, сарайки, веранда, баня, забетонированные дорожки,  связывающие перечисленные строения между собой. Всё было просто,  аккуратно, чисто.

— Столько лет дачи рядом, а ведь до сих пор не встречались здесь, - произнёс Виктор.

— Не судьба… Есть хочешь? – спросил Петрович, заходя в домик.

Тут  только Перепёлкин понял, что он сегодня не ужинал. Не дожидаясь ответа,  хозяин стал собирать на стол. Пожарил яйца с помидорами, заварил чай из  листьев смородины, достал чёрный хлеб, печенье, земляничное варенье –  приготовленная на скорую руку, обычная еда летом на даче. За ужином  Виктор разговорился и кратко поведал о своих бедах. Звягинцев не  перебивая, внимательно слушал, только иногда кивал головой, повторяя:  «Да, да…»

После  окончания трапезы, Тимофей Петрович достал откуда-то г-образные спицы,  зажал их в кулаках, что-то прошептал, спицы сошлись вместе.

— Понимаешь, она тебя приворожила. Теперь это уже ей и не надо, но ничего не исчезает бесследно. Приворот остался, - пояснил он.

— Как? – спросил Виктор.

-  Вот, допустим, возьмём человека. Что влияет на его характер, поступки,  образ мыслей? – Не получив ответа, Звягинцев дальше продолжил свои  рассуждения: - Во-первых, гены. То есть какие были родители, предки.  Первый кирпич в фундамент формирования личности заложен. Также  происходит и с неодушевлёнными предметами. Они с самого начала,  благодаря своему составу, форме, цвету, наделены определёнными  свойствами. Одни оберегают от чего-то, другие способствуют чему-либо и  так далее. Во-вторых, на человека оказывает влияние окружающая среда.  Или ты на Севере живёшь, или у тёплого моря, или в большом городе, или в  забытой всеми деревушке. Все эти факторы по-разному формируют характер,  мировоззрение.  Такое же влияние друг на друга оказывают и предметы,  обмениваясь между собой энергией. У камня, лежащего у дороги, одна аура,  у камня в горах - совершенно другая. В-третьих, человека воспитывают  индивидуально. Пример родителей, влияние учителей, книги, окружающая  обстановка. Таким же образом можно формировать свойства предметов:  нашёптыванием, взглядом, определёнными движениями. Вещь, сказанное  слово, взгляд, жест, любой человек, даже ничего не делая, несут в себе  энергию в виде колебаний, которые содержат закодированную информацию.  Энергия слова, предмета воздействует на человека - и наоборот, хотим  того или нет, мы оказываем влияние на окружающую обстановку. Допустим,  произнёс ты проклятие в чей-то адрес и при этом сделал всё «правильно».  Твои слова избирательно отправятся по назначению, как невидимая  разрушающая сила, и оговоренный человек получит негатив. А у другого  будет «защита», и эта посланная отрицательная энергия, отразившись,  вернется обратно. Так что надо нести в себе только положительные эмоции,  даже скрытый гнев не допустим. Это и оттолкнёт плохое, и бумерангом не  явиться к тебе обратно. Есть люди, которые умеют управлять такими  процессами и специально этим занимаются. Они лечат, посылают порчу,  привораживают и даже предсказывают будущее. Знания такого рода  передаются от человека к человеку. Учитель обычно перед своей смертью  выбирает приемника, в котором он увидел дар. То есть ученик должен  обладать «сильной кровью». В Захолустьеве были, есть, я думаю, и в  дальнейшем будут такие люди. Так что Ольга вполне могла обратиться к  любому из них, - дал объяснение Звягинцев.

— Как всё это могло произойти? - спросил Перепёлкин, а сам мыслями пытался уже вернуться в прошлое.

-  Способов много. Самый распространённый – в питьё или в еду добавляют  приворотное зелье. Надо просто знать свойства предметов. Вот мясо гуся  первоначально по своим особенностям способствует влюбчивости. Поел ты  гусятины - и женщина, сидящая рядом за столом, кажется самой близкой и  родной. Поэтому в старину наказывали: «Идёшь к девке - не ешь там гуся!»  Трюк с гусём, если, конечно, до этого специально не было произнесено  заклинание,  – безобидный приём. Сравнимый с тем, как если бы барышню  принарядили, сделали макияж - и она предстала перед кавалером в более  выгодном свете. Тут нет кодирования клиента, в этом случаи не залезли  ему вовнутрь и не поставили шоры: «Вот она и только одна она!» Эту цель  могут выполнить более сильные приворотные средства в купе с магическими  словами, приводящие к зомбированию человека. Для современного обывателя  будет более понятно, если сопоставить этот процесс с вирусом, который  проник в компьютер и там выполняет задачу по кодировке одного человека  на зависимость к другому. В мозгу будет постоянно всплывать образ этой  дамы, как на мониторе - выскакивать картинка навязчивой рекламы. Такое  чувство любовью назвать нельзя. Тут, скорее всего, подходит определение  «одержимость», в значении «безумство, бесноватость». Так же, как вирус  самостоятельно не исчезает из компьютера, так и приворот не уйдёт сам по  себе. В обоих этих случаях это приводит к преждевременной поломке. В  компьютере летит программное обеспечение, человек рано или поздно  заболевает или жизнь заканчивает самоубийством. Необходимо удалить  вредоносную программу, то есть снять приворот. 

Перепёлкин  вспомнил, как первый раз оказался в гостях у Жижиных и что этому  предшествовало. А этому предшествовал вызов накануне 7 Ноября в комитет  комсомола. Сей факт его не мало удивил.  «Взносы я плачу регулярно,  точнее, их просто вычитают из заработной платы. И если не вычли, то тут я  не виноват, все вопросы к бухгалтерии. Плакат или флаг нести на  демонстрации? Это Петрович распределяет. Речь от лица комсомола двинуть?  Тут мероприятие ответственное, кого попало не назначат. Исключено.  Не  будут рисковать, споткнусь, подвиду. Таланта у меня нет сказать так,  чтобы слово за собой позвало. Если только решили меня на октябрятах  попробовать. Какой смысл? Краснобаев обкатанных и так хватает. Приводов в  милицию не было, медицинский вытрезвитель не посещал. Где ещё мог  опозорить родной комсомол?», - в таких раздумьях он добрёл до комитета  комсомола. Постучал.

— Да, войдите, - раздался голос из-за двери.

— Здравствуйте! – зайдя в кабинет, произнёс Перепёлкин.

— Здравствуй, здравствуй! – получил в ответ.

— Моя фамилия Перепёлкин. Вы меня вызывали? – робким голоском спросил Виктор

-  Вызывают по повестке в милицию, а мы тебя пригласили, - наигранно  грубо, стараясь быть рубахой-парнем, произнесла Анна Субботина –  секретарь заводского комитета комсомола. В кабинете вместе с ней  находилась ещё рыжеволосая девушка. Она в это время оценивающе  разглядывала Виктора. Перепёлкин где-то её уже видел, но сейчас не мог  вспомнить где.

— Конечно, - согласился он.

-  Я тебя поздравляю! Тебе выпала большая честь оформить стенгазету к  такому великому, большому празднику, как победа Великой Октябрьской  социалистической революции.

У Перепёлкина появилось желание крикнуть «ура!» Но воздержался.

-  Извините, что разочарую. Но вас кто-то не правильно информировал. Я  рисовать не умею, у меня по рисованию в школе тройка была, - посчитал  Виктор нужным сей факт из своей биографии огласить в данный момент.

-  А рисовать ничего и не надо. Всё уже нарисовано. Необходимо только  сделать надписи чертёжным красивым почерком, - получил в ответ. 

— Я…это…

— Конструктором работаешь? – перебив Перепёлкина, очень строго спросила Субботина.

— Да.

— Значит, писать как надо обязан. Поступаешь в распоряжение Ольги Жижиной, она  всё тебе расскажет.

И повернувшись к рыжеволосой девушке, жестом указала на неё.

На  следующий день Виктор получив освобождение от основного места работы и,  уединившись с Ольгой, подписывал стенгазету. Она в это время хлопотала  вокруг него, подавала карандаши, перья, поила чаем с домашними  пирожками.

-  Кушайте пирожки, сама стряпала. Ещё умею печь торт «Наполеон»,  шарлотку. А какие я вкусные голубцы готовлю! Вам обязательно надо  попробовать, - без умолку щебетала Ольга.

–  Хорошо, - произнёс через какое-то время Перепёлкин. Хорошо то ли, что  она умеет готовить, или хорошо, то ли надо попробовать. Сейчас он уже не  помнил смысл сказанного. Но слово вылетело. Как на железнодорожных  стрелках, жизненный поезд Перепёлкина уже побежал по другим путям.

— На праздники приглашаю в гости. Стесняться не надо. Родителей не будет дома, они уедут, - выпалила Ольга.

На  праздничный ужин был гусь, отварной язык, шпроты, сервелат и что-то  выпить за Великую Октябрьскую социалистическую революцию. «Наполеон»,  шарлотку, голубцов в тот вечер он не видел и не пробовал. Язык и шпроты  Виктор ел второй раз в жизни, сервелат впервые. Про выпивку сейчас он не  мог вспомнить. Так как принесённое им вино было отставлено в сторону. А  помнил, что, не будучи пьяным, ему было хорошо и ощущение - какая  чудесная девушка  Оля! В общежитие Перепёлкин пришёл только утром.  Потом, как честный человек…. Марш Мендельсона, обмен кольцами и …быт.

— Что делать? – задал вопрос Перепёлкин Звягинцеву.

— Витя, я могу всё разделать.

— А Антон?

— Ты хочешь знать правду?

— Да.

— У тебя есть с собой его фотография?

— Есть.

— Пойдём со мной.

Они  спустились по лестнице в подвал, где у Тимофея Петровича оказался  оборудован кабинет. Компьютер, принтер, сканер, осциллограф, кинокамера,  книги, какие-то ещё приборы….

-  Помнишь, парторг Пузин от имени и по поручению партии ставил нам задачу  разработать специальное устройство, с помощью которого можно было дать  заключение о годности изделий, которые нельзя проверить, не разобрав их?  Как он говорил тогда, тряся указательным пальцем: «Вы знаете, сколько  напрасно уходит народных денег на натурные испытания продукции?!  Изготовили десять ракет, две отстреливаем на полигоне. Что они, лишние?!  Или когда в партию человека принимаем, вопросы задаём. Всё вроде  правильно кандидат отвечает. А вдруг он приспособленец?  Замаскировавшийся враг? Как в душу заглянуть? А мы его вот этим прибором  сфотографировали - и всё ясно, что у него там внутри». Тогда директор в  командировке был, а его заместитель по производству с приступом  аппендицита в больницу попал. Пузин и фестивалил несколько дней. На наши  возражения, что такой прибор создать невозможно, он все законы физики  отменил. «Эти законы придумали не коммунисты. Поэтому у меня нет  оснований доверять им», - был его ответ. Что с него взять? Яркий адепт  большевизма, - напомнил Тимофей Петрович о событиях давно ушедших дней.

— Помню, - подтвердил Перепёлкин.

— Я вот создал такой прибор, - как-то обречённо произнёс Звягинцев.

— Это же не возможно!

-  С точки зрения современной физики – да. Я не могу до конца объяснить  природу происходящих при этом процессов, но прибор работает. Для  проверки точности показаний я взял фотографии живых и умерших людей,  машина просканировала снимки и сделала анализ.  Сто процентное попадание  в яблочко,  аппарат не ошибся ни разу. С годами я усовершенствовал и  доработал своё изобретение. Теперь можно определять не только годность  исследуемого объекта, но и когда он создан, его потенциал и многое  другое. Так что давай фотографию Антона, будем пробовать.

          После сканирования изображения на экране монитора минут десять  светилась заставка: «Анализ». Затем появилась надпись: «Начало создания  объекта - 26 сентября 1990 года».

— Да! Вот тебе и недоношенный ребёнок! - произнёс Перепёлкин,и, помолчав несколько секунд, спросил: - Теперь, что делать?

— Я сниму приворот. А дальше поступай как знаешь, - ответил Звягинцев.

— Хорошо, - согласился Виктор.

Они  вернулись обратно на кухню. Тимофей Петрович посадил Перепёлкина на  табурет, руки попросил положить на колени ладонями кверху. А сам стал  своими руками водить над головой Виктора, при этом что-то бубня себе под  нос. Все эти действия продолжались не более пяти минут.

— Как себя чувствуешь? - спросил Звягинцев по окончании процедуры.

— Всё нормально, - ответил Виктор.

— Голова не кружится? – уточнил Петрович.

— Нет.

-  Ещё два сеанса, я окончательно сниму зависимость - и у тебя будет всё  хорошо. А пока поживи на даче или можешь у меня, не встречайся только с  Ольгой, - голосом уставшего человека произнёс Тимофей Петрович.

— Я у себя.

— Вот и хорошо. После окончания всего поймёшь, что тебе надо.

 

5

 

Все  эти дни Перепёлкин жил на даче.  Днём - на работе, а вечером - сюда.  Никто его не искал, и это его не удивляло, и не огорчало. Даже больше –  он испытывал наслаждение от свободы: были разорваны путы, невидимые  верёвочки, о которых он раньше не подозревал, а вот их ликвидировали - и  стало неожиданно легко. Эти ощущения пришли постепенно после несколько  общений с Тимофеем Петровичем. И сразу выстроились планы на дальнейшую  жизнь, и уже не казалось всё так катастрофично. Только где-то внутри  скребли кошки и мучила совесть. Антон! Он же его воспитал, вложил  частицу себя. Ну и пусть, что он генетически не его ребёнок! А сколько  было радости, когда он делал первые шаги и сказал первый раз «папа»!  Сколько было переживаний и бессонных ночей, когда он болел?! Совместное  выполнение домашних уроков, походы в лес, на рыбалку. Не предательство  ли со стороны Перепёлкина задуманный побег? А его разве не обманули? Но  это Ольга! Причём тут Антон?

Терзаемый сомнениями, Виктор пришёл к Звягинцеву. Облокотившись на забор и ища глазами своего наставника, крикнул:

— Тимофей Петрович!

-  Я здесь, - из-за кустов малины показался хозяин. – Заходи. Чаю попьём,  поговорим, - сразу поняв какие причины привели к нему Перепёлкина,  пригласил зайти его в гости.

Расположившись  вдвоём на веранде, Тимофей Петрович разлил по чашкам чай и поставил на  стол две вазочки с малиновым вареньем и печеньем.

— Переживаешь? – первым начал разговор Звягинцев.

— Есть сомнения, - подтвердил Виктор.

— На счёт Антона? – уточнил Тимофей Петрович.

— Да.

-  Хотя это не богоугодное дело, но Бог простит. Давай я карты раскину.  Посмотрим, что тебя ждёт, - махнув рукой по воздуху и за одно на догмы,  предложил Петрович и из загашника достал видавшую виды колоду.  Перетасовав её, попросил Перепёлкина сдвинуть карты. После чего стал  раскладывать их на столе. Потом, потратив ещё какое-то время на изучение  полученного пасьянса, произнёс:

-  Не беспокойся. Как задумал, так и поступай. У тебя с ним будет встреча,  только позже, и не одна. Зла у него на сердце нет, - помолчав, ещё  добавил: – А больше тебе и знать ничего не надо, и я могу ошибаться.

— Петрович, а вы в Бога верите? – спросил Виктор.

-  В молодости не верил, даже, с родной бабкой спорил. Она: «Бог есть!» А я  ей: «Ты его видела?» Мне тогда казалось, что это неоспоримый довод.  Потом, позже, когда бабки уже не стало, я в длительной командировке был.  Полевые условия, тяжкий труд, сроки выполнения задания поджимают, а у  меня страшные боли в области живота, которые продолжались не один день.  Скрутило, думал - всё. Из средств медицины в той экспедиции были в  наличии йод у особиста, спирт у начальника объекта. Болезнь  расценивалась не меньше как предательство Родины. Бабка во сне на помощь  пришла: «Тимоша, ты отпросись у начальства да сходи вечером за лесок,  что за оврагом. Там поле льняное, нашелуши семян да по щепотке жуй.  Полегчает». Всё так и сделал. Спасибо бабке, вскоре дела на поправку  пошли. Дальше или она мне помогла, или с рождения  сверху был дан дар, а  проявился только в то время, стал я события предугадывать. Перед сном  на каком-нибудь вопросе сосредоточишься, во сне - подсказка, по работе -  готовое решение. Потом и днём стало получаться. Сидишь, думаешь, а  откуда-то сверху - поток информации. Это меня неоднократно  и от смерти  спасало, и польза Родине была. Ты же знаешь, Витя, сколько у меня  изобретений, патентов, а сколько ещё не зарегистрировано! Получается,  как бы и не моя эта заслуга.

С  годами стал задумываться. Почему так происходит? Как всё устроено  вокруг? Что всем движет? Жизнь – замысел или случайность? Ответ не нашёл  ни у материалистов, ни у богословов разных конфессий. Первые не  способны доказать стихийный характер сотворения  и эволюции Вселенной  из-за отсутствия фактов. Вторые не могут подтвердить обратное, так как  не знают цели, ради которой божественный Разум создал Мир. Поэтому при  размышлении над этими вопросами я мог оперировать только  косвенными  доказательствами.

Как  я рассуждал. Если оглянуться вокруг себя, что мы видим? Хаос или  продуманное до мелочей гармонично организованное пространство? Ответ  очевиден. Но нам могут возразить, что раньше и был хаос, который ввиду  случайных совпадений превратился в стройный порядок. Пойдём дальше и  рассмотрим вероятность свершения такого события. Водород, углерод,  кислород, азот – четыре элемента, четыре столпа, на которых зиждется  органическая жизнь. Без них она просто невозможна. Вероятность случайной  комбинации этих составляющих, необходимых для возникновения жизни,  практически равна нулю. Она одинакова, как если бы взять и разложить в  поле комплектующие на космический корабль и ждать сильного урагана, при  котором всё перемешается - и детали соединяться в единое целое. Ты  веришь в возможность осуществления технологии такой сборки?

— Нет, - покачал головой Виктор.

Чай  в чашках, на половину выпитый, уже остыл. Перепёлкин внимательно слушал  Звягинцева, как когда-то, будучи конструктором, пытаясь понять  сказанное. «Старик-то продолжает сохранять ясность ума несмотря на  возраст», - подумал он.

-  Вот именно. Далее, в нашей атмосфере сохраняется стабильное содержание  кислорода – двадцать один процент. Если будет меньше четырнадцати  процентов, мы не сможем зажечь огонь. Если, наоборот, превысит двадцать  пять процентов, даже мокрое дерево и мох будут воспламеняться. Расчёты  учёных показали, что количество кислорода должно увеличиваться на один  процент каждые двенадцать тысяч лет. Но этого не происходит. Можно такой  же пример привести по солёности морей и океанов. Она, в принципе, не  должна отличаться от солёности Мёртвого моря. Однако этого тоже не  наблюдаем. Как всё объяснить?

— Действует программа с заложенными ограничивающими параметрами, - высказал своё мнение Перепёлкин.

-  Да, выглядит так, что кто-то запрограммировал выполнение этих условий,  чтобы жизнь на Земле не погибла. Наш мир существует по когда-то  написанной программе. Вопрос: «Кто программист?» И, надо заметить, –  искусный программист. Всё создано целенаправленно, включая и самого  человека. Ведь общепринятая теория естественного отбора, по большому  счёту, не работает. Новые виды появились как угодно, но только не в  результате постепенного накопления мелких изменений, происходящих  вследствие приспособления организмов к окружающей среде. Почему мы  сейчас ничего подобного не видим? Процесс эволюции, то есть создания  новых видов, закончился примерно сорок миллионов лет назад, остальное  всё – мутация. Получается, что Высший разум есть. Он же и «написал»  программу, то есть определил по каким законам существует всё Мироздание.

— Тимофей Петрович, а почему у каждой веры свой Бог?

-  Бог один, имена разные. Кто его называет Высшим разумом, кто –  Демиургом, кто – Аллахом, кто – Дао, кто - Иисусом.  Если не вдаваться в  тонкости, то все религии очень схожи. Различия в том, как если бы  одного и того же человека нам описывали разные люди и каждый из  рассказчиков изложил своё восприятие увиденного. Пример неодинаковости  ощущений: иудеи уверены в избранности своего народа, которому дано  единственно правильное откровение, христиане и мусульмане считают  наоборот, что Иисус и Магомед соответственно дополнили учение пророков  от Моисея и наиболее правильно его трактовали. При множестве различий  сердцевина остаётся сходная. Все религии признают «родство» Всевышнего и  человека - «создан по образу и подобию». Кроме Бога везде есть сатана,  он же Люцифер, шайтан, демон, чернобог. В любой вере присутствует  первочеловек, молитвы, свод определённых правил. Различия не так  существенны, чем кажутся. Сами постулаты для исполнения  у разных  религий перекликаются: любовь к Богу, любовь к людям, почтение к  родителям, воздержание во всём. Новый Завет говорит, что «Бог есть  любовь», санскритские сутры признают Бога «источником всех знаний и  всякой любви», даосизм отмечает, что «Дао – существо нежное», а Коран  утверждает: «Аллах Милостив, Милосерден». Это подразумевает, что в  истоках бытия находиться Божественная любовь. «Неустанно развивайте в  себе бодхичитту», - призывает буддизм. То есть надо совершенствовать  сострадание ко всем живым существам. «Сие заповедую вам, да любите друг  друга», - учил Иисус Христос. Коран вторит: «Всевышний есть Любовь,  Любящий и Возлюбленный». Заповеди Нового Завета «не убий» и «не укради»  соответствуют в буддизме традициям ахимса – непричинение вреда всем  живым существам ни в мыслях, ни в словах, ни в действиях, и астея –  отсутствие стремления к обладанию чужими вещами. Примеров схожести можно  привести множество.

-  Если так всё просто и очевидно, почему много людей не верит в Бога?  Почему даже верующие творят беззаконие? И почему Всевышний не внушил  людям веру в него? Он же Всемогущий, - не дождавшись ответа, Перепёлкин  продолжил дальше: - Я даже знаю, что вы скажите. Мол, во всём виноват  дьявол. Бог создал людей свободными, поэтому активно не вмешивается в их  жизнь. А силы «тьмы» разными соблазнами привносят зло в наш быт. Тогда  из этого можно сделать вывод, что Бог отдал Землю во власть Люцифера.  Так получается? – свои суждения озвучил Перепёлкин.

— Хорошие вопросы. Чтобы на них попытаться ответить, я тебе задам встречный вопрос. А ты сам веришь в Бога? – спросил Звягинцев.

-  Стараюсь верить. Но постоянно свербит мысль: может я заблуждаюсь?  Может, его нет? – поведал о своих душевных терзаниях Перепёлкин.

-  Вот ты и начал отвечать на свои вопросы. Тебе всю сознательную жизнь  внушали, что Бога нет. Но не убили твою веру в него. Хотя ты  сомневаешься и твоя вера в него не крепка. Но она есть. Потому что мы  все ждём чудо. Пусть это будут Всевышний. Пусть это будут догмы,  озвученные самопровозглашёнными апостолами, такими, как внук двух  раввинов и родной брат террориста. Пусть это будут инопланетяне. Человек  рождается запрограммированным на веру в волшебство. В детстве с  упоением слушаем сказки, научившись читать, читает их сами. Повзрослев,  переключаемся на фантастику, девушки читают любовные романы, относящиеся  тоже к тому же жанру фантазий. Любимое искусство – цирк. Всех  фокусников страны знаем поимённо. С надеждой, что именно нам повезёт,  покупаем лотерейные билеты и по этой же причине просаживаем деньги в  казино. Вот тебе ответ на один из твоих вопросов. Без веры человечество  просто бы не выжило. Недаром у христиан на первом месте из перечня семи  смертных грехов стоит уныние, а у мусульман под той же цифрой - куфр, то  есть неверие. Если отвечать дальше на твои вопросы, то надо хотя бы  поверхностно разобраться: как зародилась жизнь? Принцип построения всего  Мироздания? Зачем всё это надо? Современные человеческие знания не  позволяют с уверенностью ответить на все эти вопросы. При размышлении  над ними приходиться чередовать богословское представление о мире с  научными фактами. Из религиозной литературы, которая в основном  опирается на информацию пророков имевших контакт «с небом», узнаём, что в  этом мире всё временно – всё имеет своё начало и свой конец. Только Бог  – вне времени и пространства. Он сотворил весь мир из ничего, одним  своим словом. Из ничего было создано что-то материальное. Какая–то  первая частица. Также вначале не было времени! Как только было запущено  время, произошёл «большой взрыв». Оно, как поток прорвавшейся воды,  движется по горному серпантину, захватывая с собой всё больше и больше  камней и грязи. Вот камни и грязь – это пространство, чем дальше вниз  его толкает время, тем его больше становиться. Это перекликается с  научной гипотезой о расширяющейся Вселенной. Поэтому рискну  предположить: время – это энергия, которая переносит пространство. Время  - величина циклическая. Сутки, год – видимые интервалы. Время движется  по спирали, и каждая маленькая спираль находиться в большой спирали.  Наверное, поэтому что для нас – вечность, для Бога – минута. Он же не  крутится с нами на этих каруселях. Самая большая временная спираль  растёт вширь, тем самым, расширяя пространство и расширяя Вселенную. На  каждый новый виток оказывает влияние прошлый. Происходит как бы  проекция. Поэтому события нынешних дней – это отголоски прошлого. Зачем  Бог создал этот Мир и человека в том числе? Только одна причина приходит  на ум. Чтобы, наблюдая за своим творением, познавать самого себя, так  как в целом весь мир и мы в частности копия его.  Написано в Ветхом  Завете: «И сотворил Бог человека по образу Своему». Это не значит, что у  него, как у нас две ноги, две руки, человеческий лик. Суть заключается в  одинаковой тройственной природе. Для лучшего понимания возьмём пример с  компьютером. Из чего он состоит?

— Из системного блока, монитора, принтера, - стал перечислять Перепёлкин.

— То есть из так называемого «железа», - перебил Звягинцев.

— Да, - подтвердил Виктор.

-  У Бога это будет весь материальный мир, частью которого является и  человек со своим телом. Таким образом, мы разобрались с видимой частью  мироздания. Ещё есть невидимая часть. Для её понимания вернёмся опять к  компьютеру. Чтобы он работал, что ещё необходимо? – пытался наиболее  доходчиво объяснить свою теорию Звягинцев.

— Воткнуть туда программы, - ответил Перепёлкин.

-  Правильно, необходимо установить программное обеспечение. У человека  это будет называться душою. У Бога - законами Божьими, то есть та  программа, по которой существует всё мироздание и о которой мы говорили  ранее и также заметили, что они на много сложнее, чем трактует  современная наука. И третья составляющая – это дух. Душа и дух  неразделимы между собой, дух исходит от души и также может оказывать  влияние на душу. Это нам ярко демонстрируют йоги. В масштабах Бога такой  пример находим в Ветхом Завете при описании сотворения мира: «Земля же  была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над  водою. И сказал Бог: да будет свет, и стал свет». Получается, что дух –  это воля, наделённая знаниями, направленная на создание чего-то. Божий  Дух – возможность воздействия на законы природы. Дух применительно  компьютера – желание пользователя, подкреплённое умением, решить  определённые задачи с помощью ЭВМ. Человеческий дух –  бесконтактное  влияние на другие объекты. Один из примеров проявления человеческого  духа – гипноз. Это явление наукой официально признано и не оспаривается.  Ещё есть мистические, так называемые тайные знания для посвящённых:  каббала у иудеев, веды у славян, йога у индусов, цигун у китайцев, магия  у сатанистов. Это далеко не полный перечень учений, существующих на  Земле в этой области. Как мы предположили, Бог, ангелы, дьявол и человек  наделены способностями одной природы, но разным по силе даром и  знаниями. Люди по своим возможностям являются самыми слабыми в этой  иерархии. Несмотря на нашу несовершенность и порочность, Бог любит нас,  так как мы его дети. И мы должны отвечать ему любовью. Дьявола тоже  создал Бог, и в начале своего бытия сатана являлся ангелом, и имя ему  было Люцифер. Но в какое-то время он перестал подчиняться Богу, посчитав  себя равным ему, взбаламутил часть других ангелов и увёл их под свои  знамёна. Которые впоследствии стали «силами тьмы». Сначала Всевышний  воспротивился монотонности существования и создал жизнь; потом Люцифер,  пытаясь стать первым, восстал против Бога; Адам и Ева, искушённые змеем,  сорвали плод с дерева познания добра и зла; Каин убил Авеля – события  по значимости и по сути абсолютно разные, но имеющие, как мне кажется,  один общий корень. Свет и тьма, добро и зло, воздержание и одержимость –  противоречия, окружающие нас, но без них не возможна сама жизнь. Так же  как трение, с одной стороны мешающее движению, а с другой  способствующее ему, так как даёт возможность оттолкнуться. Чтобы человек  не навредил самому себе в этом сложном мире и жил в гармонии с  окружающей природой, Господь дал ему постулаты виде заповедей.  Отступление от них называется грехом. В русском языке слово «грех»,  «огреха», очевидно, изначально по значению соответствует определению  «ошибка». У иудеев для этого понятия используется слово «хэт», то есть  «промах». В греческом переводе – «промах, погрешность, провинность».  Грешный человек – это невежественный человек по двум причинам.  Во-первых, он не осознаёт всех отрицательных последствий своего  поведения для себя самого. Во-вторых, он не умеет приводить в порядок те  внутренние энергии, которые своим движением заставляют его совершать  греховные поступки. Борьба между Богом и сатаной за наши души идёт не  ради спортивного интереса. Всё рационально. Дьявол, забирая душу  человека взамен на определённые при жизни блага, приумножает свою  энергию, так как  душа воспроизводит дух, значит, является источником  силы. Цель у него – накопить необходимую мощность, чтобы с помощью  своего духа перепрограммировать существующие законы мироздания и после  этого управлять всем миром по своему разумению. То есть взять верх над  Богом. Виктор, вроде, я, как смог, ответил на все твои вопросы, -  подытожил Звягинцев. 

-  Надо всё осмыслить, сильно много для меня новой информации, - своё  мнение высказал Перепёлкин. После, прервав минутное молчание спросил: -  Бог отправил «тёмные силы» в преисподнюю. Где она находиться? Где рай?  Где ад?

-  В нашем понимании пространство трёхмерно. Это нам учителя в младые  годы, начертив три линии мелком  в школе на доске и подписав их X,Y,Z,  убедительно доказали. Кто дальше углубился в познании этого вопроса,  того попросили, но уже не так уверенно, прибавить ещё и время. Но, как  оказалось, и это не всё. На сегодняшний день учёные мужи даже  предоставили в доказательство расчёты, что пространство как минимум  одиннадцатимерное. Это получается ввиду того, что время по своим  спиралям крутит пространство, изгибает его, сдвигает пластами. Вот в  этих сдвигах и теряются, существуя в других измерениях, выше названные  объекты.

— Тимофей Петрович, вы предсказываете будущее. Значит, всё предрешено заранее?

-  Есть такой раздел в математике, как математическое моделирование, где  даны правила расчёта поведения объекта при определённых условиях.  Повторюсь, наше мироздание существует  по написанной программе.  Подозреваю, в этой большой программе есть подпрограмма, которая  автоматически делает прогноз будущего. Так как все исходные данные в  наличии, вероятность прогноза высока. Нужно только суметь получить  информацию от «природного компьютера» и правильно её расшифровать. Чем и  пользуются предсказатели. Расчёт ожидаемых событий – это ещё  неполученный результат. «Нестандартные» поступки способны изменить  предсказание, то есть судьбу. Пример тому – Рудольф Гесс. Являясь одним  из руководителей Третьего рейха, с бухты-барахты, без видимых причин,  сел в самолёт и полетел в Англию, в стан врага. Где был, естественно,  арестован. Напрашивается вопрос: «Почему он так поступил?» Загадка  кроется в его увлечении оккультизмом: похоже, он узнал дату своей смерти  – 1945 год. Этим перелётом он изменил время собственной кончины.  Конечно, дальнейшая его судьба не была завидной, но зато, в отличие от  других первых лиц фашисткой Германии, он умер в преклонном возрасте.

От  Звягинцева Виктор возвратился далеко за полночь. Завтра, хотя уже  сегодня, он должен уехать из Захолустьева. Из квартиры выписался, с  работы уволился, машину с учёта снял. Скрытно, незаметно побывал на  квартире, забрал свои вещи. Не много оказалось их у него – две больших  хозяйственных сумки. «Мерзко всё это, мерзко», - повторял про себя  Перепёлкин, засыпая на лавке в строительном вагончике.

 

6

 

После  того, как Перепёлкин в тот судьбоносный воскресный вечер покинул Жижина  и Антона, внук с дедом разбрелись по разным уголкам дачного участка и  занялись каждый своим делом. Антон на чердаке, лёжа на старенькой тахте,  слушал плеер и смотрел журнал «Мир авто». Глянцевые картинки с  «мерседесами», «роллс - ройсами», «ягуарами», «бьюиками», «феррари»,  «ламборджини», «бентли» в интерьере с красивыми домами и яркими девицами  манили в сказочную страну, пропуском в которую являются деньги и,  причём много денег. «Сколько надо бабла рубить, чтобы так жить?» -  размышлял он. – «Мать – крутая, дед вообще конкретный мужик, и то таких  денег не имеют. Кто может себе позволить такую роскошь?»

Тем  временем Виктор Алексеевич, сидя в беседке, просматривал газеты. Сняв  наушники и выключив плеер, Антон, крича сверху, обратился к Жижину:

— Дед, а почему ты «хаммер» не купишь?

— На какой ляд он мне сдался, Антоша? – ответил Виктор Алексеевич, оторвав взгляд от газеты.

— Прикольно.

— Кафтан по плечу мерить надо.

— У нас в Захолустьеве есть же «хаммер», - продемонстрировал свою осведомлённость внук.

— Знаю. Бандит он, - дед оказался тоже в курсе местных дел.

— А что, бандитам можно на таких «тачилах» ездить?

-  Видишь ли, для него это является показателем, на какой он стоит ступени  лестницы бандитской иерархии. Как для военного - звание, так для  бандита – автомобиль. Мерило успешности в карьерном росте. Примерно  где-то на генерала метит, - высказал свои соображения Жижин.

— Почему он без номеров ездит? Крутой? – допытывался Антон.

-  Нет номеров, значит, автомобиль не поставлен в ГАИ на постоянный учёт.  Машина мощная, налог большой надо платить. А так только штраф, и то,  если милиция остановит. Я подозреваю, наши местные блюстители порядка к  нему вопросов не имеют. Поэтому и катается по улицам Захолустьева без  номеров. Мне сдаётся, он просто экономит деньги.

— Выходит, он – обычный гопник?

-  Антоша, я не знаком с бандитской терминологией и не разбираюсь в их  иерархии. И вообще, много для них чести, если мы будем их обсуждать.

-  В школе пацаны говорят, что того чувака на «хаммере» зовут Гриней, и он  – местный положенец. Москва его назначила смотрящим над нами. В  соседнем районе другой смотрящий, и так по всей стране. Правда ли это? –  задал внук очередной каверзный вопрос.

— Всё может быть. Времена смутные, - пояснил дед.

— Если он - бандит, почему его не посадят в тюрьму? – не унимался Антон в поиске истины.

— Дойдёт очередь. Не всех же сразу, - Жижин постарался более или менее логично объяснить положение дел в государстве.

— Я тут на днях видел, как этот «хаммер» к даче начальника милиции подъезжал, - не очень объяснимый факт привёл Антон.

— Работа с осведомителями, - пришла на ум Виктору Алексеевичу фраза из когда-то прочитанной детективной литературы.

— Дед, какие осведомители, если он - главный бандит района?!

Неплохая получилась реплика.

— Я не о нём.

Где-нибудь на ток-шоу эта фраза прошла бы под бурные аплодисменты.

— А тот - главный милиционер района?! – наседал внук.

— Тогда корректировка плана совместных действий, - ответил Жижин с кислой улыбкой.

-  Всё шутишь. Серьёзно не можешь объяснить, - с обидой сказал Антон и,  надев наушники, продолжил слушать музыку и рассматривать фотографии.

-  Братва – народ официозный. Где тут всё объяснишь. У самого голова  кругом идёт. Что такое хорошо? Что такое плохо? У Маяковского только всё  складно получалось, – произнёс Жижин уже в пустоту.

Рассказ  Антона навеяли ему воспоминания почти пятнадцатилетней давности. В  начале 90-х у него обворовали дачу. «Обворовали» - сказано, наверно, не  правильно, так как ничего не взяли, да и брать было нечего. Глубокая  осень, сезон закончился, все пожитки, инструмент, инвентарь были увезены  в гараж. А вот напакостить – напакостили. Вскрыли половицы, всё  перевернули. Сначала Жижин не мог понять, зачем. Не найдя разумного  объяснения, кроме как что подполом у него в доме искали клад. Стало  смешно. «Святая наивность! Кто же сейчас деньги и драгоценности хранит  таким образом!?» Распространяться по этому поводу не стал. Но земля  слухом полниться. Для Захолустьева это событие. «Как?! Самого Жижина  обчистили! Так ему, кровопийце, и надо!» На следующий день весь город  судачил об этом. Особой активностью отличались те, кого с потерпевшим  никогда не сводила судьба. Слухи дошли и до начальника местной милиции,  он тут же позвонил Виктору Алексеевичу и предложил свою помощь. Жижин  отблагодарил за оказанное внимание и объяснил, что ничего не украли, а  только причинили неудобства. Произошёл короткий разговор, в конце  которого начальник милиции произнёс: «Виктор Алексеевич, если, не дай  бог, что случиться, обращайтесь ко мне напрямую».

Случай  обратиться представился где-то месяца через два. У главного энергетика  завода ночью с гаража украли «шестёрку». В городе в то время  угоняли  транспорт с постоянной регулярностью и с концами. Виктор Алексеевич, не  веря особенно в успех, скорее чтобы отметиться в сочувствии к  подчиненному, сам позвонил начальнику милиции. Через два часа после  разговора автомобиль был найден. «Когда захотят, значит, могут? Или  что-то другое?» - окончательных выводов он не сделал, но событие  отложилось в памяти в раздел загадок.

Может  быть, Жижин и дальше бы продолжал регулярно на прямую обращаться за  помощью к начальнику службы 02, но вскоре появились ЧОПы (частные  охранные предприятия), которые улучшили обстановку с воровством и  угонами. Граждане стали свои авто оставлять на платных стоянках, садовые  общества взяли под охрану ряженные под казаков. В школах ввели на входе  фейс-контроль, коттеджи обнесли заборами, на въезде поставили шлагбаум.  То есть они легализовали свои доходы. И им хорошо, и в государстве  относительный порядок, и нам спокойнее. А если на счёт денег? То нас с  1917 года по 1991 год учили, что деньги - зло.

Жижин  набрал в колодце ведро воды. Солнце шло на закат, лучи света, играя  красками, преломлялись от поверхности воды. Необычность тонов заставило  присмотреться: масляное пятно. «Грязное ведро? И почему?» - задал себе  вопрос. Не найдя разумных объяснений, вылил воду на траву. Набрал снова.  История повторилась. Проделав эту процедуру несколько раз и добившись  нужного результата, пошёл в домик готовить ужин и заодно обед на  завтрашний день, размышляя, как нефтепродукты попали в колодец.

Ели молча. Тишину нарушил Жижин:

— Антоша, скоро мы станем богатые, как Абрамович.

-  Что, твоя бабка, а моя прапрабабка еврейкой оказалась? И только сегодня  это вскрылось? Или ты знал и всё время молчал о своём национальном  происхождении? Нехорошо дед, - растягивая каждое слово, произнёс Антон.

— Существеннее причина, - спокойно ответил Виктор Алексеевич.

— Тогда, дед, у меня другой вариант - в масоны ты подался с перспективой на магистра ложи.

— Нет. Источник богатства под нами, - с прищуром в глазах пояснил Жижин.

-  Что ты опять гонишь?! Вместо выращивания на дачном участке огурцов и  редиски будем с тобой нефть качать? Бабушка откопает свой самогонный  аппарат, который она при правлении Раисы и Михаила Горбачёвых  припрятала. Если, конечно, вспомнит место, куда его закопала. А то  получится, что через века устами удачливого археолога в передачу: «Что?  Где? Когда?» запулит вопрос знатокам: «Что это такое? И почему этот  предмет прятали в конце ХХ века?» Считаю, шансов у знатоков нет, выигрыш  достанется археологу. Или тебе дед, для избавления знатоков от  каверзного вопроса, придётся у знакомых военных миноискатель попросить.  Правда, не исключено, что уже до этого в девяностые годы местные  кладоискатели, дырявя землю железными прутьями, где-нибудь глубокой  осенью не прошли в поисках сокровищ и не откопали нашу ценность. Подумай  сам. Где им ещё в Захолустьеве сундуки с золотишком искать, как не у  тебя на дачном участке? И тогда не видать нам крекинга на самогонном  аппарате. А предки не составят конкуренцию «Сибнефти» по продаже бензина  в нашем регионе.

— Антон, всё испортил ты, - изображая сожаление, произнёс Виктор Алексеевич.

— Дед, а ты в мои годы верил в сказки?

Жижин задумался, что-то вспомнил, погрустнел.

— Не знаю, не знаю, - он немного помолчал. - Воду с колодца набирал, а в воде масляные пятна были.

-  Да, местный лузер бензин или масло пролил. Сколько их тут в округе  землю рыхлят мотоблоками. Через грунтовые воды в колодец к нам и попало.

— Нет романтики у тебя, полёта фантазии, - произнёс Жижин. «А может, и хорошо», - подумал про себя.

Остаток  дня коротали за телевизором, прыгая с одного канала на другой. Ровно  в  одиннадцать вечера Виктор Алексеевич пошёл спать. Антон остался щёлкать  пультом дальше: каникулы.

 

7

 

Минут  за десять до прихода служебной машины Виктор Алексеевич уже  прохаживался вдоль забора своего дачного участка. Меря шагами расстояние  от угла до угла, собирался с мыслями, готовился к рабочему дню.  Утренний променад ещё являлся в какой-то степени  зарядкой. Ритуал,  выработанный годами, безотказно работал, через десять минут он будет в  тонусе.

В  семь двадцать автомобиль остановился около заводоуправления. Глазам   Жижина предстали несколько работников, не спеша идущих в сторону  проходной, да дворник, из шланга поливающий клумбу. Быстрыми шагами  Виктор Алексеевич прошёл в здание. На вахте поздоровался с охраной. Это  контингент женщин, возглавляемых мужчиной, наряженных в зелёные  пятнистые куртки и такие же брюки, которые портят любую фигуру, в  возрасте от восемнадцати лет и значительно старше, приходящие на работу  на сутки через двое, заработная плата небольшая, но график работы их  устраивает. Поднялся на второй этаж. В приёмной его уже ждал Попрыгаев.  «Как же без него? - подумал Виктор Алексеевич. – Как обязательный  утренний кофе для любителей этого напитка. Так для меня он. Интересный  типок. Пенсионер, а всё неймётся, интриги плетёт старый хрыч. Почему его  держу? Оказывается, нужен такой человек. Погрязли без него бы в болоте.  А так будоражит народ, тину разгоняет в коллективе».

-  Заходи, Владимир Никитович, - Жижин, открыв дверь в кабинет, пригласил  Попрыгаева пройти. Тот, переминаясь с ноги на ногу, походкой пингвина  проник внутрь. – Присаживайся, дорогой, - указал Жижин рукой на одно из  кресел, стоящих около большого переговорного стола, сам сел напротив.

Они  были ровесниками. Когда Жижин приехал в Захолустьев, Владимир Никитович  уже работал начальником цеха. Трудился хорошо, план подчинённые  выполняли. Сам лично принимал активное участие в общественной жизни  страны. Каждый год на демонстрациях 1 Мая и 7 Ноября носил флаг  какой-либо союзной республики или портрет члена политбюро. На заводских  смотрах художественной самодеятельности пел вторым голосом в цеховом  хоре, никогда не пропускал соревнований под девизом «Сибиряк – значит  лыжник». Ещё старался не пропускать ни одной юбки. И тут всё в порядке.  Связи на стороне были, порочащих последствий не зафиксировано. Жена,  ребёнок. В общем и в целом – активист, ударник, передовик, лидер  трудовых масс, активный строитель коммунизма до 1991 года.

Время  тогда было тревожное – гонка вооружений на дворе, соревнование двух  систем (социалистической и капиталистической). С одной стороны, человек  человеку – друг, товарищ и брат; с другой – кругом волки. И вот волки  хотели загрызть товарищей. Те, в свою очередь, тоже были не прочь  поквитаться с хищниками. Поэтому каждый год - новое изделие; ударный  труд в конце месяца, ночью и под Новый год. При такой частоте запуска в  производство новых номенклатур возникла необходимость ввести на заводе  должность заместителя директора по новым направлениям. Попрыгаев по всем  требованиям партии подходил на этот пост, поэтому выбор Жижина и пал на  него. Не подводил Владимир Никитович, оказанное доверие оправдывал.

В  конце восьмидесятых годов двадцатого столетия при поиске руководством  страны социализма с человеческим лицом было найдено много общего с  поздним капитализмом. В итоге - братание с вчерашними потенциальными  противниками и полностью отсутствие интереса к собственному народу. КГБ  вместе с комсомолом, откорректировав устав старой партии и сменив  название, на бывшей базе создал партию новой формации.

В  то время пробил срок уходить Попрыгаеву на предоставляемую государством  пенсию. Мечты на перспективу были общественно-полезные - заняться  воспитанием внуков. Предварительно, посчитав свои новые доходы и отняв  возможные расходы, получил: средств не то что на воспитание не хватает,  их нет вообще. Обеспеченной старости не получилось. Вывод: отдых  откладывается на потом. А сейчас необходимо продолжать трудиться,  трудиться и трудиться. Будучи по натуре авантюристом (у нас руководители  другими не бывают; но, надо заметить, авантюристом, стоящим на  реалистической платформе), понимал, что должность его в новых условиях  не нужна. Новых изделий нет. Пришло время изобретателей в другой области  – в финансово-экономической со спецификой на бросок. Чем больше народу  кинул, тем ценнее идея, гениальнее изобретатель. Нашлись в государстве  масштабные гении, целая страна одним махом.

Владимиру  Никитовичу пришлось срочно адаптироваться к новым условиям. Правда,  рождённым в СССР не привыкать приспосабливаться, вся прожитая жизнь в  этом заключалась.

Таким  же утром Попрыгаев в приёмной дождался Жижина и в беседе с глазу на  глаз предложил ему вариант своего дальнейшего трудоустройства. Тот, хотя  решение принял сразу, попросил паузу в несколько дней на обдумывание.  Через неделю Виктор Алексеевич своим приказом должность заместителя  директора по новым направлениям упразднил, а Владимира Никитовича  перевёл с тем же окладом на место помощника директора по гражданской  обороне.

Кто  никогда не читает вывесок, никакой перемены и не заметил. Попрыгаев  сидел в том же кабинете и так же исполнял, как и прежде, с энтузиазмом,  въедливостью, пунктуальностью любое указание директора. Поручения были  разнообразные, начиная от курирования конкурса «Лучший по профессии» и  отслеживания мероприятий по подготовке цехов к зимнему сезону и  заканчивая контролем сроков изготовления продукции в Буркина-Фасо или  Тринидад и Тобаго. Всё это подразумевало укрепление гражданской обороны  предприятия. Личное участие Попрыгаева придавало процессу кипучести,  здоровое волнение исполнителей, так как он являлся дополнительными  глазами, ушами и резервным мозгом самого шефа. А утром пораньше шёл в  приёмную: не мог держать мысли, факты, прошедшие события в себе, всё  выплёскивал директору. Жижин информацию накапливал в голове, фильтровал и  после принимал решения по тому или иному вопросу. Один как бы  участвовал в управлении предприятием, другой как бы убеждался в  правильности задуманного.

-  Вот, э-э-э…, - Попрыгаев, не изменив себе, начал издалека. – Фёдор  Юрьевич (заместитель директора по кадрам и безопасности) вам ничего не  докладывал?

-  Докладывал, много что докладывал. Конкретно о чём? – приняв стиль  общения, предложенный собеседником (догадайся сам, о чём я тебе хочу  сказать), спросил Виктор Алексеевич.

-  В архиве я документы просматривал по бомбоубежищу, - делая остановки  после каждого слова, произнёс Владимир Никитович. - Приказ Совета  Министров на глаза попался… - выдержал он паузу, - …датированный 1955  годом, -  ещё раз выдержал паузу. -  О строительстве в Захолустьеве  Пимокатного завода.

-  Я понял твою мысль, - сообразив, куда клонит подчинённый, поэтому  быстро, как из пулемёта, выпалил Жижин. - Все мы считаем, что нашему  заводу чуть больше тридцати лет, а тут оказывается, в этом году юбилей –  полтинник. Так?

— Так, - ответил Попрыгаев.

-  Спасибо, Никитович. Следишь за обстановкой, - поблагодарил Жижин и,  смотря прямо в глаза, спросил: – Думаешь, надо солидно отметить это  событие?

-  Виктор Алексеевич, и дата круглая, и мы с вами, извините, в том  возрасте, что итоги уже надо подводить, - не отводя глаз, ответил  Попрыгаев и тут же задал встречный вопрос: - У вас контракт  заканчивается в начале следующего года?

-  Да, - ответил Жижин, про себя подумав: «Нигде я не афишировал, а он всё  знает. Точно, нештатный сотрудник органов. Какую им он информацию  сливает? По моему заданию курирует мои вопросы, по их заданию курирует  меня. Молодец».

— Вот и повод есть напомнить о себе с хорошей стороны перед Москвой и областью, - до конца высказал свою мысль Попрыгаев.

-  Спасибо, Владимир Никитович. Будут вопросы, заходи, - вставая из-за  стола, тем самым давая понять, что время разговора закончилось, произнёс  Жижин.

После  ухода подчинённого Виктор Алексеевич подошёл к окну, раздвинул пальцами  жалюзи и стал наблюдать, как народ, торопясь, струйками движется на  работу.

-  Почти одни пенсионеры! Кто будет на производстве лет через пятнадцать  работать? – произнёс он вслух и подошёл к коммутатору. – Наталья  Николаевна, на восемь тридцать, как обычно, всех первых замов,  начальников отделов и  ещё профсоюз пригласите ко мне.

— Хорошо, Виктор Алексеевич, - приняв указание, ответила секретарь.

В  начале своего руководства такие планёрки с ведущими специалистами Жижин  проводил за пятнадцать-двадцать минут, теперь редко когда укладывался в  один час. Такой длительный регламент раньше был принят только для  больших совещаний, сейчас они растягивались до трёх часов.

В  назначенное время приглашённые на планёрку собрались в приёмной. В  восемь тридцать секретарь, предварительно получив разрешение от  директора, пригласила их пройти в кабинет. Рассаживались строго по  ранжиру, каждое место соответствовало определённой должности. Шум от  двигающихся кресел, шуршание одежды, перелистывание ежедневников – поиск  нужной страницы, шёпот плавно прекратился. Тела вошли в притёртые с  годами положения. Замерли. Тишина.

— Здравствуйте, - поприветствовал собравшихся Виктор Алексеевич.

«Господа»  не было произнесено, значит у «тяти» хорошее настроение, выволочки  сегодня не будет», - обратили внимание подчинённые.

— Мне надо с вами посоветоваться, - начал совещание Жижин.

«Демократ  выискался. Не ошибиться бы. Нужно понять, что он хочет, и правильно  выступить», - напряглись персонажи данного действа.

-  Все здесь сидящие забыли, что в этом году исполняется пятьдесят лет,  как принято решение о строительстве нашего предприятия, - Виктор  Алексеевич наиболее громко произнёс слово «сидящие». - Значит, делаю  вывод - не живёте вы жизнью завода, решили свои проблемы - и домой, -  Жижин, обведя всех взглядом, спросил: - Что будем праздновать или нет?

Тела зашевелились, лёгкая вибрация, небольшой гул.

-  Безусловно, упустили мы этот вопрос, - первым отреагировал на ситуацию  заместитель директора по производству. – Но, думаю, всё поправимо. В  сентябре - День машиностроителя, вот и приурочим к этой дате наш юбилей.  Считаю, надо пятидесятилетие отпраздновать достойно. Пригласить нашего  губернатора, мэра, товарищей из Москвы (отметив про себя: зачем-то же  заводской профсоюзный лидер приглашён на совещание?) Добавил: –  Областных руководителей профсоюза. Организовать фуршет и концерт, -  чтобы не взять на себя лишнего, закончил свою речь следующим. –  Предлагаю создать инициативную группу, назначить старшего, а они уже, в  свою очередь, определяться со сметой, кого пригласить конкретно, и так  далее. Виктор Алексеевич, у меня всё.

Жижин, явно довольный выступающим, одобрительно кивнул головой.

— У кого ещё будут какие предложения? – спросил он.

— Надо, надо…, - хором заголосили присутствующие.

-  Если вы настаиваете, что это событие необходимо отпраздновать, то я  подчиняюсь общему мнению. Назначаем старшим Бабло Дмитрия Михайловича  (заместителя директора по общим вопросам, а именно по общим вопросам  Дмитрия Михайловича и Виктора Алексеевича). Ему даём указание  разработать программу праздника, подготовить смету затрат и в течение  этой недели все документы утвердить у меня. - Повернувшись к лидеру  рабочего движения, добавил: - Также попрошу профсоюз  принять активное  участие в организации юбилея. Необходимо пригласить председателя  областного профсоюзного комитета. Он, естественно, с пустыми руками не  приедет, поэтому надо определиться с ним, кого и как наградить.  Предварительно список награждаемых согласовать со мной.

— Хорошо, Виктор Алексеевич, - согласился профсоюз.

-  Если у вас нет вопросов, то я вас больше не задерживаю. - Из-за  ненадобности дальнейшего присутствия на совещании лидера рабочего  движения Жижин отпустил того восвояси.

Профсоюз  удалился. Тела опять зашевелились в предчувствии намечающегося  мозгового штурма. Понедельник, с утра заведено было решать основные  организационно-производственные вопросы на предстоящую неделю. Жижин  требовал с подчинённых отчёт, конкретные предложения, поднимал с места  одних, сажал других. Сегодня атака захлёбывалась. Стрельнуть словами у  присутствующих как-то ещё получалось, и то процесс был больше похож на  беспорядочное отстреливание при бегстве, но никак не подходил под  наступление.

— Завтра мы останавливаемся из-за отсутствия материалов, - голосил один.

— Комплектацию мы всю предоставили, - перечил ему другой.

— Мы ничего не можем собирать, у нас ни по одному изделию полностью не закрыт дефицит, - продолжал причитать первый.

— Вот перечень, что мы поставили, - размахивал пачкой бумаг второй.

— Вот заявка, что нам надо, - ещё более увесистой кипой листков тряс его оппонент.

-  Совершено разучились производственники у нас работать. Нет титана на  заводе, и сидят сложа руки, но зато без дела алюминий разного профиля  лежит на центральном складе. Пусть конструктора с технологами посмотрят,  посчитают, замену сделают, - распылялся начальник снабжения. То опуская  глаза в свою записную книжку, то снова их поднимая, выдавал тирады в  виде готовых решений: - Видел я эту маслобезостойкую резину. Ну и что?!  Выглядит, как обычная. А этой у нас навалом. Если надо, то сертификат  напишем любой. Серебряные и биметаллические контакты действительно  дефицит. Поэтому предлагаю поручить электроцеху выпаять их на программу  этого месяца из старого ненужного оборудования.

— Кто потом за всё отвечать будет?! – Непонимающий возглас одного из присутствующих.

Всплыли  извечные, никуда не девающиеся два российских вопроса: «Кто виноват?» и  «Что делать?» Виновных, если будет такая необходимость, конечно,  назначат. Вот со вторым вопросом сумбур. Каждый уверен в том, что он  ничего делать как раз и не должен.

«Тут  хоть мозговая атака, хоть метод Дельфи - результата не будет. Бояться  уже перестали, а вот по-новому ещё не научились работать», - подумал  Жижин, и в голове родилось сумасбродство, после чего предложил  следующее: – Может нам нефть начать  добывать? Дырку пробил - и вперёд!  Никаких проблем. Только деньги на счёт капают. Продукт ликвидный,  технология годами не меняется, ничего изобретать не надо и  соответственно думать. Как раз нам подходит такая работёнка! А если для  минимизации трудовых затрат ещё таджиков нанять! Рентабельность будет  сумасшедшая! Хорошая прибыль, хорошие премиальные будут всем  руководителям подразделений. Как думаете?

-  Это в соседней области нефть есть, у нас её нет, - произнёс кто-то из  присутствующих с сожалением, можно сказать - криком души.

-  Кто вам сказал? – Жижина понесло дальше. – Вот я вчера на даче в  колодце воду набирал, а в воде масляные пятна! Это о чём говорит? –  обвёл взглядом своих топ - менеджеров, сам же и ответил с железной  уверенностью в голосе: – Все признаки залежи нефти!

Кто-то  понял, а кто-то и нет. Очень тонкая грань между реальностью и  фантазией, психическим здоровьем и болезнью. Особенно трудно она  различима, когда кругом только прожектёры и простаки. Простаки верят во  всё что угодно. Они убеждены в наступлении конца света на следующей  неделе и одновременно ожидают улучшение своего финансового положения к  концу года. Наивняк с вожделением смотрит в рот комбинаторам и ждёт  будоражащих новостей. Для них такая информация - как уголь для паровоза.  Пока она есть, они бегут, дымят и свистят.

В  конце дня к Виктору Алексеевичу с планом под названием «Мероприятия по  разработке нефтяного месторождения имени В.А. Жижина» зашла начальник  отдела маркетинга Любовь Ивановна Веселова. Документ был уже всеми  подписан, осталось только утвердить его директором. Жижин с интересом  взял принесённую бумагу и глазами побежал по тексту:

«Пункт 1. Юридическому бюро решить вопросы по законности добычи нефти.

  Пункт 2. Отделу главного технолога подобрать технологию под местные условия.

  Пункт 3. Конструкторскому отделу разработать необходимое нестандартное оборудование.

  Пункт 4. Отделу кадров подобрать персонал для работы на буровой среди лиц таджикской национальности».

 На четвёртом пункте остановился.

-  Да…, - подумал Виктор Алексеевич, ещё отметил про себя: - Темперамент у  неё с годами не проходит, а ума особо и раньше не было. Импульсивность  дам привлекает и заводит, когда сам полон сил. Глупость женщин, с  пропаданием интереса к ним, начинает раздражать всё больше и больше. Не  собираясь долго разговаривать, произнёс:

— Любовь Ивановна, оставь бумаги. Я их рассмотрю позже.

 

8

 

Геннадий  Алексеевич Агапеев вышел после совещания  в хорошем настроении. «Во  всех службах кроме моей - бардак. Ко всем были нарекания со стороны  директора, только бухгалтерия обошлась без замечаний. Жизнь просто  прекрасна», - с такими греющими душу выводами он, важно вышагивая,  направился к себе в кабинет. За ним увязался начальник БИХ (бюро  инструментального хозяйства) Семёнов.

-  Гена, мне тут историю рассказали про главного бухгалтера смежного нам  предприятия, - Микропауза, можно сказать, на вздох, и продолжение  повествования. - Значит, он всю жизнь отработал на одном заводе.

-  Ты на что намекаешь? Сколько можно этим попрекать? - с раздражением  отреагировал Агапеев. Далее более спокойно продолжил: - Тогда меня бес  попутал, согласился возглавить одну из финансовых пирамид. Знакомые  соблазнили большими деньгами, будь они не ладны. Я там месяц даже не  отработал. Сразу, как понял, куда я вляпался, так к нашему «тяте»  прибежал и упал в ноги со словами: «Виктор Алексеевич, прости меня,  пожалуйста, возьми обратно». Вот и вся история. – И ещё в заключение  добавил: - Да и давно это было.

-  Как ты мог подумать! Чтобы я тебя упрекнул в чём-то?! Упаси бог! –  эмоционально, со стороны могло показаться, что даже искренне, возмутился  Семёнов. - Там ситуация другая. Главный бухгалтер того предприятия  каждый раз перед началом работы заглядывал в один и тот же ящик  письменного стола. Всех его сослуживцев это страшно интриговало. -  Следующее предложение Владимир Александрович произнёс голосом  заговорщика: - На следующий день, как он вышел на пенсию, сотрудники  открыли ящик, а там листок, на котором написано: «Дебет – слева, кредит –  справа».

— Семёнов, не смешно, - остановившись около дверей своего кабинета, произнёс Геннадий Алексеевич.

Начальник  БИХ уже не слышал этого, его интерес был направлен на  девушек-бухгалтеров, которые в коридоре с документами на подпись ожидали  своего шефа. Грациозно шевеля плечиками, стуча каблучками и держа  впереди себя листки бумаг, они пытались подобраться к телу главного  бухгалтера. Самая проворная вслед за Агапеевым проскользнула к нему в  кабинет, двое остались стоять около дверей.

— Здравствуйте, девочки, - таким ухарем поприветствовал их Семёнов.

-  Здравствуйте, Владимир Александрович, - звонко хором ответили девочки.  Девочкам этим было около тридцати лет. Ему чуть за сорок.

— Как уик-энд? – играя бровями, спросил Семёнов.

— Хорошо, - так же звонко дуэтом пропели бухгалтера.

-  А я вот в эти выходные в немилость к жене попал, - опустив глаза и  склонив голову, констатировал сей факт Владимир Александрович.

— И что так? – спросила одна из них.

-  Мою записную книжку супруга решила полистать, а там, напротив номеров  телефонов Людмилы и Галины (имена собеседниц) стоит буква «Б». - Подняв  голову и наведя глаза в потолок, произнёс: - Скандал был. Долго пришлось  объяснять, что это не то, что она думает, а всего лишь обозначает  бухгалтерия. Мне кажется, она до конца не поверила. Если будет звонить,  подтвердите.

— И что подтвердить? – лукаво улыбаясь, спросила теперь уже другая  девушка.

— Бухгалтерия, конечно, мои ненаглядные, бухгалтерия, - удаляясь, пояснил Семёнов.

Приняв  посетителей и подписав все бумаги, Геннадий Алексеевич сидел в удобном  кожаном кресле и смотрел в окно. Лето. До конца недели оставалось  доработать - и в отпуск. Они с женой в этом году едут к родственникам в  Анапу. Билеты уже на руках. Поезд, купе, чемоданное настроение.  Предвкушение моря, солнца, домашнего вина, фруктов. Радующие глаз  загорелые женские тела, от моря и солнца благоухающие свежестью.  Ветреность в мыслях и поступках. Юг, юг…

Мечты  прервала Анна, появившаяся на автомобильной стоянке. Она бегом, семеня  ногами в туфлях на высоком каблуке, развевая юбкой в сборку, сверкая  голыми коленками, в глубоко расстегнутой кофточке подскочила к только  что подъехавшей машине. Из иномарки с затемнёнными стёклами, опустив  окно, высунул  бритую голову «пацан» лет тридцати. Он что-то ей говорил,  она что-то отвечала, плавно в такт речи, как тоненькое деревце на  ветру, покачиваясь из стороны в сторону. Разговор был недолгий, как  подошла, так же быстро и упорхнула. «Что её связывает с этим  полубандитом?» - задумался Геннадий Алексеевич. Ещё где-то в глубине  мозга в самом затаённом углу шевельнулась другая мысль: «А что её может  связывать со мной, с полуинтеллигентом в первом поколении?»  На оба этих  вопроса он так и не нашёл у себя чёткого ответа.

Всё  началось чуть больше года назад. Геннадий Алексеевич по «электронке»  получил послание: «Извиняюсь за моё вторжение в Вашу жизнь. Нет  возможности больше скрывать. Вы мне очень нравитесь как зрелый,  состоявшийся мужчина. Мне ничего не надо, я мечтаю только о редких,  коротких встречах. Может, конечно, всё это зря». Обратный адрес  отправителя: [email protected]

 Если  дама одинока, то Агапеев никогда не чурался посетить её дома. Если  обременена мужем, тогда предлагал отъехать на автомобиле за город. Это  послание попахивало романтизмом. Он был готов к адюльтеру, но никоим  образом к высоким чувствам. Любой роман в его понятии должен завершаться  хэппи-эндом, то есть с чего начался - тем и закончиться. А именно, жена  утром провожает его на работу. Поэтому, терзаемый противоречиями, так и  ничего не смог написать в ответ.

Через  неделю получил повторное письмо: «Я Вас понимаю. Вы занятой человек.  Простите меня, что я позволила проявить к Вам интерес». В этот раз  Геннадий Алексеевич не выдержал и всё-таки настучал на клавиатуре: «Не  надо извиняться. Судя по посланиям, Вы - молоды. Мне льстит Ваше  внимание. Но мне 48 лет, обременён семьёй. Что я могу Вам дать? Наспех  короткие встречи, прячась от людей». Ответ пришёл сразу: «Не отвергайте  меня. Я согласна на любые условия!!!» Агапеева бес ткнул под ребро.

Вот  так и завязались отношения у Геннадия Алексеевича с Анной. Она работала  в заводской бухгалтерии, и было ей 26 лет. За этот год Анна из рядовых  бухгалтеров по карьерной лестнице шагнула  на должность руководителя  группы. В день рождения получила в подарок лично от Геннадия Алексеевича  колечко с фианитом. А так же с момента их близкого знакомства стала  каждый месяц приглашаться в заводскую кассу, чтобы расписаться в  ведомости за дополнительную премию. Всё это происходило, конечно, не без  участия Геннадия Алексеевича, но и Анна старалась. Контакт у них после  работы был плотный, поэтому он смог разглядеть в ней специалиста, а ей  представилась возможность раскрыться как профессионалу. Всё по-честному!

К  исходу обеденного перерыва, когда Агапеев увлечённо раскладывал за  компьютером пасьянс, сотовый телефон, лёжавший на столе, пытаясь  спрыгнуть, побежал на край, по ходу издавая звук: «Вжи, вжи». Именно  так, и именно два раза. Это пришло сообщение. Геннадий Алексеевич не  являлся прорицателем, но угадать текст послания мог с вероятностью  фифти-фифти. «Котик, сегодня мы встретимся?» Или возможен был другой  вариант: «Ты можешь! Пусть сегодняшний день станет днем, изменившим твою  жизнь! Пошли ответ,  и выиграй 1 из 34 BMW X3».  В жизни ничего не хотелось менять. Поэтому склонялся к варианту о  котике. Угадал. Утром или вечером с угадыванием было бы сложнее, так как  в это время суток регулярно, причём с разных телефонов, приходили  послания с мольбой: «Мама, у меня проблемы! Срочно положи 500 р. на  (………..)! Позже всё объясню». Геннадий Алексеевич ещё мог поверить в  существование такого количества ему неизвестных его детей, но чтобы он  при этом являлся мамой?! Как-то не укладывалось в его голове. Поэтому  никогда не клал деньги на заявленные номера телефонов.

 Получив  послание, котик задумался. Заглянул в ящик письменного стола,  закрывающегося на ключ, убедился, что пластик таблеток «Виагра» до конца  не был использован. Сей факт определил положительный ответ. Написал:  «Буду ждать. Как обычно». Тут же набрал телефон жены и разочарованным  голосом произнёс: «Татьяна, мне сегодня придётся задержаться, не теряй  меня».

После  работы в оговоренном месте Геннадий Алексеевич на своей машине подобрал  Анну, и они, отъехав по федеральной трассе в сторону областного центра  километров десять, уединились в придорожном кафе. Агапеев заказал два  шашлыка, себе чаю, спутнице литр пива. За ужином они мило беседовали.  Точнее, говорила Анна: «Ты, прикинь, эта стерва…. Если она ещё раз меня  зацепит… Людка, слышал, со своим разошлась, теперь с механиком из  четвёртого цеха живёт.… А Катька, полный отпад, с любовником в отпуск на  море ездила, и муж знал». Геннадий Алексеевич не слушал её, эти  истории, похожие между собой, с меняющимися главными героями, были ему  не интересны. Он просто  наслаждался обществом молодой женщины.

Закончив  трапезу, Агапеев расплатился, и они отправились в обратный путь. Не  доехав до Захолустьева, он свернул на просёлочную дорогу, петляя между  деревьями, кустами, ямами, остановился под густыми ветками берёз. Можно  сказать, спрятались. Сначала слились в поцелуях. Затем Анна, оседлав  Агапеева, искусно владея пальцами рук, раздела себя и Геннадия  Алексеевича. Она была ведущая, он подхватывал за ней движения. Как  жаждущая влаги, схватив алюминиевую банку с напитком, открыла, выпила,  скомкала, выбросила. Она – пьющий, он – банка. После окончания процесса  каждый по отдельности поправил свою одежду и привёл себя в порядок.

Агапеев  открыл дверь в квартиру, в зале был включен телевизор. Он, сняв обувь,  прошёл по коридору и заглянул в зал. Жена, поджав ноги под себя, сидела  на диване и смотрела очередной сериал.

— Добрый вечер! – поприветствовал он тихим, кротким голоском.

— Лапша на плите, котлеты в холодильнике, - ответила она из того телевизионного, вымышленного мира, где сейчас находилась.

— Спасибо, я на работе перекусил, - виновато промолвил Агапеев.

-  Гена, не бережешь ты себя. Всё работаешь на износ и работаешь, -  откуда-то издалека, из другой жизни раздался голос жены. Агапеев ничего  не ответил, пошёл переодеваться. Сняв одежду, закинул её в стирку, а сам  направился в ванную мыться.

После  омовения он вышел в шёлковом халате и прилёг на диван рядом с супругой.  Геннадий Алексеевич положил свою голову ей на колени и закрыл глаза.  Она машинально стала перебирать руками в копне его волос и продолжала  дальше смотреть телевизор. «Звонила Оксана, они с Вадиком поругались.  Теперь не разговаривают, - спустившись на минуту с небес, сообщила  Татьяна о сложившейся ситуации с их дочерью и её мужем. Помолчав,  добавила: - Вот мы с тобой живем душа в душу».

Когда  время подошло ко сну, Татьяна, нажав на кнопку рядом лежавшего пульта,  выключила телевизор. После чего строго произнесла: «Гена, готовься!»  Гена пошёл в спальню готовиться. Лёг на живот, приспустил трусы и стал  ждать, пока она наберёт лекарство в шприц. Татьяна, похлопав ладошкой и  протерев спиртом намеченное место, вонзила иглу в ягодицу.

Проблемы  возникли у Агапеева около года назад, то есть с двумя женщинами близкое  общение в один день не получалось. Количество возможностей теперь  делилось на два с меньшей вероятностью для жены. Обделённая супруга  восприняла это как переутомление. Переутомление, связанное именно с  работой, с самим процессом служения родному заводу. Так как потребность  Татьяны в Геннадии Алексеевиче оставалась прежней, она занялась  восстановлением его формы. Вера в современную медицину, подпитываемая  постоянной рекламой, не давала ей успокоиться. Агапеев пил различные чаи  и снадобья, глотал какие-то пилюли, а теперь дело дошло и до уколов. Не  будем порочить достижения фармацевтов, возможности у Геннадия  Алексеевича возросли, просто вероятность у Татьяны уменьшилась.

 

9

 

В  начале рабочего дня, как только Жижин зашёл в кабинет, сразу зазвонил  телефон. Он быстрыми шагами подошёл к столу, взял трубку.

— Алло!

— Доброе утро, Виктор Алексеевич! Жеребцов вас беспокоит, - последовал ответ на другом конце провода.

— Здравствуйте, Иван Иванович! – поздоровался Жижин, подумав. – Что тебе понадобилось? Мутный, ты не спроста звонишь.

-  Время только семь тридцать, а вы уже на работе! Чувствуется старая  закалка. Не то что нынешняя молодёжь, которая всё норовит к обеду  явиться, - затравил разговор Жеребцов.

-  У них клубы, тусовки, одним словом – ночной корпоратив. При таком  графике рано утром вставать нет никакой возможности. А я в двадцать два  ноль ноль уже в кровати. К женщинам охладел,  теперь только болезнь или  смерть может меня задержать в постели больше восьми часов, - отшутился  Жижин.

— Наговариваете на себя, Виктор Алексеевич. Вам бы молодуху - и все года куда девались!

А работать вы умеете. В такое лихолетье завод сохранили, - отпустил комплимент Жеребцов.

— Кому это надо только? - парировал Жижин.

— Как это? А если завтра война? Если завтра в поход? – дальше продолжал затравливать разговор Иван Иванович.

— Необъявленную войну мы уже в девяносто первом году проиграли. В поход?! На чём? – встречный вопрос задал Жижин.

-   Виктор Алексеевич, а как каждый год проводимые парады, демонстрирующие  нашу военную мощь? – вопросом на вопрос ответил Жеребцов.

-  Это показывает только то, что у нас есть шоумены, и не больше. Мы видим  на параде не армию, а потешные полки, - высказал свои соображения  Жижин.

-  Удивлён, Виктор Алексеевич! У вас всегда преобладал практицизм. Когда  такие возможности предоставляются людям вашего круга, а вы ропщите. Не  понимаю.

-  Иван Иванович, я воспитан по-другому. Мне за державу обидно. В старые  времена, не смотря на существующее тогда лицемерие, были хоть какие-то  идеалы, которые вслед за собой подразумевали соблюдение определённых  правил. Большинство народа, надо отметить, верило в эти догмы, но самое  главное, граждане придерживались, кто по убеждению, кто под страхом  наказания принятых постулатов. Поэтому был определённый порядок. Он мог  нравиться кому-то, мог не нравиться, это уже другой вопрос. Сейчас хаос,  закон вроде есть, но его никто не соблюдает. Власть нарушает правила,  потому что она – власть; кто имеет деньги, тот игнорирует законы, потому  что всё можно купить за деньги, и даже туже власть; простые граждане  плюют на установленный порядок, потому что, видя этот беспредел,  считают: «А чем мы хуже их?!»

-  Виктор Алексеевич, вы утверждаете, что нынче нет никаких идеалов? А как  же возрождающаяся вера в Бога? И власть это всячески поддерживает. Что  скажете? – задал вопросы Жеребцов.

-  Идеалов нет, идол есть. И этот идол – деньги. Нам втюхивают, другого  слова не могу подобрать, что за них можно приобрести и богатство, и  любовь, и даже здоровье. Цель обозначена, массы рванули, заметьте, не  зарабатывать, а урвать, срубить, поднять бабла любой ценой. И всё  логично. Так как денег много не заработаешь, можно их только срубить.  Пусть это не законно. А кто сказал, что это должно быть по-другому? Нам  же всю жизнь что-то не договаривали с перспективой, что мы домыслим. И  мы привыкли к этому. Тогда они утверждали: «Первоначальное накопление  капитала преступно». Теперь они же призывают: «Вперёд, в капитализм!»   Один домыслил и продал своё табельное оружие, другой тоже что-то  домыслил и на последние деньги его купил. Сейчас они средний класс и  каждое лето отдыхают на Кипре. А у кого не смогло уложиться в голове,  что так можно сделать, теперь после работы всё лето вкалывают на шести  сотках. Вот как раз им, чтобы они не впали в уныние, и предлагают  обратиться к Богу. Веру в коммунизм подменили верой во Христа, парторга  заменили попом, следовательно, поток народной мольбы переправили к нему.  А по сути ничего не меняется, содержание просьб осталось прежнее:  «Помогите вернуть моего мужа Арнольда Аввакумыча в лоно семьи» или   «Вразумите работника сберкассы две тысячи восемнадцать дробь три, в  предоставлении льготного кредита Харлампию Капитоновичу Пузырёву, то  есть мне».

-  Виктор Алексеевич, мне кажется, вы просто ностальгируете по молодости.  Вспомните, раньше всё было поставлено в угоду идеологии. Продукцию  изготовить любой ценой к 7-му Ноября! А она ещё потом на складе будет  лежать невостребованная до 1-ого Мая. Мы же вместе работали, что вам  рассказывать. Это кому надо было? А сколько выговоров вы при коммунистах  получали? – всё больше и больше в полемику затягивал Иван Иванович  своего собеседника.

Жеребцов  после института начинал свою трудовую деятельность конструктором на  Пимокатном заводе. Водить карандашом по бумаге целыми днями не  привлекало. Уставал неимоверно. А вот говорить на разные отвлечённые  темы мог очень долго. Заметили. Пригласили работать по общественной  линии. Оказался способным. Выбрали председателем профсоюзного комитета  предприятия. Дальше - больше, наговорил до лидера регионального  отделения профсоюзов.

Во  время работы Жеребцова на заводе Жижин его поддерживал, способствовал  продвижению по карьерной лестнице. Иван Иванович подкупал  исполнительностью, опрятностью, пунктуальностью. При всех своих  положительных качествах он не ходил в любимчиках у Виктора Алексеевича,  так как в противовес к выше перечисленным характеристикам являлся  человеком скрытным. То есть никогда не напился в компании, хотя имел  отменное здоровье, ни разу не поддержал исполнение песни, спиваемую  коллегами, и также не пустился в пляс. Про таких говорят: «Сам себе на  уме. Тихушник». А народная мудрость гласит: «В тихом омуте черти  водятся». Это и настораживало Виктора Алексеевича.

После  того, как Иван Ивановича выбрали председателем регионального отделения  профсоюзов предприятий оборонной промышленности, они почти перестали  общаться. Поводом для редких встреч являлись только официальные  мероприятия. Тем не менее Жижин постоянно отслеживал информационное поле  вокруг себя, поэтому знал, что Жеребцов приложил руку к некоторым  курируемым им заводам. Под лозунгами борьбы за права трудящихся  способствовал их банкротству. Где был цех с уникальным, точным  оборудованием, открылся мебельный магазин или автосалон, в лучшем случаи  участок по изготовлению пластиковых окон. 

-  Дураков и сейчас хватает. Как утверждал классик, и двести лет назад они  были. Выговоры? Получал! И благодарности тоже, надо заметить,  объявляли, - свои аргументы привёл Жижин.

-  Тогда, чтобы достичь взаимопонимания, у меня предложение к вам - за  чашкой чая всё обсудить. Чай и всё остальное за мной. Когда вам удобно,  Виктор Алексеевич? – своё желание дальше пообщаться высказал Жеребцов.

«И до меня очередь дошла, - подумал Жижин. – Не отвертишься ведь от тебя», - а вслух произнёс: – Да хотя бы сегодня.

— Вот и замечательно. Ресторан «Макарони» в центре. Знаете?

— Наслышан.

— В шесть вечера. Устраивает?

— Хорошо.

— Буду ждать. На входе вас встретят.

«Ничего  доброго не предвещает этот разговор. Скорей всего, предложит лечь. Под  кого? На каких условиях? С кем согласовано в Москве? Не соглашусь,  замучают проверками и всё равно отстранят. Схем много. А в конечном  итоге развалят завод», – размышлял Жижин.

Посетители  заходили и выходили, он подписывал документы, что-то решал, кого-то  вызывал. А сам думал, просчитывал варианты, возможные компромиссы,  уступки, пути отхода. А в принципе – всё надоело! – пришёл к такой мысли  Виктор Алексеевич и решил: «Будь что будет!»

На  обеде Жижин приказал водителю заехать в супермаркет. Закупил продуктов и  только после этого поехали на дачу. Внук суетился на кухне, резал на  салат свежие огурцы, зелёный лук, петрушку. На плите в кастрюле  дожидался разогретый суп. Жижин улыбнулся при виде такой картины, сложил  в холодильник купленные припасы и направился мыть руки. Когда вернулся  из ванной комнаты, стол уже был накрыт. Заправив салфетки за ворот  рубашек, внук с дедом приступили к обеду.

-  Молодец, Антон! Пунктуальный и ответственный ты человек. Будь всегда  таким. Это очень важное качество, - отпустил похвалу Жижин.

— Спасибо, - явно довольный сказанными словами, ответил Антон.

— Сегодня задержусь, в область поеду. Ужинай без меня, - уже собираясь уходить, предупредил Виктор Алексеевич внука.

После  обеда, по прошествии где-то минут двадцати, к Жижину в кабинет зашла  Ольга Перепёлкина. Внешне лоск был, но блеск куда-то исчез. Волосы не  сказать чтобы растрёпаны, но и не совсем уложены.

-  Пап, - нижняя губа затряслась, и уже из глаз были готовы прыснуть  слёзы. Сдержалась, губу прикусила и выдавила из себя: – Перепёлкин  бросил меня.

Жижин, наклонив голову вперёд, посмотрел на неё из-под очков, сдвинутых на нос.

— А что, это тебя огорчило? – задал он вопрос.

— Как? Бросил! Ты понимаешь, бросил!

— Давай успокойся, рассказывай по порядку, - флегматично произнёс Виктор Алексеевич.

Вздохнув и собравшись с силами, Ольга продолжила:

-  Три недели назад мы с ним поругались. Он в тот вечер собрался и уехал  на машине. На следующий день я через знакомых узнала, что Перепёлкин  живёт на своей даче. Думала, псих пройдет у него, успокоится и вернётся.  Сегодня в городской администрации встречаю директора птицефабрики, он  мне вопрос задаёт: «Где Виктор теперь работает?» Тут я всё поняла. Не  помню, что ответила, сразу домой. Документов его нет, кое-каких вещей  тоже. Как я раньше не обратила внимание? Когда забрал? Не знаю.

— Видно, ты его окончательно достала. Не пойму, что тебе надо было? Мужик как мужик -  не алкаш, порядочный, работящий.

-  То-то! Миллионы домой приносил. В семье, между прочим, все деньги я  зарабатываю, - передёрнув плечами, с раздражением свои доводы привела  Перепёлкина.

— Дочь, ты деньги получаешь, а вот он, как раз их и зарабатывает, - поправил Виктор Алексеевич.

Ольга задумалась, после небольшой паузы с обидой в голосе произнесла:

— Что мне делать?

-  Ты же меня не слушала раньше, когда я тебе советовал. А всё говорила:  «Папа, так надо. Я сама знаю». По своим каналам, конечно, я постараюсь  разыскать его новый адрес. Только вопрос: Нужно это тебе?

— Да, - уверенно произнесла Перепёлкина.

-  Может, это только гордыня? – спросил Виктор Алексеевич и, не дожидаясь  ответа, продолжил: - Допустим, ты его вернёшь. Дальнейшие отношения  должны быть другими, ты должна измениться. Готова к этому?

— Не знаю, - после небольшой паузы ответила Ольга.

— Подумай. Хорошо подумай, - посоветовал Виктор Алексеевич.

— Что скажу Антону?

— А вот тут, я не знаю, - произнёс Жижин.

          Рабочий день подходил к концу, уже никто не работал, все ждали, когда  стрелки дотянут до пяти часов. В цехах народ группировался около  выходов, готовый бежать в сторону, противоположную от завода. В конторе  женщины чистили пёрышки, чтобы выпорхнуть во всей красе и разлететься по  своим делам. Кто не наводил блеск, сидел за своим столом с прижатой к  груди сумкой с надписью в глазах: «Достали все». Мужчины в туалетных  комнатах, выкуривая очередную сигарету, умничали друг перед другом. На  повестке дня был вечный, нерешаемый вопрос: «Как навести в России  порядок?»

Как  навести порядок, знали многие. Но никто не знал, как подготовить  общественность к положительному восприятию реформ и как склонить  правительство к проведению преобразований. И так повторялось каждый  день. Звук есть колебание воздуха. Специалистов колебать воздух у нас  предостаточно.

 Жижин,  тоже отошёл от дел и смотрел в окно. Перед входом стоял служебный  автомобиль. «За час доедем, - рассуждал он. – Водитель предупреждён,  должен был поужинать. Так что всё нормально».

Пять  ровно. Время поделилось на две части: на рабочее время и после работы.  Кто куда! По одиночке: к жене, к любовнице, ребёнка забрать с детского  сада, на дачу грядки полить. Группами: в рюмочную или с той же целью в  гараж. А Виктор Алексеевич ехал в сторону областного центра. Дорога в  этом направлении была не загружена, чего нельзя сказать о встречном  движении. Утром ситуация менялась с точностью наоборот. Проезжая  очередной лог, водитель произнёс:

-  Неделю назад вечером в этом месте  страшная авария была. «Крузер» с  «жигулями» лоб в лоб столкнулись. «Жигули» в нашем направлении шли, все  трупы. «Крузер» с прокурором из соседнего района из областного центра  ехал, им ничего.

— Да, слышал, - подтвердил Жижин.

— Виктор Алексеевич, а вы не знаете, кого виновным определили?

— Вроде, как «жигули» на встречную полосу выехали.

— Вечером в этом направлении и так две полосы свободны. Не понимаю, - промолвил шофёр.

-  Мне такую информацию сообщил захолустьевский прокурор. Он рассказал,  что даже запрос делали в  космические войска, и те предоставили снимки  из космоса, доказывающие виновность водителя «жигулей». И НАСА согласна с  такими выводами.

— Это что такое?

— Национальное управление США по аэронавтике и исследованию космического пространства.

— Раньше до такого не додумались бы. Прогресс! И это, поди, так называемые нанотехнологии?

— Ну, что-то из этого.

— И наше правительство делает на это ставку?

— Да.

— Порядка как не было, так и не будет, - с сожалением произнёс водитель и, ещё крепче сжав баранку руками, замолчал.

 Жижин не смотрел на часы, не та ситуация, чтобы быть пунктуальным. Водитель и не торопился, но прибыли вовремя.

На  входе в ресторан Жижина встречал молодой человек в безупречно  отутюженных чёрных брюках, лакированных туфлях и белой рубашке с  коротким рукавом.

— Вы Виктор Алексеевич? – спросил он, как только Жижин вышел из автомобиля.

— Да, - подтвердил Виктор Алексеевич.

— Пойдёмте. Иван Иванович вас уже ждёт, - пригласил встречающий и повёл за собой.

Жеребцов  сидел в глубине зала и изучал меню в массивной кожаной папке. Перед ним  стоял стакан с водой. Увидев Виктора Алексеевича, он встал из-за  столика и сделал несколько шагов на встречу.

-  Виктор Алексеевич, я, помня о ваших вкусах, уже осмелился заказать  бутылку коньяка, - протянув руку для приветствия, произнёс Жеребцов.

— Спасибо, - ответил Жижин.

Тут же подали меню и Виктору Алексеевичу.

Сделав  заказ и ожидая пока принесут блюда, они беседовали. Речь шла о погоде, о  семейных делах, куда катиться этот безумный мир. После того как пошёл  процесс потребления еды и  употребления коньяка, разговор постепенно  начинал менять тематику.

-  Виктор Алексеевич, не ценят у нас людей, не ценят, - твердил Жеребцов,  тыча вилкой в кусок, лежащий на тарелке, кусок не попадал на вилку,  фарфор издавал звонкий звук. Иван Иванович вытянул шею вертикально верх,  наклонил голову вниз и взглянул на это свысока. Сфокусировать очертания  блюда не получилось,  после чего произнёс: – Давайте выпьем.

Стукнувшись рюмками, выпили. Тут же Жеребцов наполнил опустевшую тару новой порцией коньяка. И дальше продолжил речь:

-  Берегли вы свой завод, душу в него вкладывали, а в следующем году под  акционирование попадаете. Кто-то придёт, всё развалит и растащит в  трамтарарам. Как мне обидно за вас, Виктор Алексеевич. Контракт с вами  не думают продлевать. В Москве считают вас неудобным человеком при  акционировании. Им во время этого мероприятия нужен зависимый, легко  управляемый директор.

— Мне уже поздно меняться, - перебил Жижин своего собеседника

— А может, нам им фигу показать? – мотнув головой, предложил Иван Иванович.

— Это как?

-  Активы вывести. - Пауза. - Я помогу. - Жеребцов сделал ещё паузу и  затуманенным пьяным взглядом попытался  определить реакцию Жижина. После  минутного молчания продолжил: – Весь доход - ваш, за минусом издержек,  связанных с этим процессом. Гарантирую. Всё будет чисто, комар носа не  подточит. Мне комиссионные не надо. Действую исключительно из уважения к  вам.

— Ваша выгода в чём?

— Ну…, - пожал плечами Жеребцов.

-  А то мне это напоминает случай из советских времён про одного еврея. Он  за рубль двадцать покупал в магазине десяток яиц. Потом их варил и  продавал на станции пассажирам проходящих поездов за двенадцать копеек  за штуку. На вопрос любопытных: «В чём твой интерес?» Отвечал: «Навар  ведь весь мне остаётся».

Теперь  уже Жижин изучал реакцию Иван Ивановича. Не увидев ничего кроме обычной  мимики пьяного человека, подумал: «Где ты, Жеребцов, молодой и  непьющий?!»

-  Виктор Алексеевич, тогда мне тоже не откажите в услуге. Надо помочь  одному хорошему человеку по карьерной лестнице. Ему нужна запись в  трудовой книжке с государственного предприятия. Вы берёте его к себе  своим замом, допустим по маркетингу. И мы квиты.

-  А если нам поступить по-другому. Предприятие получает кредит под  неподъёмные проценты в подконтрольном вам банке. Я через полгода ухожу, а  мой преемник тонет в долгах.  Завод – банкрот, и он ваш на блюдечке с  голубой каёмочкой. Новый заместитель по маркетингу становиться внешним  управляющим, надо сказать - очень удобная кандидатура. Тем самым ещё раз  поможем хорошему человеку. Моя цена всего лишь – разница между  завышенными процентами и существующими на сегодняшний день. Расчёт,  конечно, наличными, - своё предложение озвучил Виктор Алексеевич, при  этом пристально смотря в глаза собеседнику.

          Жеребцов не мог понять, серьёзно говорит Жижин или шутит. Ещё коньяк,  впрыснутый в организм, ударил по мозгам. Так что Иван Иванович решил  больше сегодня интеллектуально не напрягаться.

-  Приятно иметь дело с умным человеком. Давайте завтра конкретно обсудим  все детали. Я подготовлю к этому времени несколько предложений. Вы  выберите то, что вас устроит, - спотыкаясь на каждом слове, почти с  закрытыми глазами, с болтающейся головой из стороны в сторону,  проговорил Жеребцов и, поймав рукой рюмку на столе, добавил: – На  посошок.

— Я подумаю и если что, дам вам знать, - после некоторого молчания ответил Жижин.

— Надеюсь на взаимовыгодное сотрудничество, - выдавил из себя Жеребцов.

Выпив  на дорожку, Виктор Алексеевич расслабленной походкой пошёл к выходу.  Иван Иванович, раскинув руки и ноги в разные стороны, дожидаясь  официанта, лежа в кресле, заорал песню: «Хулиганом я родился, хулиганом я  расту…». «Вот это по-нашему. А то в молодые годы чисто басурманином  был», - выходя из зала, подумал Виктор Алексеевич.

Обратную  дорогу Жижин ехал, прикрыв глаза, анализируя разговор, произошедший в  ресторане. О чём он старался не думать, а думать не хотел о  приближающейся дате окончания контракта. Сегодня ему об этом напомнили,  можно сказать, вернули с небес на землю. Что шансов на продление не  было, он знал и без Жеребцова. Причина заключалась не столько в его  неудобности при акционировании завода, главное, подошло время, уходить  таким людям, как он. Всё это чётко осознавал Жижин. Жеребцов затеял свою  игру и хочет использовать его в своих целях. «Не соглашусь помогать ему  - включит административный ресурс. Будут копать под меня. Для этого у  него есть необходимые связи в местных структурах власти». Марионеткой  тоже быть не хотелось. Помня, что утро вечера мудренее, приехав домой,  сразу лёг спать.

 

10

 

Виктору  Алексеевичу на следующий день спозаранку колодезная вода показалась  очень вкусной. Поэтому он принял сразу три стакана. Далее чай с лимоном  или, может быть, съеденный бутерброд с сыром привели к мысли, что пора  начинать прощаться с заводом. Расстаться было решено деликатно без  истерик. «Завод, мне от тебя ничего не надо!» - вопль слабого человека, к  коим не относился Жижин. Ему нравились выученные наизусть когда-то в  школе слова: «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она даётся ему один  раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно  прожитые годы…».  Виктор Алексеевич со своей колокольни ещё мог под  этими строками подписать: «Утверждаю: главное в жизни - душевное  спокойствие».

С  утра он вызвал к себе в кабинет Семёнова. Секретарь ещё не успела  закончить фразу: «Владимир Александрович, вас вызывает Виктор  Алексеевич», как тот со словами: «Как настроение у шефа?» открывал дверь  в приёмную.

— Не знаю, Владимир Александрович, - ответила секретарь.

— Как так? Наталья Николаевна, вы лучше жены должны знать самочувствие директора.

— Это почему же? – недоумённо спросила Наталья Николаевна.

Семёнов обвёл взглядом немногочисленных посетителей и, задержавшись на Агапееве, приглушённым голоском произнёс:

-  Секретарь, как и главный бухгалтер – это исключительно индивидуальный и  разовый предмет любого руководителя. Из этого следует, что им надо  беречь своего шефа. Так как у директора ещё может быть новый секретарь и  новый главный бухгалтер, то у них никогда больше не будет нового  директора.

-  Заходите, Владимир Александрович, Виктор Алексеевич вас ждёт, -  стараясь избавиться от непредсказуемого говоруна, поторопила Наталья  Николаевна.

Семёнов, уже взявшись за ручку двери, повернулся к секретарю и переспросил:

— Можно?

— Заходите, заходите, - подтвердила та.

Открыв дверь, Семенов впорхнул в кабинет.

— Здравствуйте, Виктор Алексеевич!

-  Здравствуй, Владимир! Проходи. Присаживайся, - подождав пока  подчинённый усядется, продолжил: – Деликатное у меня к тебе дело. Ты  человек надёжный, проверенный, - остановился, оценивающе ещё раз окинул  взглядом Семёнова, подумав при этом: «Решали же мы с тобой аналогичные  задачи, только, не в таких объёмах», и стал изъясняться дальше: - На  складе БИХ ещё с советских времён лежит очень много инструмента,  подшипников.

— Да, - подтвердил Семёнов.

— Зачем нам такие запасы? – задал вопрос Жижин.

— Ну…, - издал звук начальник БИХ.

— Ни к чему, - сделал резюме директор.

— Да, - подтвердил Владимир Александрович.

— Мы с тобой их сохранили.

— Да, - опять согласился Семёнов.

— Памятник нам не поставят.

— Не поставят, - утвердительно произнёс Владимир Александрович.

— А жизнь трудная штука.

— Да, трудная.

— У тебя сын растёт.

— Растёт.

— Сколько ему лет?

— Шестнадцать.

-  Не за горами время, как жениться надумает. А где ему жить? – сделав  паузу, сам и дал ответ: – Негде. - Сделав ещё одну паузу, задал  очередной вопрос: - Ты должен, ему помочь? - На который, тут же сам и  ответил: - Должен. - После чего своим высказыванием поставил  окончательно в тупик подчинённого: - На одну зарплату не поможешь. Как  быть?

— Не знаю, - с видом обречённого промолвил Семёнов.

-  И я не знаю, - выдохнул Жижин и повернулся в сторону окна. Где-то,  похоже, вдали найдя ответ, продолжил: – Собери заявки на следующий год  со всех цехов на инструмент, примерно на миллион рублей. Принесёшь ко  мне, а я определюсь, у какой фирмы будем делать мнимые закупки.

— Хорошо, - согласился Семёнов.

— Твоего грузчика и водителя  ввиду служебной необходимости отправим на месяц на прорыв в какой-нибудь цех.

— Хорошо.

— Твоя кладовщица давно на заводе работает? – задал вопрос Жижин.

— Давно, - подтвердил Семёнов.

— Тогда ей за счёт профсоюза дадим путёвку в Сочи.

— Хорошо.

— Не заслужила, что ли?!

— Заслужила, - согласился Владимир Александрович.

-  Тебе придётся, естественно, за них потрудиться. В конце дня заезжаешь  на склад под разгрузку будто бы с купленным инструментом, на самом деле  его, наоборот, загружаешь и вывозишь. Это придётся проделать несколько  раз. Я ещё внимательно просмотрю твою оборотную ведомость и определюсь,  что будем забирать. В конце сентября, как только включим отопление, у  тебя на складе произойдёт порыв труб. Имущество как бы приходит в  негодность. Повторяю - как бы. Процесс должен быть контролируемый. Потом  что делаем?

— Списываем, - бодро ответил Семёнов.

-  Списываем инструмент, подгоняя под то количество, что к этому времени  уже увезли со склада. Запасы у нас числятся по старым копеечным ценам  советских времён. Ущерб по бухгалтерии будет минимальный - всего  несколько десятков тысяч рублей. Так что такое списание никого не  удивит, обычный рабочий момент. С этой операции, по моим предварительным  расчётам, ожидается получить около полумиллиона долларов. Твоих тут  десять процентов. Вот сыну и поможешь. Ещё для подстраховки тебя  назначим начальником пятого цеха. Свиридов уже давно просится уйти на  отдых, что с него возьмёшь – пенсионер. Это надо на случай, если  возникнут нюансы по дальнейшему списанию. Вот через цех и всё решим. У  тебя будет и выписка, и списание в одних руках. Гуляй – не хочу!

— Виктор Алексеевич, раньше такие совмещения должностей были запрещены.

-  Владимир, теперь демократия. Всё можно. Кто нам укажет на ошибку?  Налоговая? Прокуратура? Не их вопрос. Местный департамент по  промышленности? Министерство?  Где они? Чем занимаются? Не знаю, -  эмоционально разложил ситуацию Жижин.

— Понятно. А комиссия акт на списание подпишет? – пытался сразу выяснить все нюансы Семёнов.

— Агапеева вызову к себе, в кабинете и подпишет.

— Хорошо. Можно идти?

— Давай, Владимир Александрович, трудись.

Семёнов  ушёл. Жижин принял срочных посетителей. Выдержал паузу и только потом  пригласил к себе Бабло Дмитрия Михайловича и Минкина Фёдора Юрьевича –  заместителя директора по безопасности и кадрам, при этом поставив в  известность секретаря, что они нужны по разным вопросам. Первым пришёл  Минкин. Он, просунув голову в дверь, спросил:

— Добрый день! Вызывали, Виктор Алексеевич?

— Здравствуй! Проходи, Фёдор Юрьевич. Присаживайся.

Минкин,  пройдя крадучись на цыпочках по кабинету, аккуратно присел на краешек  стула. Открыл ежедневник, достал из него ручку и был весь во внимании,  готовый записывать указания.

-  Свиридов у нас на пенсию просится, - продолжил Жижин. – Что мучить  мужика, надо сказать ему спасибо. Приказ. Благодарность. Всё честь по  чести. Профсоюз подключить. Вот только проблема. Кого поставить? – не  дав возможность Минкину высказать соображения, стал дальше наговаривать  свои мысли: – Энергичный человек нужен, молодой, преданный заводу.  Может, присмотреться к начальникам технических отделов да дать ещё цех в  нагрузку? А, Фёдор Юрьевич? – и, не дожидаясь опять ответа, продолжил  дальше рассуждать: – Главного технолога нельзя, начальника  конструкторского отдела тоже нельзя. А вот Семёнова?! Как считаешь? –  найдя неожиданное решение, обрадовался Жижин.

— А-а-а…

-  Точно, Семёнова! Готовь приказ, - ещё раз убедившись в правильности задуманного, вынес свой вердикт Виктор Алексеевич.

Пока Жижин общался с Минкиным, в приёмную прибыл Бабло и прямо направился к двери директора.

-  Дмитрий Михайлович, там Минкин. Виктор Алексеевич предупредил, что у  вас  с ним разные вопросы, - остановила секретарь его дальнейшее  продвижение.

Бабло  развернулся передом к Наталье Николаевне и сдвинулся в сторону от  двери. Лицо цвета поросёнка,  с объёмной шеей, на которой нельзя  застегнуть верхнюю пуговицу сорочки, по этой причине приспущенный  галстук. Нижние пуговицы рубашки напряжены, готовые выстрельнуть.  Объёмные брюки, ремня не видно из-за живота. Широкие туфли  светло-коричневого цвета с разными по форме дырочками для вентиляции. В  руках борсетка из натуральной кожи, в размерах приближающаяся к  портфелю.

Послышался  в тамбуре шум первой со стороны директора открывающейся двери. Бабло  повернулся и приготовился втиснуться в кабинет вслед за выходящим  посетителем. Минкин вышел. Дмитрий Михайлович засунул первым живот,  который сначала и предстал взору Жижина. Потом показался и весь Бабло.

— Здравствуйте, Виктор Алексеевич!

— Здравствуй, Дмитрий Михайлович!

— Как у нас идёт подготовка к юбилею? Как сценарий? – задал сходу вопрос Жижин.

-  Вход в дом культуры будет строго по пригласительным билетам. Вначале  торжественное собрание. Вы выступаете. Потом гости по ранжиру дарят вам  подарки.

— То есть заводу? – уточнил Виктор Алексеевич.

-  Да. И отличившимся работникам. Далее с приказом о награждении слово  предоставляем Минкину. После этого коротенький концерт не более часа и в  завершении праздника фуршет. Столики накроем на четыре человека на  втором и третьих этажах. На первом организуем танцы. Поставим на стол по  одной бутылке водки, шампанского, минеральной воды, по паре салатов,  бутерброды и фрукты. Всё за счёт завода. Кому покажется недостаточно  угощения, предоставим возможность приобрести спиртное и закуску в  буфете. Начало в семнадцать ровно, планируем закончить в одиннадцать  ноль ноль. Для ВИП - персон отдельная программа, они после концерта с  руководством завода уезжают в заводской профилакторий. Там ассортимент  на столе, конечно, будет богаче. Смету затрат и списки гостей  дорабатываем. Косметический ремонт заводоуправления, дома культуры и  профилактория закончим в срок.

— Хорошо. А порядок в цехах?

— Всё под контролем. Своими силами цеха наводят марафет, материалами помогаем.

— Ты  вообще знаешь смысл слова «марафет»? – задал вопрос Жижин.

— Порядок, – уверено ответил Бабло.

— Ошибаешься. Кокаин это, - пояснил Виктор Алексеевич.

— Тот самый?

— Да. Если в широком смысле слова, то любой наркотик. Наводить марафет – употреблять его.

— Я ещё в более широком смысле.

-  Но если так, то - да. Меня в преддверии праздника интересует другой  вопрос. У нас есть много ненужного, незадействанного оборудования,  неликвидов. Памятниками по всей территории стоят и на складах ржавеют,  портят внешний вид. Списать, что ещё не списали. Продать или сдать, как  металлолом. Порядок надо наводить, но без злоупотреблений, - пальцем  пригрозил Виктор Алексеевич.

Бабло понял, к чему клонит шеф. И, приняв придурковатый облик, сразу доложил свои соображения:

— Как раз в сентябре на заводе годовая инвентаризация. К этой дате всё сделаем. Лично возьму под контроль.

«Ты  всё вычистишь. С виноватым видом денежку в клювике принесёшь и задашь  глупейший вопрос: «Что с ними делать?» Я отвечу: «Делить, Дмитрий  Михайлович». Ты спросишь: «Как?» «Как всегда», - скажу я. И ты достанешь  из своего саквояжа уже приготовленный пакет», – размышлял про себя  Жижин, смотря вслед уходящему Бабло.

Выйдя от директора, Минкин отправился к себе в кабинет, где первым делом позвонил Свиридову.

— Алексей Степанович, ты что, у Жижина на пенсию просился?

— Фёдор Юрьевич, с чего ты взял?

— «Тятя» приказал тебя по личной твоей просьбе торжественно на отдых отправить.

После паузы Свиридов обречённо спросил:

— А кого на моё место?

— Семёнова.

-  Тогда кто отделом руководить будет? – ещё задал вопрос, как будто это  что-то могло изменить в его жизни или имело какое-то значение для него.

— Он же.

— Странно. Я пару лет думал ещё поработать, - произнёс Свиридов и после паузы добавил. - Тебя понял, пишу заявление.

 

11

 

В  восемь утра работники пятого цеха были собраны в красном уголке. Народ  поделился на  три неравные части. Самая большая группа рабочих степенно  расселась в зале. Группка значительно меньше, зайдя внутрь, толкалась  около входа, готовая поскандалить. Но ещё не был обозначен повод,  поэтому они, пока, только, громко разговаривали. Несколько личностей в  коридоре переминались с ноги на ногу, нервно заглядывали в зал. 

Помпезность  красного уголка была в прошлом. Сейчас данное помещение больше  напоминало декорации к спектаклю «Спящая красавица» - зал дворца после  ста лет забвения. Серость и паутина по углам. Портрет Ленина, висевший  над головой президиума - сорван. Напоминание о нём - прямоугольное пятно  более светлого цвета, чем основной фон стен. Снявший икону пролетариата  – обычный клептоман, политических пристрастий не имеющий. Но зато  страдающий острой формой маниакальной тяги к воровству. Чеканку отнёс в  пункт приёма металлолома. Вырученных денег едва хватило на стакан  «чернил» - красное вино, цвета неподлежащего классификации, продающееся  на разлив по цене чуть дороже водопроводной воды.

 Вот в таком антураже Минкин от лица администрации завода представлял нового начальника цеха.

-  Здравствуйте, товарищи, - поприветствовал он трудовой коллектив. – Как  уже, наверное, вы знаете, Алексей Степанович принял решение уйти на  заслуженный отдых. Мы его, естественно, проводим, как положено, - обвёл  взглядом присутствующих, кто-то опустил глаза, кто-то остекленело,  смотрел в упор. - Им до лампочки. Чью икону повесят, тому и молиться  будут. Лишь бы работа была, да за неё деньги платили, - подумал Минкин и  продолжил дальше. - Жизнь не остановилась. Принято решение назначить  начальником вашего цеха - Семёнова Владимира Александровича, - после  этих слов зачитал приказ и ещё от себя добавил. - Человек он известный  на заводе, пользующийся уважением в коллективе, молодой, сорок два года,  образование - высшее техническое. Руководит БИХом и ещё параллельно  возглавит цех. Энергии ему не занимать, надеюсь с вашей помощью у него  всё получиться.

По причине деликатности момента, в красном уголке воцарилось молчание.

-  Ну что – всё, - нарушив тишину, произнёс Фёдор Юрьевич. Народ неспешно  стал расходиться. Только, около стола для президиума оставались стоять  Минкин, Свиридов и Семёнов.

— Алексей Степанович, передавай основные фонды. Две недели тебе хватит? – поинтересовался Минкин.

— Хватит, - ответил Свиридов.

 Фёдор Юрьевич оставив наедине бывшего и нового начальника цеха, с ощущением недосказанности, пошёл по своим делам.

— Алексей Степанович, может в кабинет пройдём? – предложил Семёнов.

— Пойдём, Владимир Александрович, - согласился Свиридов.

— Может…? Это…? Я организую, - не дойдя до кабинета, ещё одно предложение сделал вступающий в должность.

— А.…Давай, - махнув рукой, не отказался сдающий полномочия.

Тут  же Семёнов позвонил по «мобиле»: «Григорий, подноси пакет». Григорий –  грузчик-экспедитор БИХ, как джин из восточной сказки, мигом появился со  свёртком. И так же не заметно исчез.

Двое  выбранных на сегодняшний день судьбою в собутыльники, уже на месте в  унисон, хором секретарю: «Зина, мы работаем с ведомостью основных  фондов. Возьми телефон на себя и никого не пускай в кабинет». Напарники  закрылись внутри и начали «трудиться». Свиридов застелил газетами стол.  Потом извлёк из различных закутков разномастную посуду и расставил её.  Семёнов в это время, доставая из пакета, нарезал ломтиками, кусочками  сыр, колбасу, селёдку, хлеб и раскладывал по тарелкам. Владимир  Александрович закончив сервировку стола, оценив взглядом проделанную  работу, произнёс:

— Пойдёт.

— Нормально, - поддержал Свиридов.

Только  после этого, самой последней из пакета Семёнов извлёк бутылку водки.  Передал её Алексей Степановичу для ознакомления. Тот, изучив этикетку и  повертев со всех сторон флакон, утвердительно произнёс:

— Наливай.

И  передал бутылку обратно. Владимир Александрович, как минёр, бережно  двумя пальцами, открутил пробку. Так как в горлышке был вставлен  дозатор, поэтому пришлось бутылку потрясовать и крутить вокруг своей  оси, чтобы содержимое, булькая, потекло наружу. Наполнив стопки, Семёнов  взял одну из них, кашлянул и начал оправдательную речь:

— Алексей Степанович, поверь мне, не рвался я на твоё место. Обстоятельства.

-  Всё нормально, Владимир Александрович. Не бери в голову, - ответил  Свиридов, выставив вперёд руку, чтобы чокнуться и добавил. – Давай.

Выпив по стопке, Свиридов продолжил:

— Основные фонды у меня в полном порядке, только, за переносным компрессором не уследил. Украли.

— Всё приму. Потом как-нибудь спишу, - заверил коллегу Владимир Александрович.

Одолев  бутылку ёмкостью один литр, Семёнов и Свиридов сидели рядышком за  столом. Первый обнимал собеседника за плечо, второй подпёр лоб кулаком.  Ещё чуть-чуть и дошло бы до лобызаний.

— Честно говорю. Я тебя уважаю, Степанович, как родного отца, - распылялся Семёнов.

— М-м-м-м…, - многозначительно мычал Свиридов.

Всё  было бы комично, если не было так трагично. Трезвея, Алексей Степанович  стал осознавать, что его эпоха на этом маленьком участке земли  закончилась. Он - простой пенсионер и мизерная пенсия – основной доход  до конца дней жизни. Слёзы потекли по его щекам. Семёнову стало неудобно  и стыдно за своё участие в этих событиях. Слёзы, как смех и зевота  имеют заразительное воздействие. У Владимира Александровича тоже  навернулись капли на глазах. Так они и сидели вместе, шмыгая носами и  вытирая кулаками влагу со щёк. Один переваривал внутри себя обиду, но  при этом, не виня никого, осознавая, что всё когда-то заканчивается.  Другой размышлял о несправедливости жизни, мучаясь вопросом: «Почему не  может быть всем хорошо одновременно?»

Рабочий  день подошёл к концу. Семёнов уже стал к этому времени понимать, чтобы  не оказаться неправильно понятым, отсюда надо уходить и желательно до  темноты. Прокрутив в голове возможные варианты доставки себя и тела  Свиридова к месту проживания, решил передвигаться автотранспортом.  Позвонил по сотовому телефону своему водителю и дал указание подъехать в  17 часов 20 минут к пятому цеху. «Народ уже пройдёт, и они спокойно,  никого не смущая, выйдут наружу», - рассудил он.

К  назначенному сроку Владимир Александрович остатки еды убрал в  холодильник. Мусор и использованные газеты, вместе с пустой бутылкой  сложил в пакет. Поставив в голове мысленно галочку, выкинуть его по  пути. Приподнял за руку Свиридова.

— Алексей Степанович, нам пора, - произнёс он.

— Да, да, - получил одобрительный ответ.

— А ключик где? Ключ от кабинета где?

— Вот, - Свиридов, болтаясь на руке у Семёнова, вынул из кармана брюк ключ на резинке.

— Пропуск?

— Тут, - ткнул пальцем Алексей Степанович в карман рубашки.

-  Идём, - поставил перед собою цель Владимир Александрович, приняв при  этом  подушечку жевательной резинки для придания более нейтрального  запаха изо рта.

Одной  рукой держа своего коллегу, под мышкой зажав пакет, Семёнов  изловчившись, закрыл кабинет. К этому времени все рабочие уже ушли, так  что, как предполагалось, выйдя из здания, они никого, не встретили.  Около входа их ожидала «Газель». Семёнов поместил Свиридова между  водителем и собою, тем самым, зажав его с двух сторон, как в тиски.  Задача перед Алексеем Степановичем стояла держать только голову.  Проходную проследовали без проблем. Владимир Александрович, для  уменьшения вахтёру обзора, пропуска приставлял из открытого окошка  машины прямо к его носу.

Первым  делом отвезли домой Свиридова. Он уже почти самостоятельно переставлял  ноги, но речь получалась ещё тяжело. Семёнов довёл его до дверей  квартиры. Нажал на звонок, по ту сторону раздались звуки. Владимир  Александрович потихоньку попятился назад, спустившись на пол-этажа,  остановился. Убедившись, что сослуживца забрали, пошёл прочь.

 

12

 

Жижин  и Жеребцов так не о чём и не договорились. Первый проявил  принципиальность, второй не смог сделать такое предложение, чтобы у того  от его принципиальности ничего не осталось. Зато второй вместо  достойного предложения смог устроить первому неприятности. Первая  появившаяся неприятность на заводе жупел для всех кто хоть когда-либо  потратил копейку государственных денег - Главное контрольно-ревизионное  управление. Проверяли целенаправленно со знанием дела. Угадывание, что  посмотреть и куда обратить внимание, было поразительное. Наличие у них  своей путеводной звезды в коллективе «Пимокатного завода» и может не  одной не вызывало никаких сомнений. Кто? Почему светит? Осталось тайной.

Многие  заводчане ушли на больничный. Кто до проверки считал, что он готов  предстать хоть перед апостолом Петром с последующей рекомендацией в рай,  с треском провалили земную репетицию. И чтобы раньше времени не попасть  в чистилище, сразу после контроля подался к докторам. Кто заранее  сомневался в своей непогрешимости, узнав о проверке, тут же почувствовал  обострение хронических заболеваний и упал в ноги к эскулапам. 

Не  успела уехать одна комиссия, уже приехала другая. Одновременно работали  до трёх коллективов проверяющих. Кроме контрольно-ревизионного  управления за это время копали под Жижина и прессовали его:  Ростехнадзор, прокуратура, трудовая инспекция, налоговая, Госпожнадзор,  инспекция профсоюзов. И это далеко не весь перечень возможных  неприятностей для предприятий на территории России. 

Жижин  уже запутался, в чём был виноват, но дали понять, что виноват точно.  Место географического проживания и возраст нашего героя придавали ему  смелости. Белый флаг не выкидывал, бился до конца.

 В  нынешнее время не надо проводить диверсий, одну компетентную группу  товарищей с полномочиями и обеспечена полная парализация проверяемого  объекта. Разрушающая сила работы одного члена комиссии в течение дня в  тротиловом эквиваленте равна пятьсот килограммам.

Мощь  контролирующих органов пришлось ощутить и Семёнову. Первый проверяющий,  судьбою посланный, оказался государственный инспектор по пожарному  надзору - Мулькин Александр Владимирович. Мулькина в цех привёл  начальника отдела техники безопасности - Павликов Владимир Анатольевич.  Павликов, согласно, своей должностной инструкции, отвечал за соблюдение  правил пожарной безопасности в целом по предприятию, поэтому долг ему  предписывал находиться всегда рядом с проверяющим. 

Выглядели  они не ахти. Не ахти, так как проверка шла четвёртый день и три  предыдущих вечера они пили водку. На официальном языке это называлось –  подведение итогов дня. Итоги дня подводили в отдельном кабинете  столовой. Ассортимент: первое, второе, салат, компот и водка. Водки  много.  Павликов на этом мероприятии по задумке руководства должен был  топить замечания. Процесс утопления шёл тяжело, замечания каждый раз  всплывали снова и снова. Мулькин не проникался благодарностью за выпитое  и съеденное. Хотя лакал с остервенением, опустошая стопку за стопкой.  Перед тем как очередной раз принять дозу, поднимал указательный палец  левой руки к верху и, мотая им из стороны в сторону, грозно произносил:  «Что вы меня угощаете, ничего не значит! Меня не купить! Я – человек  государственный, буду проверять по всей строгости закона». Угощался не  долго, через час падал лицом на стол. Голова немного перекатывалась со  лба в сторону уха и занимала устойчивое положение. Опорами являлись с  одной стороны – нос, с другой – выпуклость щеки. Руки при этом  беспорядочно болтались под столом. Павликов, с непотерянной надеждой,  продолжая пытаться решить свой вопрос, ещё несколько раз обходил вокруг  проверяющего, повторяя, как заводной: «Может, это не будем отражать в  акте? Может, это не будем отражать в акте?» В ответ Мулькин губами  испускал воздух. Не добившись ничего, Владимир Анатольевич, сам  находящийся в не очень хорошем состоянии, тащил инспектора через чёрный  ход к машине. Далее груз передавал шофёру, который доставлял его по  указанному адресу. На следующее утро проверяющий снова, как ни в чём не  бывало, возникал в дверях кабинета Павликова. Владимир Анатольевич на  третий день стал ловить себя на мысли, что сходит с ума, приобретя фобию  в виде вечно появляющегося в начале рабочего дня видения в дверном  проёме.  Вот с этим видением он на четвёртый день прибрёл под душу  Семёнова.

Владимир  Александрович встал из-за стола и вышел навстречу пришедшим. Павликов  представил главного инспектора и начальника цеха друг другу.

— С чего начнём? – после рукопожатия, заискивающе спросил Семёнов.

— Пожалуй, с документации, а потом пройдём по цеху, - добродушно ответил Мулькин. 

При  рассмотрении документов инспектор не задал никаких вопросов, только,  несколько раз, молча что-то пометил в своём блокноте. И потрачено на это  было всего минут десять. У Семёнова появилось ощущение, что проверка  пройдёт гладко и легко. Ошибся. Осмотр помещений занял уже около трёх  часов. Тут майор был более словоохотлив. Точнее, употреблял только одно  слово, но часто: «Нарушаем». Шагов десять – остановка, поворот головы на  360 градусов, и одна и та же повторяющаяся фраза: «Нарушаем». После  сказанного следовала запись в блокнот и продвижение по цеху дальше. На  протяжении этого дня, общаясь с Мулькиным, Семёнову всё больше и больше  стала вкрадываться мысль, что само существование их предприятия входит в  глубокие противоречия с теми постулатами, которыми руководствуется  Госпожнадзор. Его размышления, на эту тему, глубоко не развившись,  прервались с окончанием осмотра. Подводить предварительные итоги  вернулись обратно в кабинет. Тут уже наметились противоречия другого  плана - между Мулькиным и Семёновым.

— Что пишем протокольчик?! – на эмоциональном подъёме произнёс инспектор.

— Может, на первый раз предупредить устно? – ответное предложение с надеждой в глазах высказал Владимир Александрович.

-  Нет, нет. Нарушения существенные, предупреждением не ограничимся, -  сразу отмёл такой вариант Мулькин. Тут же, не раздумывая, достал из  папки чистые бланки и не спеша, получая удовольствие от процесса, начал  писать. Один наслаждался, другой явно нервничал. Глаза у Семёнова  налились ненавистью, ещё немного и он взглядом смог бы испепелить  майора. Павликов смотрел на всё отрешённо, его состояние было ближе к  тому, чтобы пуститься в пляс. Четвёртый день – четвёртый проверяемый цех  – четвёртый протокол о нарушении. Принцип неизбежности наказания  действовал. Мулькин, поочерёдно заглядывая в блокнот, в правила пожарной  безопасности и в Административный Кодекс, сотворил следующий перл:

 

 

ПРОТОКОЛ № 948

Об административном правонарушении

«25»  августа  2005г.                                                                                                                                    г. Захолустьев

 

Я,  заместитель начальника ОГПН по Захолустьевскому району ГУ МЧС России  Мулькин А.В. руководствуясь ст. 23.34, 28.2, 28.3, и 28.5 КоАП РФ,  составил настоящий протокол, что: 25.08.2005 г. в период с 9-00 до 12-00  в помещениях цеха №5 и складов БИХ ФГУП «Московского пимокатного  завода» выявлены нарушения требований пожарной безопасности,  установленными правилами пожарной безопасности в РФ ППБ 01-03, а именно:  в ряде складских помещений складирование хранящихся материалов  осуществлено без соблюдения противопожарных (свободных) проходов, дверь  эвакуационного выхода №7 закрыта на навесной замок, в помещении  венткамеры хранятся различные сгораемые предметы.

То есть, совершено административное правонарушение, предусмотренное ст. 20.4 КоАП РФ.

 

С  протоколом ознакомлен и мне разъяснены права и обязанности лица, в  отношении которого ведётся производство по делу об административном  правонарушении, предусмотренные статьей 25.1 Кодекса РФ об  административном нарушении, а именно:

— знакомиться с материалами дела;

— давать объяснения;

-представлять доказательства;

— заявлять ходатайства и отводы;

— пользоваться юридической помощью защитника;

— а также иными процессуальными правами в соответствии с настоящим кодексом.

 

V_ __ __ __ __ __ __ (Подпись лица, в отношении которого составлен протокол)

 

Объяснения  и замечания нарушителя по содержанию протокола  _ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __ __

V_ __ __ __ __ _ (Подпись)

 

О  рассмотрении дела «1» сентября 2005 г. в 09 ч. 05 мин. по адресу: г.  Захолустьев пожарная часть «Московского пимокатного завода» извещён

V_ __ __ __ __ __ _ (Подпись)

 

 

 

 

— Где стоят птицы, распишитесь, - подав протокол Семёнову, произнёс инспектор.

          По складу характера Владимир Александрович являлся человеком смелым,  принципиальным и правдивым. Но взрослен он был в той тоталитарной  системе, когда «Правда» была  всего лишь газетой; принципов не было, а  были постулаты; смелостью уже считалось - противоречить представителям  государства, крикнув из-за угла. Потом, чтобы не быть причисленным к  душевно больным, куда-нибудь спрятаться и дрожать от страха. Кто не  прятался и не дрожал, того, чтобы привить рефлекс самосохранения,  отправляли на лечение в психбольницу.

Поэтому  Семёнов, ознакомившись с протоколом, поразмыслив пяток секунд, решил в  разделе «объяснения нарушителя» написать: «объяснения дал устно». Такой  формулировкой, он озадачил Мулькина. Тот не мог сориентироваться,  Семёнов этой записью опротестовывает его действия или покорно  соглашается с ним. Поэтому майор задал контрольный вопрос:

— Вы, что-нибудь напишите?

-  Я уже всё написал, - ответил Владимир Александрович. Тем самым ещё  больше поставил в недоумение проверяющего. Тогда, Мулькин попытался  ответ найти в глазах у Семёнова. Безрезультатно. Увидел в них, только,  своё отражение.

— Вы первого сентября придёте на рассмотрения дела? – ещё раз прощупал инспектор, что  ожидать от противоположной стороны.

— Конечно, - спокойно произнёс Владимир Александрович.

          Слава техническому прогрессу и в частности Интернету! За время от  проверки цеха до назначенной аудиенции, Семёнов с помощью поисковиков  Яндекс и Рамблер успел, проштудировать Административный Кодекс, правила  пожарной безопасности, Приказ МЧС «По организации и осуществлению  государственного пожарного надзора», Федеральный закон «О защите прав  юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при проведении  государственного контроля», и даже нашёл информацию на одном из сайтов  под названием: «Как бороться с Госпожнадзором». Данный текст указывал,  какие оплошности совершают проверяющие, и как этим можно  воспользоваться. Владимир Александрович переварив в голове всю  информацию, пришёл к выводу: «Руки коротки, господа!»

          Первого сентября Семенов, подкованный на обе ноги в вопросах  юриспруденции, к девяти часам явился в заводскую пожарную часть. Хотя  пожарная часть считалась заводской и располагалась на территории  предприятия, но они не подчинялись директору «Пимокатного завода». У них  был свой бог в образе министра по чрезвычайным ситуациям, а до этого  внутренних дел. Поэтому Владимир Александрович здесь был чужим  человеком, а Мулькин родным. 

Семенов,  войдя в здание, наткнулся на товарища по несчастью. В коридоре,  переминаясь с ноги на ногу, перед дверью одного из кабинетов стоял  начальник 8-ого цеха.

— Здравствуй, Владимир! Тебе сюда, - поприветствовал тот Семёнова и сразу направил его в нужную дверь.

— Здравствуй! И ты тоже? – высказал своё удивление Владимир Александрович.

— Все мы тут, - ответил коллега.

— За тобой буду? – поинтересовался Семёнов.

— Нет, я уже своё получил, - с облегчением произнёс начальник 8-ого цеха.

— И как?

-  Шандарахнули на тысячу рублей. Не понимаю легкость, с какой сейчас  выписывают штрафы. Раньше проверяющий указывал на недостатки, давал  время на исправление замечаний, и если нарушитель не устранял их к  указанному сроку, тогда только наказывали. А теперь сразу протокол,  сейчас вот постановление выдали, и иди плати деньги в кассу. Долго не  разговаривают. На меня потратили пять слов: «Ваш вопрос рассмотрен, вы  виноваты». И ровно пять минут времени. Конвейер. Моя вина в том, что  лопаты в одном из ящиков с песком не оказалось. За день до комиссии  была, лично проверял. Кто-то перед самой проверкой «скоммуниздил». Хотя,  тут же при инспекторе принесли запасную лопату, положили в ящик. Он ни в  какую: «Протокол оформляем обязательно. Это существенное нарушение».  Спрашивается: «Где написано, какое нарушение является существенным, а  какое нет?» Всё на откуп проверяющих. За одну и ту же провинность можно и  предупредить, и на две тысячи оштрафовать. Согласно букве закона всё  будет правильно.

-  Анекдот по этому поводу есть, - чтобы сгладить переживания коллеги,  решил Семёнов рассказать тому байку. – Проверяющий стоит около пожарного  щита и пишет замечания: «Первое – нет лопаты, второе – нет ведра,  третье – нет багра». Проверяемый слушал всё это, берёт, отрывает  пожарный щит, и говорит: «Пиши одно замечание – нет пожарного щита».

 -  Да, верно, - улыбнулся начальник 8-ого цеха и продолжил о наболевшем. -  Мне знакомый рассказывал, он работает в их структуре. Требования сейчас  такие – всех штрафовать. Денег в бюджете не хватает. Олигархов трогать  нельзя. А тут с вшивой овцы, хоть клок шерсти содрать.

Он так бы и дальше рассуждал вслух, но из кабинета вышел начальник гаража.

— Как? – одновременно вдвоём спросили они у него.

— Тысяча, - ответил начальник транспортного цеха, словно слово «пятёрка» произнёс после сдачи экзамена.

Двое оштрафованных, делясь впечатлениями, проклиная всё и всех, пошли восвояси. 

Семёнов,  предварительно постучав в дверь, и выждав в ответ: «Войдите». Зашёл в  кабинет. Майор, перебирая пальцами по клавиатуре, восседал за  компьютером в высоком кожаном кресле. Он исподлобья взглянул на  вошедшего и продолжил дальше набирать текст.

— Здравствуйте! Можно? – наигранно робко произнёс Владимир Александрович.

— Проходите, - разрешил Мулькин.

Семенов, сделав пару шагов, приняв растерянный вид, остановился на середине кабинета.

— Присаживайтесь, - предложил инспектор, указав на стул.

-  Спасибо, - поблагодарил Владимир Александрович и, сделав ещё несколько  шагов, присел на край сиденья. Положил ладони на колени и подал всё тело  вперёд. В общем, принял облик внимательного и благодарного слушателя.

— Так, вот ознакомьтесь с постановлением, - подал Мулькин листок бумаги Семёнову.

Владимир  Александрович тщательно изучил документ, обратив особое внимание на  следующие строки постановления, которые перечитал несколько раз:

«Постановил:

гр.  Семёнова Владимира Александровича в соответствии с протоколом  № 948 ,  составленным заместителем главного инспектора по пожарному надзору  Захолустьевского района за нарушение правил пожарной безопасности в РФ  ППБ 01-03 пп. 502.52, 40 привлечь к административной ответственности в  виде: штрафа в размере 2000 (две тысячи) рублей.

Объявить  гр. Семёнову В.А., что настоящее постановление может быть обжаловано  начальнику ОГПН по Захолустьевскому району, либо в Захолустьевский суд».

В  этих строках Семёнов нашёл неточность, допущенную инспектором, при  оформлении постановления. А, именно, не был указан адрес Госпожнадзора,  что являлось обязательным. Это радовало и давало повод для продолжения  дальнейшего интересного общения. Но слова «штраф» и «две тысячи рублей»  расстроили Семёнова. Он полученный негатив решил не накапливать, а сразу  выплеснуть наружу.

— Можно вопрос? – обратился Владимир Александрович.

— Пожалуйста, - слащаво - вежливо произнёс инспектор.

— Вы за эту неделю работу поменяли? – с видом проницательного человека поинтересовался Семёнов.

— На основании чего вы так решили? – насторожился Мулькин.

-  В протоколе у вас - должность заместитель начальника ОГПН, а в  постановлении - заместитель главного инспектора. Почему? – строго  спросил Владимир Александрович.

— Это одно и то же, - пояснил проверяющий.

— То есть, слова синонимы? – дальше продолжал цепляться Семёнов.

— Нет, - обрубил инспектор.

— Тогда, как понимать? – очередной вопрос задал Владимир Александрович.

— Если вы не понимаете таких простых вещей то, как работаете начальником цеха? – на грани фола ответил Мулькин.

-  Не вы меня ставили на это место и не вам судить. Но во всяком случае,  что касаемо моей должности, то я всегда представляюсь начальником цеха, а  не через раз, то главным менеджером цеха №5, то начальником, - свои  доводы озвучил Семёнов.

— У вас есть право обжаловать мои действия,  - буркнул Мулькин и строгим голосом добавил. – По процедуре вопросы есть?

-  По процедуре вопросов нет, но я ещё с вами встречусь, - произнёс  Владимир Александрович и после небольшой паузы уточнил. - В ближайшее  время.

— Вы меня пугаете? – раздражённо воскликнул майор.

— Да, что Вы! Все мои действия будут строго в рамках правового поля, - моргая удивлёнными глазами, пояснил Семёнов.

 

13

 

После  того как Семёнов ознакомился с «постановлением» и, имея за плечами  неделю самообразования в области права, понял, что Мулькин небезупречен в  оформлении документов и этот факт даёт ему шанс успешно с ним бодаться.  Закон предоставляет десять дней на обжалование постановления.  Руководствуясь этим, Владимир Александрович решил, неспешно, подготовить  заявление, и в пятницу на следующей неделе лично отвести, и  зарегистрировать его в Госпожнадзоре. По любому действию оговорены сроки  исполнения, смотришь, оппонент возможно ошибётся.

 

                                                                                      Начальнику ОГПН по Захолустьевскому

                                                                                      району ГУ МЧС России

                                                                                      Мальван А.Н.

                                                                                      от начальника цеха №5 ФГУП

                                                                                      «Московского пимокатного завода»

                                                                                      Семёнова В.А.

 

Заявление.

На  основании ст. 30.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях прошу  отменить постановление, вынесенное по отношению ко мне, так как  производство по делу проведено с грубейшими нарушениями.

Во-первых,  в ст. 29.10 оговорено, что в постановлении должен быть указан адрес  органа, который вынес постановление. Такой информации в данном документе  нет.

Во-вторых, замеры никакие не проводились. Так что расстояния свободных проходов определены инспектором «на глазок».

В-третьих,  дверь эвакуационного выхода №7 не была закрыта. Замок действительно  висел и был закрыт, но замок висел на одной петле и не препятствовал  открыванию двери.

В-четвёртых,  в венткамере ничего не храниться и не хранилось. Во время проверки  проходили регламентные работы, что подтверждает объяснительная записка  слесаря Силакова Б.М.. Объяснительная записка прилагается.

 

 

 

                               Начальник цеха №5                                В.А. Семёнов

                               09.09.2005 г.

 

 

 

 

                                                                                                             Начальнику цеха №5

                                                                                                             Семёнову В.А.

                                                                                                            от слесаря Силакова Б.М.

 

Объяснительная.

 

Я,  Силаков Б.М. 25 августа 2005 года получил задание от мастера на  проведение регламентных работ (чистка) в венткамере. И данное задание  выполнял с 8-00 до 12-00. За это время один раз отлучался по  естественной надобности. Грязную куртку и инструмент оставлял в  венткамере. По окончании работ всё убрал.

 

                                                                                                              Силаков Б.М.

Всё  ли так было, как преподносил оштрафованный? А по большому счету - какое  это имеет значение! Кто более эмоционально и складно сможет изложить  своё видение произошедшего, того мнение и останется в истории истиной.

В  пятницу 9 сентября ближе к концу дня Семёнов отвёз заявление для  регистрации в Госпожнадзор. Девушка секретарь подозрительно оглядела  Владимира Александровича с ног до головы, но просьбу выполнила. Он, пока  она регистрировала жалобу, нашёл глазами в приёмной зеркало и как бы  невзначай подвинул в зону видимости своё тело. Осмотрев себя, также с  ног до головы, пришёл к выводу, что дело не в его внешнем облике, а  скорей всего в самом предоставленном документе. Похоже, таких сочинений  она никогда не видела. Забрав свой экземпляр заявления, подписанный  секретарём и пропечатанный печатью Госпожнадзора Захолустьевского  района, он удалился.

Следующая неделя прошла тихо, информации никакой от Госпожнадзора не поступало. Зато Семёнов получил интересный звонок.

— Здравствуйте. Вас беспокоит жена, теперь уже бывшая, слесаря Молоткова. Вам интересна судьба цехового компрессора?

— Конечно, - ответил Владимир Александрович.

— Его украл Молотков. Компрессор находиться в гараже №7 гаражного кооператива «Южный» блок №13.

После сказанного в трубке сразу раздались короткие гудки.

Семёнов набрал телефон своего школьного друга, а ныне майора милиции Кирилла Французова.

-  Кирилл, тут такое дело: Ещё до меня у моего предшественника переносной  компрессор украли. Я дела принял, конечно, с недостачей. А вот сегодня  выявился вор. Его я без вариантов уволю. Ты помоги мне без заявления и  лишнего шума вернуть пропажу обратно. Наводки у меня все есть.

«Да,  жили люди, наверное, любили друг друга. Теперь, чем хуже для одного,  тем лучше для другого», - задумался Владимир Александрович о  превратностях человеческой сущности.

На  следующий день у Молоткова был изъят компрессор, и пропажу вернули в  цех. После этого воришка объяснялся в кабинете Семёнова, показывая на  пальцах размеры с ноготок:

— Владимир Александрович, я вот такой маленькой гаички за всю свою жизнь не взял. Стерва оклеветала меня.

— Тогда, как компрессор оказался у тебя в гараже? Полтергейст?

— Да.

— Молотков, иди, не гневи меня, пиши заявление по собственному желанию, - подытожил Владимир Александрович.

В  текучке дел Семёнов стал забывать о существовании Госпожнадзора. В  понедельник ближе к полудню они о себе напомнили. В это время,  предупреждая ранний уход подчинённых на обед, Семёнов бросая взгляды по  сторонам, прохаживался между станками. К нему подошёл со сбившимся  дыханием, по причине быстрой ходьбы, лейтенант с местной пожарной части.

— Вы начальник цеха? – обратился к Владимиру Александровичу пожарный.

— Я, - подтвердил Семёнов.

-  Вам просили передать «Определение», - и протянул Владимиру  Александровичу два листка бумаги. – Распишитесь, пожалуйста, в моём  экземпляре, - попросил он.

Семёнов взял в руки документ, который назывался «Определением». В нём было написано следующее:

«Главный инспектор по пожарному надзору Захолустьевского района Мальван А.Н.

Определил:

1.          Дело  в отношении гр. Семёнова В.А. назначить к рассмотрению на 20 сентября  2005 г. в 15 часов 30 минут по адресу: г. Захолустьев, ул. Советская 18

2.          О принятом решении уведомить гр. Семёнова В.А.»

Владимир  Александрович подмахнул один экземпляр «Определения», не забыв при этом  поставить дату, и передал его лейтенанту. Другой сложил на четыре части  и отправил во внутренний карман своего костюма. После того, как в уме  сделал расчёты, не удержался от улыбки, подумав: «Пролетели братцы, в   отведённый срок не уложились».

На  следующий день Семёнов приехал в Госпожнадзор чуть раньше обозначенного  времени. Так как подготовил ещё одно заявление, которое до рассмотрения  дела необходимо было  зарегистрировать.

«Согласно  ст.30.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях срок  рассмотрения жалобы составляет десять дней. Заявление зарегистрировано  09.09.2005 г. Порядок рассмотрения определён ст.30.6., до 20.09. 2005 г.  описанные действия в данной статье с моим участием не происходили.  Предлагаю закрыть моё дело ввиду просрочки рассмотрения жалобы».

Владимир Александрович у секретаря уже вызывал неподдельный интерес.

— Моя фамилия – Семёнов, - представился он, подавая ей заявление. – Мне назначено.

— Знаю. Сейчас доложу, - улыбаясь кончиками губ, брызгая флюидами, ответила девушка.

Сделав запись в журнале регистрации, она с новой жалобой зашла в кабинет своего шефа. Через минуту вышла.

— Проходите, пожалуйста, - предложила секретарь, оставив дверь открытой.

Семёнов зашёл в кабинет. Кроме Мальвана в нём были: Мулькин и ещё один пожарный в звании майора.

-  Сегодня рассматривается жалоба…, - соблюдая процедуру, начал бубнить  главный инспектор. Материалы дела кроме Семёнова никто не слушал.  Главный инспектор - по причине, что сам читал. Третий пожарный  просто  не слушал. А Мулькин готовился с нетерпением взять слово. Вот нетерпение  всё и перебивало ему. Наконец слово дали Мулькину.

-  Я считаю, наказание соответствует степени вины, нарушения существенные,  обжалование не возможно, - резко подскочив с места,  громко  отрапортовал инспектор.

 –  Какие у вас будут вопросы? – спросил Мальван у Семёнова, наверное,  предполагая, что тот должен быть деморализован, увидев сразу трёх  майоров.

-  У меня три вопроса. Первый: Почему проверка проведена с грубейшими  нарушениями? Я по этому поводу свои доказательства изложил в заявлении  от 09.09. 2005 года. Второй вопрос: Почему вы нарушили срок рассмотрения  жалобы? И третий вопрос: Почему сегодня нарушается регламент,  прописанный в Административном Кодексе? На основании всего сказанного я  предлагаю закрыть моё дело.

— Это почему, вы, считаете, что нарушен регламент? – задал вопрос Мальван.

Открыв Административный Кодекс, Семёнов зачитал:

-  Статья 30.6. пункт 1.: «Жалоба на постановление по делу об  административном правонарушении рассматривается судьёй, должностным  лицом единолично», - оторвавшись от текста, произнёс. – Ещё присутствие  Мулькина, как-то объяснимо, - показав рукой на третьего пожарного,  добавил. -  Но вот товарищ вне всякого регламента здесь находиться.

— Это наш юрист, - пояснил главный инспектор.

— В законе написано: «Единолично», - агрессивно наседал Владимир Александрович.

— Я здесь в качестве секретаря и моё присутствие допустимо в этом случае, - сделал уточнение третий пожарный.

-  А я вот не уверен, что это законно, - уже окончательно Семёнов сбросил с  себя статус обвиняемого и перешёл в разряд обвинителей.

— Что будем делать? – обратился Мальван к своему то ли секретарю, то ли юристу.

— Мы правы, - ответил он.

— Как быть, что сроки рассмотрения жалобы нарушены? – другой вопрос задал Владимир Александрович.

— Мне на стол вашу жалобу положили в понедельник 12 числа и этим числом она у нас и зарегистрирована, - ответил Мальван.

— Я заявление регистрировал девятого в пятницу, штамп и дата проставлены у вас, - Семёнов предъявил свой экземпляр заявления.

Главный инспектор посмотрел на документ и опять обратился к секретарю-юристу:

— Как нам быть?

Он что-то промычал. Слов не получилось - одни звуки.

— Может, наказать вас на тысячу? – теперь уже Мальван обратился с предложением к Семёнову.

— Я требую штраф две тысячи рублей! – тут же подскочил со своего места Мулькин.

Владимир Александрович поняв, что оппоненты в замешательстве, рубанул:

— Что мы на базаре?! Торг тут не уместен, только закрытие дела!

В это время в себя пришёл секретарь-юрист.

— Нам надо посовещаться, - предложил он.

-  Тогда я предлагаю на сегодня закончить рассмотрение жалобы, - произнёс  главный инспектор и, обратившись к Семёнову, добавил. – Решение мы вам  сообщим дополнительно.

Владимир  Александрович покидал Госпожнадзор с чувством глубокого удовлетворения.  Может быть, противоположная сторона ещё и не знает, но он сегодня  выиграл. Так как решение по жалобе согласно Административного Кодекса  выносится сразу. Ком ошибок со стороны Госпожнадзора растёт. Процесс  продолжается. Время работает на него.

Через пару дней тот же лейтенант из заводской пожарной части принёс «Решение».

«Я, начальник ОГПН Захолустьевского района ГУ МЧС России майор внутренней службы Мальван А.Н. принял решение:

1.          Отменить  постановление по административному делу №548 и возвратить его на новое  рассмотрение заместителю главного государственного пожарного надзора по  Захолустьевскому району Мулькину А.В.

2.          Объявить  заявителю, что он имеет право обжаловать настоящее решение в течение 10  дней со дня вручения в Захолустьевский районный суд».

Отлаженная  машина вынесения штрафов забуксовала. Формальное выписывание протоколов  и нестандартный подход наказуемого - причина этому.

Через  несколько дней лейтенант появился вновь. На этот раз «привет» от  Мулькина принёс двум мастерам – Потапову и Гутову. При проверке, именно,  на их участках были зафиксированы нарушения, за которые и пытались  привлечь к ответственности начальника цеха. Они бегом за советом к  Владимиру Александровичу, поняв, что теперь штраф светит уже им.  Проверяющий, может быть, и сразу бы выписал протоколы о нарушении на  мастеров. Но не тот масштаб. Воображение Мулькина рисовало ему картины,  как сам директор завода отчитывается перед ним. А приходилось спускаться  до начальников цехов, ещё ниже падать до уровня мастеров, мог только в  исключительных случаях. Такой случай, похоже, и предстал.

 Владимир  Александрович ознакомился с посланиями. Это были два одинаковых  документа, на юридическом языке называющиеся «определениями». Текст  повторялся один к одному, разница заключалась только в фамилиях самих  фигурантов. Потапов и Гутов вызывались на завтрашний день в качестве  свидетелей по делу Семёнова В.А..

— Что ж, как не прискорбно, смею вам сказать - не чай пить вас зовут, - высказал своё мнение Владимир Александрович.

— Как быть? – задали вопрос с надеждой на помощь Потапов и Гутов.

          Семёнов, открыв Административный Кодекс, также один в один от имени  мастеров подготовил для Госпожнадзора два заявления.

«Прошу  определиться в качестве кого я вызван. Если свидетелем по делу Семёнова  В.А., то согласно ст. 25.1. п.2 Кодекса РФ об административных  нарушениях: «Дело об административном правонарушении рассматривается с  участием лица, в отношении которого ведётся производство по делу об  административном нарушении. В отсутствие указанного лица дело может быть  рассмотрено лишь в случаях, если имеются данные о надлежащем извещении  лица о месте и времени рассмотрения дела, и если от лица не поступило  ходатайство об отложении рассмотрения дела либо если такое ходатайство  оставлено без удовлетворения». Насколько мне известно, Семёнов В.А. не  вызван надлежащем образом. Получается, свидетелем по делу Семёнова В.А. я  быть не могу. Если цель моего вызова другая, то довожу до Вашего  сведения, что я распоряжением начальника цеха назначен ответственным по  пожарной безопасности на своём участке, и каждое слово, сказанное мной,  может быть истолковано против меня. В этом случаи согласно ст.25.6. п.3  Кодекса РФ об административных нарушениях имею право не  свидетельствовать против себя самого».

На  следующий день компания, сколоченная в результате случившихся  обстоятельств, в лице Семёнова и двух мастеров в назначенное время  приехали в Госпожнадзор. Владимир Александрович как полководец шёл  впереди, подчинённые поспевали сзади. Отыскав кабинет Мулькина, просто,  вломились в него.

-  Мы тут мимо проезжали, - начал разговор с порога Семёнов. – Мужики мне  говорят: «Давай завезём «заявление», если уж мимо едим».

Из-за спины своего шефа Потапов и Гутов протянули «заявления». Мулькин взяв их в руки, пробежал глазами текст.

— Владимир Александрович, вы тут, мы при вас и рассмотрим ваше дело, тогда ничего и не нарушим, - предложил инспектор.

-  Извините, на ближайший час у меня другие планы. Закон есть закон,  пришлёте бумагу, конечно, приду. А пока, до свидания, - ответил Семёнов.  Развернувшись, троица удалилась, оставив Мулькина одного.

Следующий  раз гонец в лице того же лейтенанта принёс «определение», только,  одному Владимиру Александровичу. В «определении» в очередной раз  предписывалось Семёнову явиться в Госпожнадзор. Он, проделав  арифметические действия на календаре, получил больше отведённых по  закону пятнадцати дней на рассмотрение дела. Но в законодательстве была  оговорка, что срок может быть мотивированно продлён на один месяц. До  одного месяца не хватало шести дней. Поэтому Семёнов решил потянуть ещё  время. Предлог был выбран простой и законный – ознакомление с  материалами делопроизводства.  Для этого он сделал письменный запрос и  на этом основании попросил назначить новую дату. В просьбе не отказали.  Пока готовили документы для Семёнова, пока он с ними знакомился, прошло  больше месяца с начала открытия нового дела. Поэтому Владимир  Александрович ехал в Госпожнадзор на очередное рассмотрение своего дела с  радостью и с предвкушением интересного общения.

В  назначенном кабинете Семёнов нашёл одного Мулькина, который  сосредоточенно перебирал какие-то бумаги. Взгляд без оптимизма на  будущее, вялое рукопожатие – замеченные Владимиром Александровичем   первые детали их встречи.

 -  Присаживайтесь, - указав на стул, предложил инспектор и сразу стал  бубнить регламентную речь. Далее по процедуре необходимо было спросить:  «Какие будут вопросы?» Он спросил у Семёнова. На что Семёнов ответил:

— Предлагаю закрыть дело ввиду просрочки его рассмотрения.

— Согласен, - ответил Мулькин с облегчением.

 Расстались  по-тихому, без помпезности. Инспектор повторял: «Хорошо, хорошо…. Если  бы я знал, что вы такой, я бы с вами не связывался».

 

14

 

«Ты  зря так поступил с проверяющими, они ещё тебе отомстят», - говорили  доброжелатели Семёнову, когда тот затеял борьбу. Поэтому забежим на два  года вперёд, чтобы увидеть месть.

Семёнов  так же начальник цеха и начальник БИХ одновременно. Завод работает, и  даже что-то производит. Правда, выпуск продукции становиться всё меньше и  меньше, но зато проверяющих всё больше и больше. На факт уменьшения  людей с напильником и увеличение контролирующих работников обратили  внимание работающие пенсионеры предприятия. Они на собрании ячейки  «Партии пенсионеров» «Пимокатного завода» приняли решение, обратиться к  президенту с просьбой, вернуться к старой разнарядке времён  Салтыкова-Щедрина по численному составу мужиков и генералов, то есть к  соотношению один к двум. Правда, не обошлось без разногласий. Спор  возник в том, какому президенту адресовать послание - нашему или  американскому? Компромисс был найден, послали обоим. После этого  пенсионеры «Пимокатного завода» руководство партии больше не видели,  поэтому про ответ узнали по голубиной почте. «Рожайте больше!» - было  сообщение

 Два  года пролетели быстро, час мести пробил в лице очередной плановой  проверки Госпожнадзора. Место встречи – пятый цех, время – утро.  Участники действа те же: Мулькин, Павликов и Семёнов. Только к мстителю  Мулькину добавился ещё один пожарный, известный нам, как  секретарь-юрист, что присутствовал прошлый раз на рассмотрении дела  Семёнова. У Мулькина и Павликова лица так же помяты, как в прошлый раз.  Вот секретарь-юрист выглядел на их фоне подозрительно свежо. Позже  выяснилось - это несоответствие связанно, только, с тем, что он  специально прибыл на один день для проверки именно Семёнова. Поэтому в  утомительной процедуре прошлого вечера – подведении итогов дня не  участвовал.

Такой  чести Владимир Александрович удостоился из-за прошлого опыта общения  пожарных с ним. В штабе Госпожнадзора Захолустьевского района было  принято решение - оформить все документы на Семёнова, не как в прошлый  раз, а правильно. А именно, так чтобы комар носа не подточил. Для  выполнения данной задачи были брошены лучшие людские ресурсы и  задействована техника. Техника – это кинокамера иностранного  производства. Кинокамер российского изготовления, так же как и русских  бананов не бывает. Климат у нас не тот.

Проверка  проходила по аналогичному сценарию двухлетней давности, с одним  существенным отличием – теперь всё записывалось на киноплёнку. Семёнов  был очень доволен этим, самооценка у него резко взлетела в стратосферу с  дальнейшей перспективой подъёма ещё выше – в ионосферу. «Уважают», -  мысль лелеяла сознание. – «Это не то, что в соседнем цехе. Вчера у них  комиссия прошла по территории, протокол выписала и всё. А тут кино  снимают». После того, как местный Никита Михалков закончил натурные  съёмки, Владимир Александрович поинтересовался:

— Что теперь ко мне? Протокол оформлять будете?

-  Нет, мы к вам в кабинет больше не пойдём. Вы, завтра к девяти часам  подходите в заводскую пожарную часть, - разъяснил порядок дальнейших  действий секретарь-юрист.

На  следующий день Семёнов прибыл по указанному адресу точно в назначенное  время. В том же кабинете, что и два года назад, но уже не Мулькин, а  вчерашний проверяющий – специалист по юридическим вопросам, что-то  набирал на компьютере.  Также Владимир Александрович постучал в дверь,  также вошел, и даже предложили ему сесть на тот же стул. В общем, как бы  и не было этих двух лет. Через какое-то время, Семёнов не выдержав,  спросил:

— Извините, а что вы печатаете?

— Протокол, - невозмутимо ответил инспектор.

— Как-то, вроде уже и нельзя протокол, - высказал сомнения Владимир Александрович.

— Это почему? – спросил пожарный.

Семёнов открыл, принесённый им, Административный Кодекс и зачитал:

-  Статья 28.5. пункт 1: «Протокол об административном правонарушении  составляется немедленно после выявления совершения административного  правонарушения».

-  В этой же статье в пункте 2 написано, - открыв свой талмуд, продолжил  чтение уже пожарный. - «В случае если требуется дополнительное выяснение  обстоятельств дела либо данных о физическом лице или сведений о  юридическом лице, в отношении которых возбуждается дело об  административном правонарушении, протокол об административном  правонарушении составляется в течение двух суток с момента выявления  административного правонарушения».

-  Согласен, - произнёс Семёнов и тут же задал вопрос. – Как ваши действия  по отношению ко мне трактуются с юридической точки зрения с вчерашнего  обеда до сего момента?

— Ну, смотрю…

-  Это вы кино смотрели, которое отсняли. Действия, как называются? –  поставив секретаря-юриста в замешательство, наседал Владимир  Александрович. Выдержав паузу, сам же и ответил на заданный вопрос. –  Административное расследование.

— Правильно, - согласился пожарный.

— С чего начинается административное расследование?

— С чего?

-  Административное расследование начинается с оформления протокола в виде  «определения», - выговаривая чётко каждое слово, произнёс Семёнов. –  Такой документ вчера был написан? – задал очередной вопрос пожарному и,  не дождавшись ответа, сказал. – Нет.

— Если что, суд будет на моей стороне, - заглядывая вперёд, высказал предположение секретарь-юрист.

— А стоит ли испытывать судьбу? – свою точку зрения озвучил Владимир Александрович.

Пожарный пару минут подумал, помассажировал пальцами подбородок, посмотрел в потолок и уже после этого подвёл итог:

— В принципе состояние пожарной безопасности в цехе №5 на должном уровне, думаю протокол оформлять не надо.

Месть  отложилась ещё на два года. Как там карта ляжет? Неизвестно. Семёнов  обратил внимание, что в 2005 году заготовка протокола об  административном правонарушении была на двух страницах, в 2007 году уже  на четырёх. И адрес Госпожнадзора в новой редакции был указан.

Не  всё так просто, как может показаться при первом приближении. Если  вернуться опять в 2005 год, в то время когда прессовали Жижина и трещали  чубы у подчинённых. Семёнов после Госпожнадзора принимал через неделю  комиссию, проводимую совместно прокуратурой и главным государственным  инспектором по труду. От прокуратуры никого не было, трудился за всех  главный инспектор. Шустрый мужичок, за день оббежал все цеха. Ничего не  оформлял, не утруждал себя таким занятием. Через неделю привёз от имени  прокурора на всех кого видел «Постановления о возбуждении производства  об административном правонарушении». Не так важно, что замечания касаемо  столярного цеха получила директор столовой. Ведь и начальник над  плотниками и столярами не избежал наказания, но уже за нарушения  литейного цеха. В общем, абсолютно никто не ушёл от ответственности.  Инспектор раздавал «постановления» в актовом зале завода. Очередь  создалась из человек тридцати. При вручении данной бумаги, каждому  сообщал: «По минимуму».  Противоположная сторона в ответ благодарила:  «Спасибо».

Семёнов  проигнорировал это мероприятие, полагаясь на то, что прокуратура  совместно с Государственной инспекцией труда должны соблюдать закон. Так  как, можно налагать штраф без протокола, но сразу и на месте. Если  протокол не выписан  и не наложен штраф, то тогда необходимо оформить  документ, фиксирующий вещественные доказательства. Ошибся. Не придя на  получение постановления в актовый зал вместе со всеми, был после вызван  один в прокуратуру. Взглянув на прокурора, сразу понял, закон – это и  есть сам прокурор. Точнее, закон – это дышло, а прокурор –  дышлоповоротчик, куда он повернёт, тому и быть. Семёнов, из-за боязни  испачкаться, против ветра плевать не стал. Поэтому его имидж, как  скользкого типика, на одном месте лопатой не ушибёшь, был разрушен.  Прихлопнули. Владимир Александрович сказав прокурору: «Спасибо». Пошёл  платить по минимуму.

 

 

15

 

Несмотря  на оказанное давление, Жижин так и не пошёл на сближение с Жеребцовым.  Причина тому была проста – не хотел быть использованным в чужой игре,  даже за вознаграждение. То есть цугцванг у Ивана Ивановича не удался.

Тем  временем, без особой надежды, пытаясь остаться на своём посту, Виктор  Алексеевич три раза летал в Москву. Напрасно. В родном департаменте   очередные реформаторы, уверенные, как и прошлые, а также и будущие в  своём исключительном мессианстве, проводили преобразования. Кого-то с  кем-то объединяли, кого-то передавали в другое ведомство. Сокращали  персонал в одних отделах и тут же набирали новый штат сотрудников в  другие, превосходящие по численности сокращённых. Шла очередная  подготовка к лучшей жизни, которая будет по устоявшейся традиции  провалена.

Таким  образом, Жижин сделав по русскому обычаю три попытки обивания порогов  кабинетов, не смог решить свой вопрос. Не вчера родился, понял, что по  нему вопрос уже решён окончательно. Поэтому празднование пятидесятилетие  завода к этому моменту расценивал, как свои торжественные проводы.  Волосы на голове не рвал. Используя  служебное положение, по  возможности, ликвидные активы государства  переводил в свой личный  карман. Полагая, что так будет лучше.

Накануне  назначенного дня юбилея стали прибывать гости. Честь «Пимокатном  заводу» оказали: представитель департамента в ранге заместителя  министра, главный конструктор Центрального института по разработке особо  точного оружия, директора родственных предприятий и институтов.  Приехавших персон размещали в заводском профилактории, который в  последнее время поменял своё предназначение с оздоровительного  учреждения на приют со всем пансионом для особо важных и нужных людей  для руководства завода. Явление местного бомонда во главе с губернатором  и мэром Захолустьева ожидалось непосредственно на праздник в дом  культуры.

Хлопоты  по встрече и размещению прибывающих гостей легли на плечи Бабло Дмитрия  Михайловича. Старался он с усердием. Умудрялся успевать везде. На  перроне железнодорожного вокзала только что обнимал главного  конструктора и тут же через полчаса в аэропорту уже стоял навытяжку  перед заместителем министра. Заместитель министра,  оценивающе строго  оглядев Бабло с ног до головы, вручил ему свой обратный билет со  словами:

— Дима, я в тебя верю. А теперь во все тяжкие… 

— Всё организуем по высшему разряду, - подтвердил свою готовность исполнить служебный долг Дмитрий Михайлович.

Всё  завертелось, и пока они ехали до Захолустьева; сауна была нагрета до  плюс 110 градусов по Цельсию; коньяк, водка, пиво охлаждены, раки  сварены. Остальные желания исполнялись сразу по их возникновению.

Вышел  Дмитрий Михайлович из парной под предлогом покурить, оказался в  профилактории за ужином с другими гостями. Там паузу  в его отсутствии  заполняла массажистка, тут художественная самодеятельность. Складывалось  впечатление у всех, что он всегда рядом. Полностью вечер и ночь перед  юбилеем пробыл в сауне. И так же за это время успел переговорить с  каждым приехавшим директором, а с главным конструктором сыграл пять  партий в шахматы, одну из которых выиграл, две свёл вничью и две  проиграл. Любой из гостей под присягой поклялся бы, что Бабло всё время  находился именно с ним.

Утром  в день юбилея ближе к десяти часам Дмитрий Михайлович занёс в  профилакторий портфель заместителя министра и его тело. Заместитель  министра втечении прошедшей ночи вошёл в малоизученное наукой состояние  анабиоза и по сей момент, прибывал в нём. В номере «люкс» Бабло положил  мощи на кровать и, наказав дежурной сестричке, что при малейшем  проявлении признаков жизни у объекта, немедленно подать из холодильника  пивка. После выдачи Дмитрием Михайловичем обслуге медицинских  рекомендаций, он сразу переключился на организацию завтрака для  остальных гостей. Точнее завтрак и так был уже организован. Требовалось  преподнести соответствующе это событие. Поэтому, Бабло, изыскав  внутренние резервы организма, мигом взбодрился, усилием воли отутюжил на  себе костюм. Через десять минут он уже выспавшийся, и со стрелками на  брюках в фойе встречал, выходивших из комнат гостей, и приглашал их  отведать, что Бог послал. В банкетном зале после вчерашнего вчера пол  был вымыт, скатерти заменены. На входе ждала белоснежная накрахмаленная  официантка, которая рассаживала пришедших за столики и подавала на выбор  кушанье: чай зелёный, чёрный байховый; био - кефир, кофе с молоком,  апельсиновый и томатный сок, овощные салаты, сырки глазированные,  круассаны, каши гречневая и геркулесовая, масло вологодское, карбонат  московский, финский сервелат,  хлеб белый и бородинский, хрен русский и  если сильно пить хочется, то пиво холодное.

В  половине четвёртого после полудня всех гостей повезли в заводской  музей. Исключение составил, только, заместитель министра. Тело его в это  время находилось в номере «люкс», оно лежало в горизонтальном положении  и ждало возвращения потерявшегося сознания.

В  музее уже сам Жижин, как хозяин, как центральная фигура момента  встречал гостей. Зачем в этот день ломаться и прогибаться? Он ведь  главный на этом празднике! Тридцать лет отдано заводу и много сделано.  Пусть сегодня они коленопреклоненно подходят к нему, поздравляют, поют  дифирамбы, восхищаются историей завода – это и его история. Даже если не  хотят, сегодня он – режиссёр и воля его такова.

Делегация,  пробыв в музее около часа, согласно дальнейшему сценарию отбыла в дом  культуры. На всех подъездах к центру праздника, призванные следить за  порядком, стояли посты милиции. Их задача заключалась в том, чтобы никто  не занял площадку около центрального входа и путь к ней был свободен  для машин губернатора и мэра Захолустьева. Курирование этого процесса со  всей ответственностью до самого апофеоза лично взял на себя начальник  районного отдела милиции. Он, как футбольный вратарь, с мотивацией  финалиста чемпионата мира, активно жестикулируя, метался из стороны в  сторону, изрекая звуки неуступающие иерихонским трубам. Так голосить  заставлял служебный долг, точнее непременное его исполнение сегодня.  Если что, то изобретённый им ещё в школьные годы оправдательный тезис на  все случаи жизни: «Мяч не идеально круглый, так как даже наша Земля не  шар, а больше напоминает тыкву, потому что сплюснута по полюсам, и поле  по этой причине неровное. Хоть тренируйся, хоть не тренируйся - исход  футбольного матча непредсказуем. Всё зависит от удачи». На сей момент,  не работал. КПД от такого руководства было примерно, как у паровоза.  Шум, дым и только. Но тем ни менее автомобили достопочтенных персон  безприпятственно доехали до нужного места. Никто ведь не собирался  преграждать им дорогу. Тогда бы не доехали. А так всё хорошо. Ещё  присутствие органов правопорядка придавало солидности и торжественности  мероприятию, поднимало статус событию.  

 Минут  за десять до начала празднования прибыл губернатор. Местные начальники  вместе с Жижиным и мэром на входе встречали руководителя области,  стараясь попасть в поле зрения его светлости, мечтая пожать руку и  засвидетельствовать своё почтение. Не всем удалось. Аморфное скопление  тел так гуртом и продолжало двигаться за губернатором до самого зала.  Жижин с руководителем области и города сели в первый ряд, то есть  присели буквально на пять минут, так как были сразу приглашены в  президиум на торжественную часть.

Поздравления,  музыка, аплодисменты, подарки. Отмечали лучших работников завода.  Областной профсоюз в лице Жеребцова вручал грамоты, сулящие в дальнейшем  их обладателям льготы на оплату коммунальных услуг и проезда в  городском транспорте. Жижину-заводу подносили подарки руководители  разных рангов. Художественные полотна преобладали в перечне даримых  предметов. Темы, изображённые на них, были разнообразные: от зимнего  леса до утренней дойки. Творчество местных талантов, самородков,  мастеров  кисти радовало глаза, отражало, размашистыми мазками, широту  русской души, стоило не дорого, и дарить было не стыдно. Из общей струи  выбились только двое. Представитель банка, с которым работал «Пимокатный  завод», преподнёс юбилейную серебряную монету своего учреждения, а  главный конструктор макет многоразового корабля «Буран». «Пимокатный  завод» никакого отношения не имел к советскому челноку. Но красиво! Да и  продукция захолустьевцев в макете выглядела неизящно, аляповато. Не с  пустыми, ведь, руками ехать к юбилярам!

Жижин,  находясь в президиуме, рассматривая зал, заметил, что в первом ряду с  краю сидит местный депутат и предприниматель Бобриков. Бобриков –  захолустьевский король вторчерцветмета. Всё что плохо за последние годы  лежало из металлических предметов в округе, особенно из нержавеющей  стали и цветных сплавов, со временем оказывалось у него в гараже. Когда  гараж был погребён под грудой железа, поток носимого, возимого,  волоченного, катимого металлолома пошёл на территорию бывшей базы райпо,  которую он, разбогатев, купил вместе с подъездными железнодорожными  путями и подъёмными кранами.

За  это время, прямой связи, конечно, никто не зафиксировал, только домыслы  и разговоры. Но всё-таки, пока богател Бобриков, было обесточено и  разграблено в округе: десять садовых обществ, двенадцать совхозов и  двадцать три колхоза. Вдобавок, с фатальной неизбежностью исчезло  освещение на улицах Захолустьева. Если про ложку мёда, а не про один  дёготь, то десять последних лет в рейтинге областных таблоидов лучший  машиностроитель губернии – Бобриков. Сей факт причисления Бобрикова в  коллеги к Виктору Алексеевичу, вызывал у последнего приступ гнева и  поток ненормативной речи с разбрызгиванием слюны по сторонам.

Хотя  сам Бобриков сначала хотел быть лучшим металлургом губернии, но после  рассказов людей видевших металлургов и пояснений, что такое шихта и  вагранка. И реальной возможности в качестве первой оказаться во второй,  решил примкнуть к более интеллигентной профессии – машиностроитель.

С  успехами в бизнесе пришла потребность у Бобрикова реализовать себя в  политике. Под лозунгом: «Дам новые рабочие места!», шагнул он во власть.  Опорой для прыжка в океан законотворческих страстей явился район  Захолустьева прозванный в народе «Шанхай». Явка на выборы составила  125,2%, так как к моменту волеизъявления граждан всплыли не учтённые  жители данной местности. За всю историю проведения плебисцитов в этом  районе не одной власти не удавалось достичь таких показателей. Победа  нашего героя была безоговорочной 98,8% голосов – за. Остальные бюллетени  эмоциональные избиратели испортили надписями: «Бобрикова в паханы!»,  «Даёшь таких пацанов во власть!», «Бобриков – наш бугор!» Конкуренты на  выборах пролетели живописней, чем фанера над всеми известным городом  Парижем. Правда, в отличие от большинства депутатов обещания свои  Бобриков выполнил. На постоянной основе у него были заняты сбором  металлолома около десяти процентов от всего трудоспособного населения  Захолустьевского района, и ещё время от времени привлекалось процентов  сорок.

В перерыве между торжественной частью и концертом Жижин поймал Минкина за рукав и спросил:

— Что здесь делает Бобриков?

— Не знаю. Мы пропускали только по пригласительным билетам, - с удивлённым лицом ответил Фёдор Юрьевич.

— Разберись, - строго наказал Виктор Алексеевич.

Концерт  был составлен из приглашённых артистов и местной художественной  самодеятельности. Песни, танцевальные и цирковые номера, взрослые,  подростки, дети. Всё шло на одном дыхании. Любители тянулись за  профессионалами, профессионалы старались держать свой статус.  Заслуженные артисты, лауреаты и победители различных взрослых и детских  конкурсов и просто участники чередовались между собой.

Сегодня  банкет проходил за счёт заведения, юбилей всё-таки. Поэтому некоторые  личности были все на нервах. «Как там наша пайка? Может, кто уже сидит и  празднует, уплетая её? А мы тут, как последние лохи…», - мучили их  вопросы. И взгляды не на сцену, а всё по сторонам. Стоило одному встать и  выйти из зала, как народ группками стал покидать концерт. Но не все. У  большинства собравшихся, тяга к высокому и прекрасному превышала  потребность в чревоугодии. Последние испытывали стыд и неловкость за  первых. Не полностью ведь ещё исхамился люд на Руси. Тем более концерт  был неплохой.

Белая  кость, голубая кровь и причисленные к ним по указанию Жижина, после  торжественной части и выступления артистов дистанцировались в  профилакторий. Выходя из дома культуры, Жижин спросил у Бабло:

-  Дмитрий Михайлович, призёры конкурса «Захолустьевские звёздочки»  принимали участие в концерте. А где победители? Почему их не было?

— А победители, Виктор Алексеевич, у нас - дочка Бобрикова и внучка мэра, - пояснил Бабло.

— И что? – не врубившись сразу в тему, спросил Жижин.

— Вам бы не понравилось их выступление, - стараясь быть деликатным, ответил Дмитрий Михайлович.

— Как тогда они выиграли конкурс? Кому понравилось? – скорее возмутился, чем пытался докопаться до истины Виктор Алексеевич.

— Деду с папой, - предельно откровенно разъяснил ситуацию Бабло.

— А судьи? – можно сказать глупейший вопрос задал Жижин. Но, зная Виктора Алексеевича, точнее будет – провокационный.

— Лучше я промолчу и так, много сказал, - сделал попытку закрыть эту тему Дмитрий Михайлович.

Банкетный  зал профилактория с нетерпением ждал гостей. Стол ломился от закусок и  бутылок. Горячие блюда в пятиминутной готовности, официантки  наглянцованные и заведены. В углу зала расположился ВИА  (вокально-инструментальный ансамбль). Издавая музыкальный шум, они  настраивали свои инструменты. Музыканты являлись кумирами конца 70-х  годов посетителей центрального ресторана областного центра, кратко – ЦК  (центральный кабак), а ныне работники филармонии. Теперь зажигают по  кабакам в новой транскрипции по клубам другие люди, с другим  репертуаром. А наши современные менестрели чешут публику, которым за  пятьдесят. Вот такие корпоративчики на предприятиях с пенсионным  контингентом – их поприще. Сегодня, как когда-то в 70-ые «Поспели вишни в  саду у дяди Вани..» будет за вечер исполнено на бис пять раз. Эту  картину органично дополняло световое оформление – цветные блики,  скользящие по залу, от крутящихся фонарей.

С  шумом в помещение ввалились отмечающие юбилей. Небольшое приготовление.  Кто пошёл помыть руки, кто сделал пару затяжек сигареты. И за стол.  В  центр стола сели: губернатор, Жижин, мэр, и вышедший к этому времени из  нирваны заместитель министра. Заиграла музыка, началась трапеза. Приняв  по пятьдесят грамм, многие пошли танцевать. Музыканты громко запели,  добавили ритма, с вывертами изгалялся барабанщик.

Жижин  отлучился на пару минут, а когда вернулся, то уже между губернатором и  местом Виктора Алексеевича, приставив стул, бочком сидел Бобриков. Он  что-то докладывал главе области, тот через плечо слушал его. «Вот  шельма! Ловкач ничего не скажешь! И сюда попал. Без мыла… Хоть куда…», -  возмутился Жижин. И пошёл искать Минкина, чтобы выплеснуть свой гнев.  Минкина нашёл в фойе, тот спал на двухместном диванчике, свернувшись  клубком и подложив руки под голову.  «Служака…!» - сплюнув, выругался  Виктор Алексеевич.

У  кого какой объём наполняемости праздником. Кто уже до краёв наполнился  радостью, постепенно стали расходиться, разъезжаться. Кто ещё нет,  оставался за столом дальше. За всё заплачено, музыканты играли до  последнего желающего продолжения банкета.

На  следующий день по сценарию был выезд на природу. Утром Бабло, как  пионервожатый, бегал по комнатам будил народ, выкрикивая при этом:  «Встаём. Едим на пруд. Уха. Пруд. Встаём. Уха…» Через час гости смогли  кое-как собраться. Природа была подготовлена. Тёплый осенний день,  жёлтая листва толстым ковром под ногами и реденько на берёзах. Последние  мгновения бабьего лета. В большом котелке на огне дымила уха, на  мангалах доходили шашлыки, баня была натоплена.

Народ  сначала налегал на уху со словами одобрения: «Хорошо, хорошо». Выпив по  две чашки бульона, повеселели миряне, отошли, перешли на шашлыки,  потекли напитки. Кто-то пошёл в баню. Кто-то запел: «Ой, мороз, мороз,  не морозь меня, моего коня…». Юбилей заканчивался. Машины, дежурившие в  стороне, стали подъезжать забирать гостей. Кому в аэропорт, кому на  вокзал. Ряды редели. Главного конструктора всё не могли упросить сесть в  автомобиль. «Я не поеду», - твердил он. – «Мне здесь нравиться», -  аргументировал своё неповиновение ракетный мозг страны. Ссылаясь на  нужность ради Родины быть в другом месте, коллективно уговорили.

Бабло  лично поехал провожать заместителя министра. Тот, всю дорогу молчал,  судя по выражению лица, пытался вспомнить что-то важное. По всем  признакам - чистой воды реминисценция. В конце концов, методологический  подход применительно к гносеологии сработал. Уже при подъезде к  аэропорту, восстановив в памяти по обрывочным сюжетам картину последних  трёх дней, недостающие фрагменты домыслил. Наконец вспомнил. Полез в  свой портфель, оттуда извлёк коробочку с медалью и удостоверение на неё,  которую передал Бабло со словами: «Дмитрий Михайлович, извинись за меня  перед Виктором Алексеевичем, как-то не получилось вручить лично».

Поднимаясь  по трапу  самолёта, заместитель министра увидел вдалеке среди  провожающих Бабло, машущего ему рукой. «Аборигены!» - произнёс  московский выхухоль  и исчез в чреве воздушного лайнера. Уже через  десять минут железная птица, взлетела в воздух, и взяла путь  в сторону  эмпирея.

 

16

 

Рабочие,  служащие, руководители среднего звена и ветераны труда праздновали  юбилей непосредственно в доме культуры. Они даже и не заметили  исчезновение местных патриций. Народ после концерта, сбивался в кучки по  четыре человека, и рассаживался за накрытые столики. Никто не остался  обделённым. Всем хватило места.

Семенов,  выйдя вместе со всеми из зала, был в раздумьях: «Остаться на банкет или  уйти домой?» За ним увязался начальник 12-ого цеха Костя Парфёнов.  Почему Костя? Да потому что молод, всего тридцать один год. «Куда  пойдём, Владимир Александрович?» - уже несколько раз задавал такой  вопрос Константин. Не бросать же коллегу? Вместе поднялись наверх к  эпицентру праздника. Владимир Александрович оценивающе оглядев  формирующиеся четвёрки, заметил сидящих вдвоём Попрыгаева и Звягинцева.  Рассудив про себя: «После выходных доложат «тяти», кто с кем и сколько.  Не позволит же совесть Попрыгаеву оговорить своих соседей по столу?! Чем  не компания?» По этой причине Семёнов решил примкнуть к их обществу.

«Вон, к аксакалам и прибьёмся, набираться знаний», - показав на Попрыгаева и Звягинцева, сказал Владимир Александрович.

— В компанию возьмёте? Или девочек ждёте? – подойдя к столику, обратился Семёнов.

— Всё шутишь, Владимир. Какие нам уже девочки, - ответил Попрыгаев.

— Выглядите по-молодецки. А девочки сейчас к зрелым мужикам тянуться, - отпустил комплимент Владимир Александрович.

— Присаживайтесь, мы будем рады, - пригласил Звягинцев, добавив. – А если на счёт нашей зрелости, то мы уже перезревшие перцы.

Оставив Парфёнова одного с ветеранами труда, Семёнов пошёл в буфет, где дополнительно взял бутылку коньяка и бутербродов. 

Разливал Владимир Александрович, себе и Парфёнову водку, Звягинцеву и Попрыгаеву коньяк.

— Владимир, у тебя на складе вчера трубы отопления порвало? – задал вопрос Владимир Никитович.

— Да, - отмахнулся Семёнов.

— И большой ущерб? – дальше продолжал допытываться Попрыгаев.

-  Нет. Копейки, - ответил Владимир Александрович и тут же перевёл  разговор на другую тему. - Вот, Константину Николаевичу интересно, как  вы, будучи начальником цеха, разрешили своим подчинённым курить на  рабочих местах.

-  Был я, Константин, тогда такой же молодой, как ты, - охотно начал свой  рассказ Владимир Никитович. – Назначили меня только что начальником  цеха. Присматриваюсь я к коллективу, в это время народ тоже параллельно  прощупывает меня: «Кто я такой? Чем дышу?» В общем, друг друга  оцениваем. Вижу, рабочие за станками курят. Не порядок. Что делать?  Сразу наказывать - не выход. Я всегда считал, что приказ о наказании -  это крайняя мера, и злоупотребляют этим неуверенные в себе руководители.  Пустить на самотёк, тоже нельзя. Слабину дашь, в дальнейшем управление  коллективом потеряешь. Замечания делаю, пытаюсь с людьми разговаривать,  убеждать. Не помогает. Мне в ответ: «Экономим рабочее время. Курим и  одновременно работаем». Смотрю, а в курилках всё равно все  сидят и  курят. Тогда думаю – ход конём сделаю. Собираю коллектив и спрашиваю:  «Товарищи! Как быть? Будем около станков курить или в отведённых местах?  Третьего не дано. Решайте». Мне в один голос: «Около станков».  «Хорошо», - соглашаюсь. – «Ставим урны около каждого станка. Курите. Но,  чур, в курилках не собираться». Всё договорились, я с них слово взял.  Прошло несколько дней. Смотрю, опять сидят на прежнем месте и дымят. Я  им замечание. Они мне в ответ: «Всё по закону» Тогда я собираю снова  всех и говорю: «Мужики, вы давали слово и его не сдержали». Они мне  объяснять, что в курилке курить правильно, и я никак не могу наказать за  это. «А за станком?» - спрашиваю. Молчат. Тогда я уже приказываю:  «Давайте поступать правильно. Курить в отведённых для этого местах». На  том и порешили. Правда, пару человек мимоходом пришлось наказать, пока  поняли окончательно, но это уже другая история.

-  Константин, мораль сего сюжета такова – лучше хитрить, чем умничать.  Умные у нас вызывают раздражение, а вот хитрые оказывают действие на  общество, как удав на кролика. Поэтому предпочтительней быть удавом, -  прокомментировал Семёнов.

-  Владимир Никитович, говорят, раньше было проще с проверками и, тем не  менее, порядок поддерживался. Действительно так?  А то у меня в цехе за  последний месяц три комиссии работали, и все три раза меня штрафовали,  ещё плюсом мастеров и механика наказали. Не могу сказать, что ничего не  делаем. Но не получается всё гладко, – задал вопрос Константин.

— Есть такое, - ответил Попрыгаев.

-  Почему в старые времена не было столько нарушений? Страх?  Сознательность? Требования не такие жёсткие предъявлялись? Или что-то  другое? – пытался понять суть проблемы молодой начальник цеха.

-  Вопросы техники безопасности решались самым простым и надёжным путём -  экономически. Система материального обеспечения, пусть с издержками и  недостатками, работала на выполнение существующих требований. Поэтому  нарушений было меньше и не имело особого смысла держать большой штат  проверяющих, - пояснил Владимир Никитович.

— В то время? Это, как? – удивлено, спросил Парфёнов.

-  Задурили вам молодым голову, что раньше всё было плохо. Не всё было  раньше плохо. В советское время деньги в обязательном порядке  планировались строго постатейно: на технику безопасности, капитальный  ремонт, инструмент, покупку нового оборудования, заработную плату и так  далее. И самое главное – выделялись. Никто не имел право средства по  одной статье перекинуть на другую. И если, ты деньги в календарный  период не использовал, тебя наказывали. Теперь тоже всё планируется  постатейно, но система не заставляет в обязательном порядке направлять  деньги на безопасность, на модернизацию, на новые разработки. Всё  подчинено получению сиюминутной прибыли. Поэтому фактически средства  выделяются только на самые остро необходимые вещи. Это  материал, ничего  без него не сделаешь; заработная плата, никто делать бесплатно не  будет, хотя попытки есть; налоги, просто не дадут работать, если не  заплатишь их. А не купил спецодежду, огнетушители, не починил проводку,  крышу - работать можно. Даже лучше, прибыль увеличивается. И работаем,  пока что-нибудь не произойдёт. Возьмём наш завод, у нас не в одном цехе  сейчас нет инженера по технике безопасности. Сокращены давно эти  единицы. А обязанности возложены за пятикопеечную доплату на первых  встречных. Вот на эти пять копеек, они и следят за техникой  безопасностью. По всей стране ведь такая ситуация. Поэтому всё больше  аварий и травматизма. Властям как-то надо реагировать на происходящее.  Они увеличивают штат контролирующих органов. Руководители этих ведомств,  пользуясь моментом, под предлогом эффективности исполнения своих  обязанностей, требуют дать им ещё больше прав. А, давая кому-то права,  ты  параллельно отбираешь их у других. Поэтому у кого есть права, должны  у них быть в том же объёме и обязанности. И надо строго спрашивать за  исполнение своих обязанностей, спрашивать со всех без исключения.  Перегиб в сторону прав рождает огромные запросы, уклон в сторону  обязанностей – озлобление. Видим же мы, как живут представители тех  органов, руководители которых считают, что у них не достаточно прав. Они  уже в коммунизме. Осталось только им оформить это законодательно, то  есть своё состояние де-факто перевести де-юре, путём внесения поправки в  Конституцию: «От каждого чиновника спрашивать исполнение обязанностей  по его возможности, права предоставлять ему по мере его потребностей».

Владимир Никитович перевёл дух и стал рассказывать дальше:

-  Сейчас я открою вам государственную тайну, так как коммунизм построить  для всех к 1980 году не получилось, тогда в 1991 году было решено  организовать его в качестве эксперимента для избранного круга людей. 

— Кем принято решение? – перебил Константин.

Попрыгаев направил указательный палец вверх.

— С чего ты взял? – в разговор включился Звягинцев.

-  Других объяснений я не нахожу, - пояснил Попрыгаев и дальше продолжил  свои рассуждения. – Проверяющие не решают проблему, так как мерилом их  деятельности является не число людей, которые не подверглись опасности,  не количество предупреждённых пожаров и аварий. Показатель работы всех  проверяющих – цифра наказаний. Чем больше, тем лучше. У ГАИ есть  официальный и неофициальный план на штрафы. На въезде в Захолустьев на  плакате: «Добро пожаловать к нам» два месяца назад кинокамеру со  счётчиком повесели, которая фиксирует количество проехавших мимо  автомобилей. А рядом стоящему посту милиции спущена негласная  разнарядка: «С каждой сотни машин поднять энную сумму и переправить  наверх». Именно такую формулировку, мне преподнёс пьяный сосед гаишник.  Ещё внук информацию в Интернете нашёл, ссылка на данные ЦРУ: «За прошлый  год при бюджете МВД 4 миллиарда долларов, они собрали по стране  различными незаконными способами и растолкали по своим личным карманам  сумму около 3 миллиардов». Допускаю, американцы пытаются  дискредитировать нашу милицию, соврали на один миллиард. Но и пара  миллиардов на «чай» - деньги не малые. И после этого мы от них что-то  хотим? Общество по своей наивности пытается разобраться: «Что им мешает  хорошо работать?» Спрашивают у них: «Милиция, может вам оклады  увеличить? Переименовать вас?» Если причина в названии, то их и так  давно милиционерами никто не называет. А, на счёт увеличения окладов то,  это какая-то странная методика, лечить деньгами нечестного человека.  Даёшь ему деньги, как таблетку, и он становиться сразу честным. Да, их  организм уже отравлен этими таблетками в виде тех двух-трёх миллиардов  долларов собираемых ими ежегодно! Тут необходимо внутренние органы  чистить, в качестве слабительного использовать страх. Другого не дано.  Пока весь этот сыр-бор, виновными оказываемся мы. Те, которые своими  руками и головой производят материальные блага. Мы назначены  стрелочниками, вселенским злом, главной бедой страны. А наша вина только  в том, что их запросы не совпадают с нашими возможностями. Причины  никто не устраняет, поэтому число катастроф продолжает дальше  увеличиваться. Власти, кроме ужесточения контроля, создают ещё  дополнительные структуры, чтобы ликвидировать последствия аварий.  Затраты растут. А если посчитать? Может быть, было проще и дешевле по  всей стране электропроводку централизованно поменять, аварийное и ветхое  жильё снести и новое построить? Чем такое количество сотрудников МЧС  содержать. Ведь на пожар чаще всего они не успевают. Так как, если  дорога есть, то пробка. Если пробки нет, то и дороги нет. Пока они  добрались, всё сгорело. Материальные ценности не спасли.  Их действия  ограничиваются тем, что угли полили водой, факт пожара на бумаги  зафиксировали. Если всё хорошо, проводка исправна, дома отремонтированы,  то и спасателей не надо. Всё стоит на месте в первозданном виде. Завалы  разбирать не надо; пострадавших на мёртвых  и живых сортировать не  надо. Дальше не удел окажутся сотрудники «Медицины катастроф». Надо было  же придумать такое название! Уже целые институты под этой аббревиатурой  трудятся. Говорят очень даже перспективное направление. Всех их в  педиатры! И похороны властям не придётся организовывать и врать на них  не надо будет: «Прости нас, дорогой товарищ. Не уберегли мы тебя.  Обещаем, что такое больше не повториться». Есть у нас люди, умеющие  оптимистично сказать около гроба. И в социальных работниках со временем  необходимость отпадёт, так как прироста инвалидов не будет. А  строителям, я думаю, без разницы, до катастрофы строить или после  катастрофы. Может действительно всю проводку централизованно поменять?  А? - Попрыгаев, ища поддержку сказанному, обвёл взглядом сидящих за  столом, и их молчание посчитал за знак поддержки, после чего продолжил  свои рассуждения дальше. - После того, что произошло, требования ко  всему ужесточили. Шаг ступить нельзя. Чиновники в  радостном  предчувствии руки потирают. Выход один – взятка. Взятка, чтобы разрешили  работать, потом, чтобы не посадили и, если что-то произошло, то опять  взятка, чтобы компенсировали с государственного кармана. Убытки нам,  расходы им. Даже слово для быстроты этого действия такое коротенькое  подобрали. «Откат» - называется. Это всё деньги, деньги, деньги. И  платим их мы. А объявляют громко: «Государство», - всего двести грамм  коньяка и такой спич в исполнении Попрыгаева. На трезвую голову никогда  бы не сказал.

— Значит, деньги решают всё! – кинул заезженную фразу Семёнов.

— Да, не в деньгах дело, - обречённо - устало произнёс Владимир Никитович, тем самым, дав понять, что речь свою закончил.

— Владимир, ответь мне. Что такое деньги? – включился в разговор Звягинцев.

-  Тимофей Петрович, зная вас, школьный ответ: «Деньги – товар особого  рода, используемый при обмене, как эквивалент всех других товаров». Не  устроит? – спросил Владимир Александрович.

— Да, - подтвердил Звягинцев

-  Я, как понимаю, у вас есть другая формулировка. Пожалуйста, не мучайте,  просветите, - в предчувствии интересного рассказа заёрзал на стуле  Семёнов.

-  Приведу наглядный пример из жизни. Каждый из здесь сидящих пережил  денежную реформу и некоторые даже не одну. Были деньги, мы за них  покупали продукты питания, вещи. На следующий день отменили их. Они  оказались просто бумагой. Такие же бумажки, но с другим рисунком по воли  людей, наделённых властью, стали деньгами. То есть товаром всех  товаров. Поэтому деньги, делаем вывод, – это всего лишь мистификация под  универсальный товар градуированных числовых значений в угоду интересов  государства, групп государств или групп лиц. Для удобства данные  числовые значения могут быть в виде определённых образов: бумажная  банкнота, металлические деньги, векселя, электронные платежи и так  далее. И они являются ценностью, пока есть на это желание у объектов,  наделённых властью. Я считаю, что такое определение приемлемо абсолютно  ко всем валютам.

— Интересно, - произнёс Семёнов.

В  общем, был обычный разговор подвыпивших мужиков с задатками ума и  интеллигентности. Вокруг их уже начинался шалман, с перспективой  перерасти в бедлам. Пошёл обмен телами между столиками. С первого этажа  громко доносилась музыка и восторженный визг женщин. Водка и шампанское  сделали своё дело, раскрепостили и предали красоты дамам и решительности  мужчинам. Несколько раз, откуда-то возникающие женщины, со словами:  «Идёмте, уже пора потанцевать», пытались увлечь на первый этаж  Константина, два раза Семёнова и по разу Попрыгаева со Звягинцевым.  Попрыгаева и Звягинцева от сего поступка сдерживало возможное не  понимание окружающих, Семёнова жена дома, Константин не мог подобрать  слов, чтобы объяснить причину своего ухода. Не найдя лучшего, сказал: «Я  в туалет».

-  Возьми шампанское, - подав, так и не тронутую бутылку из бесплатного  праздничного набора, произнёс Владимир Александрович, добавив. – Советую  к двум зазнобам из бухгалтерии присоединиться, вон за тем столиком. А  мы ещё поговорим, вспомним молодость.

— Я, пожалуй, пойду, - махнув рукой, сказал Звягинцев.

— И я тоже, - вставая из-за стола, поддержал его Попрыгаев.

Парфёнов  остался дальше отмечать юбилей, троица побрела по домам. Три силуэта  удаляясь от дома культуры, слились в одну точку и растворились где-то на  неосвещённых улицах Захолустьева.

 

17

 

Константин  по совету старшего коллеги направился к указанному столику. К тому  времени такие как Попрыгаев, Звягинцев, Семёнов уже ушли из дома  культуры. Любители основательно нагрузить печень, нагрузили её и их  унесли. Остались только холостые и незамужние, а также готовые на подвиг  и условно замужем. На первом этаже в мерцающем свете от эстрадных  фонарей языком хореографии народ выражал свои чувства. Два быстрых, один  медленный танец чередовались между собой. Глаза у танцующих, как  перископы подлодок, были в постоянном поиске. При смене обстановки,  реагировало тело. Женщины выдвигались в зону видимости, мужчины шли на  сближение. Постоянно проходили манёвры. Джентльмены решали задачу  выиграть сражение, дамы целиком войну.

— К вам можно? – спросил Константин, подойдя к столику.

-  Пожалуйста, скрасьте наше общество. А то мы тут сидим, скучаем без  мужчин. Две подруги уже убежали к мужьям. Нам торопиться некуда, дома  никто не ждёт, - улыбнувшись, ответила брюнетка, сидящая лицом к  подошедшему Парфёнову.

-  Присаживайтесь рядом, - повернув голову, указав на стул, оживилась  крашеная блондинка. Копна волос на её голове, задуманная, как причёска,  уже отдалённо напоминала первоначальную форму творения местного стилиста  Нюры. – Моя подруга не верила, что вы к нам подойдёте. А я ещё в начале  вечера сказала ей: «Ты сегодня непременно будешь с ним танцевать», -  продолжила дальше, словно сказочный Лель журчать словами блондинка.

— Да не слушайте её, она всё по ходу придумывает, - совсем не смущаясь, поправила брюнетка.

— Ты хочешь сказать, что Константин нравиться только мне? – наигранно парировала подруга.

— Вас блондинок не поймёшь, каждые пять минут меняете пристрастия, - бросила брюнетка.

-  Такие сами разденут, ещё те вакханки, - подумал Парфёнов. – Предлагаю  за более близкое знакомство выпить шампанского, - сделал предложение  Константин и стал открывать принесённую бутылку.

Шампанское  быстро плюхнули в организм. Реакция пошла моментально. Захотелось  потанцевать. Спустились на дискотеку. Парфёнов по очереди приглашал  подруг на медленный танец. Быструю композицию выплясывали втроём,  Константин зажигал в центре, девушки как цветочки при переменной  ветрености, раскачивались вокруг него.

— Может, продолжим дальше вечер? – предложила во время танца брюнетка.

— Дома у меня устроит? – прижав покрепче её к себе, спросил Константин.

-  Вполне, - выдохнула грудью партнёрша. – Возьми с собой в буфете  шампусика и шоколад. Мы тебя ждём на улице, - также томно, грудным  голосом добавила она.

Парфёнов  вышел с пакетом из дома культуры, к нему словно бабочки на свет, из  темноты выпорхнули подружки. Блондинка выхватила свёрток, а сама обняла  его руку, брюнетка прижалась с другой стороны. Константин,  раскрепостился до такой степени, что неожиданно для себя, сжал своей  пятернёй пятую точку одной из них. Та повернулась назад и обратила  внимание на вторую руку ухажёра, потом, потянувшись к его уху,  прошептала: «Надеюсь, это ты сделал только мне?»

В  двухкомнатной квартире Парфёнова компания расположилась в зале на  диване. Место для фужеров с шампанским и поломанного в плитках шоколада  определили рядом на журнальном столике. Свет был только от телевизора,  по которому смотрели один из музыкальных каналов, и пили принесённый  игристый напиток.

— Константин, где у тебя туалетная комната? – спросила блондинка.

-  Пойдём, покажу, - встав с дивана, повёл гостью Парфёнов. В тёмном  коридоре, раскрепостившись окончательно, шаловливо схватил её за мягкое  место, в ответ спутница повернувшись лицом, повисла на нём в затяжном  поцелуе. Он, в это время,  экспансивно пальпировал её тело.

— Не подсматривай, - неожиданно резко оттолкнув его, произнесла она и закрыла за собой дверь в туалет.

Константин,  обтерев губы рукой, вернулся в зал. Брюнетка, покрытая налётом  разврата, нога на ногу, развернувшись в пол оборота и откинув себя  немного назад, сидела на диване. Её растрёпанные волосы, затуманенный  взгляд, полуоткрытый ротик, смазанная улыбка и тело готовое выпорхнуть  из одежды манили к себе. Парфёнов сел рядом и обнял её. Она прильнула к  нему и стала осыпать его щёки и шею  тёплыми поцелуями.

— Я здесь. Думали, не вернусь? – произнесла блондинка, зайдя в зал.

Теперь  уже отлучиться пожелала брюнетка. Канва сюжета повторилась. Отличия  были в небольших нюансах, то есть в самой технике исполнения движений.  Константин получил ощущения – «дубль-2», только героини поменялись  местами. Через некоторое время приспичило Парфёнову. Когда он вернулся,  целовались уже девушки между собой.

— Что не нравиться? – повернувшись к Константину, спросила брюнетка.

— Да, нет, - уже ничему не удивляясь, ответил Парфёнов.

Тут  же блондинка, не дав больше ничего сказать, увлекла брюнетку в объятья.  Маховик гедонистических страстей раскручивался всё сильней и сильней.  Вскоре девушки были в одном нижнем белье.

— Вау! Ангелочек, вся в белом, - отшатнулась от своей подруги брюнетка. Осмотрев себя. – А я в чёрном! - воскликнула она.

— Давай лучше посмотрим, в чём Константин, - предложила блондинка.

Утро.  Ощущение, что накануне разгружал вагоны, тут же упал под очередным  мешком и забылся. Сознание стало возвращаться, но что-то давит на грудь и  ноги чем-то придавлены. Парфёнов открыл глаза, перед лицом  разворошённая копна волос, ноги переплетены чьими-то ногами.  Пошевелился. Два голых тела отсоединились от него, поднялись и  отправились в ванную.

Блондинка убирала в квартире, брюнетка готовила на кухне, Парфёнов блуждал между ними.

— Костя, ты, как честный человек кого-то из нас должен взять замуж, - произнесла брюнетка за завтраком. Константин поперхнулся.

— Да, не пугайся. Она пошутила, - сняла напряжение блондинка.

Когда девочки уходили, то каждая, прощаясь около порога, одарила Парфёнова поцелуем. После этого вскоре зазвонил телефон.

-  Мразь! Подлец! Извращенец! Групповуху устраиваешь?! – кричал женский  голос из трубки. – Я всем расскажу, какой ты есть. Я даже рада, что  узнала о тебе всю правду…

Парфёнов  сбросил вызов. Телефон звонил снова и снова. Он брал трубку. Голос  продолжал кричать. Константин выдернул телефон из розетки. Сообщение  пришло на сотовый: «Ты – сволочь! Презираю и ненавижу тебя. Не тешь себя  мыслями, что ты мне нужен. Я просто хочу тебя размазать. Ты мне за всё  заплатишь…». Отключил и сотовый телефон.

Искусство  расставаться с женщинами и отказывать им – тонкая штука. При неумелости  и незнании предмета можно получить Везувий. Что и пожинал сейчас  Парфёнов.

Полгода  назад на работе дама в возрасте, одна из тех, которые знают, что надо  другим, при этом совершенно не смущает собственная неустроенность,  посоветовала, обратить внимание на очень хорошую девушку: «Ну и что, что  развелась.… Ну и что, что двое детей.… Она хватанула горя со своим….  Теперь точно знает, как надо жить».

Константин,  чтобы не обидеть сразу отказом, опрометчиво пообещал подумать.  Противоположная сторона истолковала это, как врождённую стеснительность  Парфёнова. Поэтому решительно занялась организацией его личной жизни,  искренне считая себя не больше, не меньше – счастьем. И это счастье,  пытаясь ему подарить. Она жила в доме напротив. Как только загорался  свет у Константина, хорошая девушка сразу ему звонила и интересовалась.  Что он делает? Если свет вечером долго не гас, то уже с пристрастием  допрашивала. Почему? И один ли он? Он, стараясь избавиться от подарка,  отвечал, что не один. Она пугала, что больше не будет звонить. Через  пять минут звонила снова, говорила, что это последний раз. «Скажи. Кто  она? И я больше не появлюсь в твоей жизни!» - требовала признания  свалившееся счастье. Он отключал телефон. Она прибегала, выключала ему в  щитовой свет на всю квартиру. Парфёнов просто ещё не знал, что женщины  выбирают мужчин, а не наоборот.

 

18

 

Последнее  воскресенье октября. Накануне весь вечер анонсировали подаренный час  времени. Впереди будет последнее воскресенье марта, там манипуляции с  вечностью назовут не броско: «Перевод стрелок на один час вперёд». Но  будет опять последнее воскресенье октября, снова подарок. Спасибо.  Спасибо за трогательную заботу.

Семёнов  ещё с вечера перевёл часы и уже видел сны по режиму нового времени.  Рядом на койке безмятежно спала жена, в соседней комнате во власти бога  Морфея, не путать с химическим веществом, находился сын. В семь утра по  старому времени в коридоре стала ходить собака. Собака не знала о  подаренном часе. Она не дождавшись, когда её поведут гулять, открыв  лапой дверь, зашла в спальню. Тихо скуля, ткнула несколько раз мордой в  лицо Семёнову и даже лизнула его по носу. Владимир Александрович,  приоткрыв глаза, показал животному на будильник, стоящий на тумбочке  около кровати и, прочертив пальцем, круг на циферблате, шёпотом  произнёс: «Мотя, сегодня часы перевели на час назад. Ещё шестьдесят  минут спим. Потом пойдём на улицу. Иди, поспи». Собака, наклонив голову  на бок, непонимающе взглянула на хозяина. Семёнов засопел, скотина  удалилась.

Щенка  пять лет назад на день рождение подарила тёща внуку. Внук очень хотел  собаку, и мама не возражала. Папа был только против. У ребёнка интерес к  животному исчез через две недели. Обещанные: «Я буду с ней гулять сам».  Были забыты. При абсолютном отсутствии других вариантов, Семёнову  перешла обязанность – мотаться утром и вечером вокруг дома. Поэтому и  кличка – Мотя. Со временем всё стало настолько органично, что брошенная  женой фраза: «Ты и твоя скотина…». Воспринималась однозначно, как собака  и Семёнов.

Поднявшись  в семь утра, но по новому времени, Владимир Александрович тихонько  отправился в туалет и ванну. Домочадцы продолжали видеть сны, сегодня  был выходной день. Пока Семёнов приводил себя в порядок, заподозрил  что-то неладное. Рядом не вился Мотя.  Он заглянул в коридор, собака  лежала на своей подстилке, сжавшись в комок, и жалобно смотрела на  хозяина. «Что-то натворил», - мелькнула мысль. Заглянул в зал, на ковре  была куча дерьма. Можно натыкать собаку мордой, отлупить. Что толку?!  Вам никогда не приспичивало? Вот и весь ответ. На их эксперименты, она  ответила своими экскрементами. «Смело», - произнёс вслух Владимир  Александрович. Семёнов убрал совком собачий «привет» и полил это место  моющим средством. Потом только со своим четвероногим другом он пошёл на  прогулку. На улице Мотя всё время крутился рядом с Семёновым, виляя  хвостом и пытаясь заглянуть ему в глаза. Вернулись быстро.

Чтобы  полностью скрыть следы последствия подарка правительства, Владимиру  Александровичу пришлось после прогулки пылесосом делать влажную уборку.  Когда он вывешивал сушиться на лоджии ковёр, зашла в зал в халате, зевая  и потягиваясь, жена.

-  Семёнов, совести у тебя совершенно нет. Мы ещё спим, а ты ходишь как  слон. Пылесос в придачу включил, - незлобно выговорила супруга.

— Дорогая, совесть - предмет ненужный в наше время, - подойдя к ней и чмокнув в щёчку, ответил Владимир Александрович.

— Сейчас схожу в ванну, потом приготовлю завтрак, - флегматично продолжила она разговор.

Пили чай с горячими оладьями, окуная их в блюдце с мёдом.

— Николай опять всю ночь в Интернете просидел. Теперь до обеда спать будет, - свою озабоченность высказала мама.

— Марина, выходной же. В такие дни у парня и школа, и спорт, - успокоил жену Семёнов.

— А вдруг он там порнографию смотрит?

— Что за ханжество? Хуже, если он её не смотрит.

— Ты в его годы смотрел?

— Конечно, по Интернету.

— Врёшь. Тогда Интернета не было.

-  Зато немые в электричке чёрно-белые фотографии продавали полуобнажённых  красоток, игральные карты с голыми девицами, - изображая дактилологию,  жестикулируя пальцами около губ, проговорил, жуя Семёнов.

— Подлец! – с раздражением сказала Марина

— Ты ревнуешь? – спокойно улыбаясь, спросил Владимир Александрович.

— Клоун! – подобрав ещё одно слово, характеризующее мужа, высказалась жена.

— Давай лучше на другую тему поговорим, - предложил Семёнов.

— Ты, всегда, нарочно меня злишь? – всё не могла успокоиться Марина.

-  Николай в следующем году заканчивает школу. Будет поступать в институт.  После учёбы уже в Захолустьев, я думаю, он не вернётся жить. С работой  здесь плохо. Нынче почти вся захолустьевская молодёжь в областном центре  трудиться. А это очень рано вставать и поздно возвращаться. Никому  такой жизни не пожелаешь. Надо покупать там квартиру, - своё предложение  вынес на семейный совет Владимир Александрович.

— Где такие деньги взять?

-  Есть деньги. У отца летом одинокая двоюродная сестра в Красноярске  умерла. Пока вопрос по наследству решался, я тебе не хотел раньше  времени говорить. Вот буквально вчера стало ясно, что ему полагается  доля. Папа деньги получает, сразу квартиру покупает. Дарственную на  Николая оформит. Он сам так захотел, - источник неожиданно свалившегося  богатства озвучил Семёнов. – Ты никому не рассказывай. Лучше, чтобы  никто не знал. А то потом с расспросами замучают, - предостерёг Владимир  Александрович

— Хорошо. Никому не расскажу, - уже успокоившись, согласилась Марина.

Несколько минут Семёнов молча, сидел в раздумьях, после чего задал вопрос:

— У тебя мать в деревне корову держит и когда стрелки часов переводят, она как её доит, по старому или по новому времени?

— Они в деревне вообще часы не переводят.

— Почему?

— А зачем?

-  И то верно, - с облегчением произнёс Семёнов, услышав решение,  мучавшего всё утро вопроса. - Спасибо. Пойду в гараж, из погреба  картошку и солонину привезу. А то до следующих выходных не дотянем, -  поблагодарил за завтрак Владимир Александрович, и стал собираться на  улицу.

Спускаясь по лестнице со своего третьего этажа, он на первом столкнулся с выходящим из лифта Агапеевым.

-  Доброе утро, Геннадий Алексеевич! Вот теперь ты не отвертишься. А то,  когда я на работе приношу счета на оплату, ты всегда говоришь, что  ничего мне не должен. Тут оказывается должник ты мой.

— Здравствуй, Владимир Александрович! Это почему?

— Ты лифтом пользуешься, а я нет. Платим вместе. Значит, я оплачиваю частично твою поездку. Вот долг и получается.

-  Владимир, просто сегодня воскресенье. И есть возможность  воспользоваться дарами цивилизации. В будние дни все в одно время бегут  на работу. Его разве дождёшься?! Так что утром всегда спускаюсь пешком. В  игру «Кто быстрей нажмёт кнопку?» не играю. Вот, когда домой  возвращаюсь, пользуюсь лифтом. Если, конечно, он не сломан и нет  попутчиков.

— Геннадий Алексеевич, это почему? Вроде ты не молодая девица, чтобы честь блюсти, - поинтересовался Семёнов.

-  Всё очень просто. Как-то с соседом с девятого этажа застряли вместе в  лифте. Мужик он на вид адекватный. А пять минут побыл в заточении,  агрессивный стал. Стучит, кричит. Смотри – сейчас меня отлупит. И  трезвый, понимаешь. Потом мне один знакомый врач-психиатр объяснил, что  так на некоторых людей действует замкнутое пространство,  когда они не  могут из него тотчас же выбраться, - пояснил Агапеев.

— Интересно.

-  Жена у меня вообще лифтом два последних года не пользуется. Началось с  того, что как-то вечером она решила в магазин сходить. А от соседей в  это время подвыпившая парочка вышла. Ей вместе сними, пришлось  спускаться. В это время у мужика «крыша поехала». Он стал прыгать и  кричать прямо в кабине, что он десантник, в боевой машине десанта  десантировался, а вот так ещё не приходилось приземляться. Страха  натерпелась она тогда! С тех пор, лязг металлических канатов, вызывает у  неё нервный приступ, - обычную городскую историю поведал Геннадий  Алексеевич и продолжил дальше повествование. - Ты, вот, на третьем этаже  живёшь, лифтом почти не пользуешься. А как же первый этаж? И тоже ведь  платят деньги! Я, чисто ради любопытства, подсчитал, в какую сумму для  меня обходиться одна поездка вверх или вниз. Оплата берётся с площади. У  нас трёхкомнатная квартира. Для объективности картины полгода вёл учёт,  сколько раз за месяц я пользовался этой услугой. Так вот получилось,  что один подъём или один спуск по деньгам соизмерим с проездом в  общественном транспорте. Заметь - путешествие автобусом по Захолустьеву  является шиком. Экономные граждане на работу и с работы на такси  добираются. Группируются по четыре человека и едут, так на два рубля  дешевле выходит, - своими наблюдениями поделился Агапеев.

— Чувствуется бухгалтер, - искренне выразил свой восторг Семёнов.

-  Безусловно, профессия на человека откладывает отпечаток. Достоверная  история. Где слышал, уже не помню. После победы в 1945 году наша военная  делегация поехала в Америку. В Нью-Йорке рядовой, для каких целей он  был взят, не знаю. При осмотре небоскрёбов заявил: «Тяжело будет этот  город брать. Дома высокие». Кто из американцев знал русский язык, сразу  выпали в осадок, - байку в пример привёл Агапеев.

— Надо было брать. В 1945 году мы на ходу были, - своё резюме высказал Семёнов.

-  Конечно, жаль. Но история не терпит сослагательного наклонения, - тоже  был не против захвата города Нью-Йорк Геннадий Алексеевич и продолжил  дальше свои выкладки. – Кроме основной оплаты за лифт мы «Энергосбыту»  дополнительно платим за шесть киловатт в месяц с квартиры за освещение в  кабине. Я - не инженер, я – бухгалтер, поэтому умею только считать.  Перемножив количество квартир в подъезде на шесть киловатт, и получив  итог. Хочется спросить: «Они хотят, чтобы нам было там светло? Или они  хотят поджарить нас там, как цыпок в духовке?» Ещё напрашивается вопрос:  «А основная оплата – это что услуга, предоставляемая нам без света?»

— Интересно. Никогда не задумывался над этим, - произнёс Семёнов.

— Ты вообще читал договор с «Энергосбытом», когда заключал его?

— Нет.

-  Мы же ещё дополнительно платим за семь киловатт с квартиры в месяц, -  тряся указательным пальцем, словно грозя кому-то, войдя в раж,  эмоционально докладывал Агапеев о повседневно встречающихся в жизни  загогулинах. - Дословно скажу, как прописано в договоре: «… за освещение  мест общественного пользования и технологические потери». Места  общественного пользования – это только подъезд или плюсом ещё улица? Не  понятно. Если про подъезд, как место общественного пользования, то  правильно подмечено. Согласен. Срамота. Да и на улице отдельные  индивидуумы, которых становиться последнее время всё больше и больше, до  ветра ходят, не стесняются. Вон у пивного ларька рядом с нашим домом  трава в радиусе пятидесяти метров никогда не растёт. Залили  хомобибиенсы. И такое амбре надо заметить насыщенное, что глаза выедает,  - скакал от одной мысли к другой Геннадий Алексеевич.

— Культуры нет, - резюмировал Семёнов.

-  Кстати тоже достоверная история. В советское время проходит совещание  партийных бонз социалистических стран. Наш товарищ по праву старшего  брата доскрёбся до венгра или чеха, точно не могу сказать: «Зачем вам  венграм или чехам нужен департамент морского флота, когда вы не имеете  выхода в море?» И знаешь, что ему ответили?

— Нет.

— Мы же не спрашиваем, зачем вам русским министерство культуры?

— Интересно.

-  Ещё, что я заметил – в местах общественного пользования обилия  оплаченного нами  освещения не наблюдается. Единственное логическое  объяснение всему этому нахожу в том, что все средства ушли на погашение  технологических потерь. Теперь о самих потерях. Это как я понимаю в  большей части - неучтённая, кем-то сворованная электроэнергия. Они не  хотят за этим следить. А я, как порядочный человек, расплачивайся?! И  почему у нас честные граждане платят за всех? У них, то есть в  капиталистических странах, это делают богатые. Хотя уже в тарифе, что мы  платим по счётчику, сдаётся мне, всё это сполна заложено. И  технологические потери, и освещение мест общественного пользования, и  бонусы работникам «Энергосбыта», и даже их пикники. Основание мне так  считать даёт то, что тем же китайцам мы продаём электроэнергию дешевле,  чем своим согражданам. Спасибо всемирной паутине за возможность узнать  правду.

— Монополия. Не поспоришь, - очередной раз резюмировал Семёнов.

— Тогда получается отношения с Китаем – рыночные. А тут в своей стране – обдираловка?!

— Наверное.

— Ещё нюанс есть. Ты платишь за свет через почту или через сберкассу? – задал вопрос Геннадий Алексеевич.

— Жена у меня этим занимается.

— А я вот это делаю сам.

— Понятно. Ты – финансист. Тебе сподручней.

-  Первое время я платил на почте, до десятого числа, всё в срок.  Предпочтение отдавал, такому способу расчёта, так как там меньше народу.  Не люблю очереди. В детстве настоялся за дефицитом. Тут получилось, что  заплатил за свет через сберкассу. Они мне выдали свой квиток, по их  выкладкам у меня пеня выходит. Стал разбираться. Оказывается, через  почту деньги не сразу поступают на счёт «Энергосбыта», а по прошествии  нескольких дней. Вот так у меня сложилась просрочка в платежах. Но  договор же я не нарушил, о таких тонкостях меня никто заранее не  предупредил. На что мне мурло с юридического отдела «Энергосбыта»  ответил: «Не нравиться, подавайте на нас в суд». А при нашей  действительности, если при любом случаи обращаться к фемиде, всю жизнь  положишь на алтарь борьбы за справедливость.

— Верно, - согласился Семёнов и задал очередной вопрос. - Ты счётчики поставил на воду?

— Да.

— И как?

— Почти в четыре раза стал меньше платить.

— Экономишь? Не моешься? Или магнит сверху положил?

— Почему. Каждый день и я, и жена душ принимаем. Стираем. Всё также. А хитрить, я не приучен.

— Тогда получается «Горводоканал» лишний расход воды заявляет? – свою догадку в виде вопроса  высказал Владимир Александрович.

-  Да. Я и тут всё посчитал, - чувствовалось, что наступили на любимый  мозоль Геннадия Алексеевича. На эту тему со знанием дела он мог говорить  бесконечно долго. - Взял количество жителей Захолустьева умножил на  объём воды, который «Горводоконал» нам на оплату выставляет.

— И что? – перебил Семёнов, торопясь услышать ответ.

-  А получается то, что вся вода с нашей местной речки с района её забора  должна протекать по трубам «Горводоконалала» и та влага, которую мы  жадно не выпили, только после этого возвратиться в привычное русло вниз  по течению в районе очистных сооружений.

— Даже так?

— Почти. С очень небольшой долей аффекта.

Они  уже минут пятнадцать разговаривали на улице около подъезда. Подошедшая  женщина со словами: «Мужики подвинься», бесцеремонно отодвинула их  локотком, таким образом, освободив себе место, наклеила на входную дверь  объявление.

 

ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

ВАС НАГЛО ОБМАНЫВАЮТ, ТОЛЬКО ОРГАНИЗАЦИЯ «УЮТ» ИМЕЕТ ПРАВО СОБИРАТЬ ДЕНЬГИ ЗА ЖИЛИЩНО-КОМУНАЛЬНЫЕ УСЛУГИ.

                                         С УВАЖЕНИЕМ, АДМИНИСТРАЦИЯ «УЮТ»

 

— Ты, что на это скажешь? – спросил у своего визави Семёнов.

-  ЖКХ – становиться лакомым куском. Льготы нынче монетизируют,  государство ещё дополнительно выделяет деньги на капитальные ремонты.  Финансовые потоки будут аккумулироваться в организациях, кто обслуживает  жильё. Поэтому столбить свою делянку, как во время золотой лихорадки  сюда ринулись обуреваемые наживой авантюристы всех мастей. Цель у них –  отмывать деньги. Представители «Уюта», «Миража», «Реала» прошли по  домам, провели агитацию за себя, собрали подписи с жильцов. Мы как  сердобольные граждане наобум расписались за всех. Теперь получается  интермедия, с нашим с тобой участием. А у них коллизия.

— А куда всё-таки платить деньги за квартиру?

-  Хоть кому, все возьмут, никто не откажется. Куда правильно платить, вот  в чём вопрос. Я в администрацию звонил, интересовался у ответственного  за проведение жилищно - комунальной реформы в Захолустьевском районе,  этот господин через подъезд в нашем доме живёт. Он посоветовал мне  думать головой. Тогда я прямо спросил: «Куда вы платите?» Разволновался  товарищ, трубку бросил.

— Получается власть…

— Безмолвствует, - перебил Агапеев.

-  Надо в сорок пятом было брать Нью-Йорк. На ходу мы были тогда, - всё не  мог смириться с исторической несправедливостью Владимир Александрович.

— Сдаётся, не только Нью-Йорк брать надо было, - как-то туманно подытожил Геннадий Алексеевич.

Агапеев  пошёл по своим делам, Семёнов отправился за картофелем. В гараже  Владимир Александрович набранные из погреба припасы загрузил в свою  «Ниву» и поехал домой. По дороге его обогнал трёхсотый «Лексус». В мозг  влезла мысль, как вирус в компьютер: «Почему у меня нет такой машины?» С  этого момента это станет лейтмотивом.

В  размышлениях Семёнов зашёл в подъезд, естество отказывалось идти  пешком. Ноги сами отправились в сторону двери, за которой, нажав кнопку,  с лёгкой вибрацией и  с металлическим шумовым сопровождением творение  рук человеческих поднимет на любой этаж. Впервые Владимир Александрович  обратил внимание на правила пользования лифтом. Свод требований венчала  следующая надпись: «С фирмой «ОТИС» - лучший путь наверх». Задумался:  «Наверх – это перемещение тела или души?»

 

19

 

Утром  в день окончания контракта Жижина на посту директора, знакомый нам  господин в ранге заместителя министра с приказом прилетел из Москвы. В  сей бумаги, Виктора Алексеевича ставили в известность, что полномочия  его закончились. Правительство в риторичной форме выражает ему  благодарность за многолетний труд на благо Родины. Так же сообщалось,  что до проведения конкурса на замещение освободившейся должности  назначен исполнять обязанности директора заместитель по производству  Сидоров Владимир Леонидович.

О  данном эдикте на заводе узкому кругу людей стало известно накануне. С  благой вестью осведомлённые заходили к Сидорову в кабинет и сидели там  подолгу. Совещаний в этот день никаких не было, что не осталось не  замеченным. После обеда по предприятию поползли слухи: завод делят между  собой. Вариантов развития событий высказывалось множество: начиная с  того, что продадут всё китайцам или американцам вместе с Сибирью, а сами  с деньгами сбегут заграницу; заканчивая тем, что Жижин и Бабло вдвоём  покупают предприятие целиком, а другим руководителям ничего не  достаётся. Поэтому обделённые и собираются у заместителя директора по  производству, думают думку - как быть?

В  день приезда представителя из Москвы стали распространяться другие  бредни. Жижина снимают с директоров и садят в тюрьму. Смотрящие  регулярно по телевизору передачу «Человек и закон», поясняли: «Так бы  расстреляли, но Россия приняла мораторий на смертную казнь».

К  концу дня первых замов, начальников отделов и цехов, под предлогом  совещания, собрали в профилактории. В банкетном зале был накрыт общий  стол. Народ, пока не дали команду: «занимать места», группировался в  вестибюле. Принявшие накануне присягу верности Сидорову, павлинами  окружали своего нового предводителя.  Остальные, с неожиданно  образовавшейся пустотой в голове, пытаясь как-то заполнить вакуум,   метались из стороны в сторону, одолевая друг друга вопросами: «Что?  Как?»

          Совещание началось с приглашения присутствующих сесть за стол. Глашатай  из столицы, выждав, когда установиться тишина, зачитал приказ министра.  С ответной речью, подняв рюмку, с минорным настроением выступил Жижин.  Он поблагодарил всех коллег за совместную работу, попросил прощение за  причинённые за это время обиды. Виктор Алексеевич пригубил стопку,  попробовал салат и ещё раз, во всеуслышание, извинившись перед  коллективом, отбыл домой. Последний раз его везли на служебной машине.  Разум осознавал диалектику жизни, но тёмная сторона души подтравливала  организм.

Если  кто, после отставки Жижина, радовался, что он будет жить на одну пенсию  – зря. Знали бы злопыхатели, какое жалкое существование собирался  влачить наш герой – от разрыва сердца умерли бы на месте! Они даже в  самых смелых мечтах не могли пожелать себе такой жизни.

К  нынешнему дню он подготовился основательно. Кроме накоплений «на чёрный  день» в рублях и иностранной валюте, в областном центре Виктор  Алексеевич несколько лет назад организовал своё дело несвязанное с  заводом. Дело – это называлось торговой базой. Месторасположение бывших  складов сибирского военного округа с развитой инфраструктурой, плюс  первоначальный капитал, добытый по Марксу и пущенный в оборотные  средства, уже приносил приличные дивиденды. Такой лакомый кусочек  поделили на пятерых, имеющих возможность делить добро. Чтобы не  пересекались интересы участников, достигли консенсуса о сфере  деятельности каждой из сторон. Жижину достался металл и сопутствующая  продукция. Всё было опять оформлено на дочь и жену. Торговый дом  «Аполлон» при «Пимокатном заводе» с сегодняшнего дня прекращал своё  существование. Да здравствует новый торговый дом!

Так  что Виктор Алексеевич расставшись с постом директора, сбросил с плеч  груз ответственности и приобрёл уйму свободного времени. А деньги? И до  этого и после этого, он не успевал их тратить. Надеждам  некоторых  окружающих: «Теперь вот он хлебнёт горя!» Не суждено сбыться.

Вскоре,  чтобы не быть в Захолустьеве предметом инсинуаций, Жижин переберётся на  место жительство в областной центр. Ощущая себя жуиром, то есть  беззаботным человеком, раствориться в большом городе. Перепёлкина через  много лет в какой-то Тмутаракани  найдёт Антон. У Виктора будет жена  почти на двадцать лет моложе его и двое детей. Перепёлкин и Антон в  местной забегаловке раздавят, молча бутылку коньяка, так и не успев  толком поговорить. Кто-то сообщит супруге Виктора, и та прибежит, и  уведет его домой, втемяшив себе в голову, что её дорогого, хотят вернуть  в лоно прежней семьи. Ольга Перепёлкина больше никогда официально не  выйдет замуж. Её будет устраивать статус – была замужем.

Как  только Жижин покинул банкетный зал, Сидоров вместе с заместителем  министра уединились в отдельном кабинете. Следом за ними, видя, как  жизнь делает очередной зигзаг, поэтому, опасаясь слететь с подножки  комфортабельного экспресса на обочину, посеменил Бабло. «Если что, я тут  за дверями», - просунув голову в щель, с детской непосредственностью,  произнёс он. Установив через стенку телепатическую связь с объектами,  при возникновении потребности у них, Дмитрий Михайлович открывал дверь и  исполнял желания.

Подчиненные,  брошенные наедине с алкоголем и заливным, боролись с ними. Совещание  плавно скатилось в рекреативное мероприятие. Кто-то из присутствующих  меломанов, долго беспорядочно нажимая на все кнопки музыкального центра,  на конец-то включил музыку. Не в унисон звучащей мелодии, кто-то в это  время запел. Кто-то пустился в пляс. Кто-то, проявив способность к  мимикрии, слился со столом. Одним словом – какофония.

Семёнов  и Парфёнов отбыв обязательную часть совещания, к этому времени уже  сидели в гараже у Владимира Александровича. Потрескивали дрова в  буржуйке, от печки шло тепло, распространяясь по всему помещению. На  улице падал снег. На верстаке стояла початая бутылка водки, стопки были  наполовину наполнены сорока градусным напитком, на развёрнутом листе  газеты лежала закуска.

— Что теперь дальше будет? – задал вопрос Константин.

— Работать будем, как и работали, - ответил Семёнов.

— Ты, думаешь, Сидоров останется директором?

-  По регламенту в течение полгода Москва должна конкурс провести на  замещение вакантной должности. По положению любой желающий может подать  документы. Из заводских никто против Сидорова не пойдёт. Со стороны? Не  знаю. Я думаю, наверху уже всё решили. Осталось только соблюсти простую  формальность, - свои соображения высказал Владимир Александрович.

-  Если чужой человек станет директором, он же свою команду приведёт. Что с  нами будет? – с надеждой услышать от старшего собрата успокаивающий  ответ спросил Константин.

-  Во-первых, самое главное - в ближайшее время нас ждёт акционирование.  Ни для кого не является секретом полишинеля, что лучший начальник  получается из местной среды. Этот вопрос давно американцы изучили и с  помощью статистики доказали. Директора подбирают под конкретные задачи.  Нынче на дворе не девяностые годы, теперь в моде у нас русофилы. А  русофобы c  космополитами затаились или поменяли ориентацию. Так что чистого  грабежа не будет. Сейчас уже стремятся на перспективу работать. Поэтому у  Сидорова очень большие шансы остаться директором, - пережевав кусочек  колбасы, Семёнов продолжил дальше свои рассуждения. – Сидоров – копия  Жижина. Я его  не считаю новым человеком. Где ему было другим духом  напитаться? Ведь сразу после института по распределению сюда приехал.  Виктор Алексеевич учил его и продвигал по карьерной лестнице. Яблоко от  яблони не далеко падает. Предполагаю, Сидоров ничего радикального менять  не будет. Ну, уберёт пару олухов, которые с ним не сработались, считая  Жижина вечным директором. На этом всё.  Если новая метла будет! То нам с  тобой тоже не страшно! Считаю, при любом раскладе не дадут развалить  завод. А меняют тех, кто на деньгах сидит. Мы же – технари! Рабочие  лошадки!  - с пафосом произнёс речь Владимир Александрович и в  завершении предложил. - Давай лучше выпьем.

Коллеги  синхронно опрокинули по стопочке, обтёрли губы рукой и закусили  сырокопченой колбаской. Семёнов принялся дальше наговаривать свои мысли:

— Столько мы с тобой нервов тратим, работая с людьми. Что у нас за зарплата?! Слёзы.

— Конечно, - согласился Парфёнов.

-  Ты – молодой. Девочки. Их надо сводить в кино, в ресторан. Машину  хочется приличную. Одеться достойно. Жилищные условия улучшить. Ипотека –  это голову в петлю. Дальше. Женишься – жена, дети. Как быть? Где выход?

— Не знаю, - с безысходностью ответил Константин.

-  И я не знаю, - произнёс Владимир Александрович. Взглянув на Парфёнова,  понял, что тот уже был духовно подготовлен к явлению Мессии. Семенов,  постояв в раздумье, и как бы словив озарение, предложил. – Может нам  одно дельце замутить? Так называемый шахер-махер провернуть?

 На  небосклоне слабо замерцала Рождественская звезда. Константин, быстро  повернув голову в сторону спасителя, не расспрашивая ни о чём, сразу  согласился:

— Давай.

Звезда  моментально возгорелась ярким светом. Владимир Александрович со знанием  дела принялся наставлять только что примкнувшую к нему паству:

-  Сейчас на заводе идёт подготовка к выпуску термосов. Задействованы в  технологическом процессе будут только наши с тобой два цеха. Ты льёшь  все позиции из пластмассы. Я штампую металлические детали, провожу  механическую обработку, собираю изделие, сдаю ОТК готовую продукцию и  отгружаю её. При утверждении норм расхода, нам с тобой нужно завысить  материалоёмкость на десять процентов. В дальнейшем мы будем сверх плана  нелегально изготовлять термоса на этот объём. Реализацию я беру на себя.  Нужно определиться, каждый в своём цехе, с надёжными людьми. Лучше  работать с одним мастером. Он и рабочих подтянет под это дело, и мы с  тобой как бы в стороне.  Вот такая фабула.

— То есть будем воровать? – спросил Константин.

-  Ещё скажи: грабить. Малое от большого - не воровство, а восстановление  справедливости. Не бери это вообще в голову. Лучше давай задумаемся, как  себе в дальнейшем реноме не подпортить. С появлением денег, у нас будет  образ респектабельных людей. Завистники появятся. Куда не плюнь -  кругом грамотные, чужие колобашки все считать умеют. Не соответствие  будет получаться относительно внешнего вида и получаемой заработной  платы. Не знаю, как ты, а я люблю при публике громко заявить: «Я честно  живу! Всем ворам – руки отрубать надо!» А меня одёрнут: «Не верим», -  выразил свою озабоченность Владимир Александрович.

— Что? Боишься тени Станиславского?

-  Если к нашим народным депутатам и членам правительства гости из  элизиума не приходят. То мне чего бояться?! Я – безвинный фигляр. Вот  они комедианты ещё те!

— Ну, нет, так нет. Если это не хорошо, то шухер-мухер делать не будем, - икнув, произнёс Парфёнов.

-  Константин, а как же финансовое благополучие твоей будущей семьи? –  задал вопрос Семёнов, пристально взглянув в глаза подельнику.

-  Владимир Александрович, не везёт мне с женщинами. То нимфоманки, то  истерички на жизненном пути попадаются, - поделился своими наблюдениями  Парфёнов.

— А ты их не там ищешь, - с уверенностью знатока произнёс Семёнов.

— Тогда, по твоему разумению, где кладезь невест?

— Моя бабка мне говорила: «Внучек, невесту не на танцах искать надо, а в огороде». Уразумел?

— Идею понял.

-  А чтобы наш имидж не пострадал. Нам надо предпринять превентивные меры.  С сегодняшнего дня мы – пчеловоды. Теперь всем будем рассказывать, что у  нас с тобой пасека в соседнем районе. Летом создадим видимость бурной  деятельности, съездим пару раз к знакомому пасечнику, себе медка возьмём  и флягу на продажу. По легенде мухи, то есть пчёлы нам и будут деньги  таскать.

— Умно, Владимир Александрович.

          Закончив раут в гараже, новоиспечённые члены тайного общества  двинулись, петляя в темноте по протоптанным в снегу тропинкам домой. Ещё  они не успели выйти с территории гаражного кооператива, как их догнала  иномарка. Машина притормозила, из опустившегося окна высунулась пьяная  физиономия милиционера. Голова произнесла:

— Привет, Владимир!

— Верещагин, ты что ли?

— Я. С мужиками сидели, не хватило. Я один в форме, вот за добавкой поехал. Садитесь, до дома вас довезу.

— Спасибо. Пешочком прогуляемся.

— Как хотите. Было бы предложено.

Автомобиль рванул дальше.

— Он же пьяный, как он за рулём ездит? – спросил Константин.

— А я его другим никогда и не видел. Гаишник - он. Кто ему запретит? - своими соображениями поделился Владимир Александрович.

Дорогу  путникам сверху освещали небесные светила и свет от окон домов. Около  парка пути коллег разминулись. Семёнову триста метров ещё оставалось  идти по аллеи, потом метров сто по пустырю и дома. Парфёнову необходимо  переместиться вдоль забора метров сто пятьдесят и за угол.

Пройдя  совсем не много, Владимир Александрович впереди заметил два силуэта  эпатажного вида, переминающихся с ноги на ногу. Семёнов шмыгнул на  соседнюю тропинку и ускорил шаг. «Эй, мужик!» - раздался оклик. Семёнов  пошёл ещё быстрее. «Мужик! А мужик! Стой! А то хуже будет», - настойчиво  требовали два крикливых голоса. «Плохо будет, если не убегу», -  рассудил Семёнов и дал стрекача. Возмущаясь по ходу: «Что за время?!  Раньше хоть для видимости закурить бы попросили. Совсем народ  опустился». Пробежав метров сто, Владимир Александрович продышался  основательно, выдохнул наружу почти весь выпитый ранее алкоголь, и  разогрел организм для дальнейшего бега. Не сбавляя ход, оглянулся назад,  преследователи отстали. Один из догоняющих вырвался вперёд, другой был  сзади в метрах двадцати. Возникла мысль наказать зло. Теперь два  хулигана не могут напасть одновременно, они разъединены между собой  расстоянием. Появилась возможность атаковать самому, каждого по  отдельности встретить хуком правой. И есть вероятность даже одержать  верх.

Стать  бэтменом не хватило отваги. Зато оставшиеся до дома триста метров  пронёсся за одну минуту, рассуждая в полёте: «В Захолустьеве на  семьдесят жителей приходиться один блюститель порядка. Где мой   милиционер? Неужели он так сейчас нужен тем шестьдесят девятью  гражданам? И где шефы этих двух флибустьеров? В этом парке неизвестные  неуловимые личности регулярно бьют и грабят, идущих с гаражей,  подвыпивших мужичков. Почему бандиты знают: Кого? Как? Где? И, когда? А  милиция не знает только одного: Как? Где сейчас бойцы подразделения  внутренних войск расквартированных в Захолустьеве? И что у них такие  завуалированные задачи на возможное время «Ч»? И почему они за последние  пятнадцать лет стали многочисленными и элитными войсками?»

Перед  самым подъездом Семёнов перешёл на шаг, шаг получился неуверенный,  бег  дал о себе знать, тело раскачивалось из стороны в сторону. Не пройдя и  пяти шагов, получил удар по ногам и по спине одновременно какой-то  палкой. Владимир Александрович упал лицом в снег. Тут же на шею ему  наступила чья-то нога, а между лопаток упёрли конец палки. Понял –  родная милиция, а предмет по ощущениям спины и ног похожий на палку –  это дубинка.

-  Майор Французов приходиться мне братом. Если есть сомнения, его телефон  записан в моём сотовом. Могу позвонить, - быстро протараторил Семёнов.

— Вставай, звони. Если наврал…, - процедил один из двух милиционеров, стоящих перед Владимиром Александровичем.

Семёнов встал, не отряхаясь от снега, нашёл в одном из карманов куртки телефон и набрал спасительный номер.

-  Кирилл, это Владимир, тут меня ваши сотрудники задержали около самого  дома. Чем-то мой вид им не понравился, - изложил создавшуюся ситуацию  Семёнов.

— Дай им телефон, - услышал в ответ.

Милиционер,  молча, выслушал своего коллегу и вернул телефон обратно, произнеся, как  поп на исповеди после отпускания грехов: «Ступай». Владимир  Александрович отряхнулся от снега. Блюстители порядка, держа дубинки в  правой руке и постукивая ими по ладони левой руки, побрели дальше  охранять общественный порядок. В кармане у Семёнова зазвонил сотовый  телефон.

— Владимир, как у тебя дела? Всё нормально? – интересовался Французов.

-  Спасибо, Кирилл. Инцидент исчерпан. Всё хорошо. Извини меня за  причинённое беспокойство. Это ничего, что я представился им твоим  братом?

— Брат, друг, какая разница. Не сильно они тебя помяли?

— Терпимо.

-  Извини их, служба у них такая. За вечер надо им на двоих шесть человек  привести в медвытрезвитель. План понимаешь. Вот они и стараются, -  оправдывался майор за своих коллег.

Домой  Владимир Александрович зашёл раскрасневшийся и взмокший. Последние  остатки спиртного вышли потом. Быстро разделся и направился в ванну.  Супруга, видя энергичные мотания по квартире своей половины, спросила:

— Семёнов, что случилось?

— Всё нормально.

— Ты, что ужинать не будешь?

— Потом, позже чаю попью.

— Мама твоя два раза звонила, просила перезвонить.

— Хорошо.

В трусах и в майке Владимир Александрович развернувшись от дверей ванны, направился звонить родителям. Ответила мама.

— Вова, ты, заплатил за наш телевизор? – строгим голосом спросила она. 

— Мама, до конца года рассчитался.

— Сегодня получили счёт за квартиру, там за антенну сорок рублей выставлено.

— У вас же кабельное телевидение. Какая антенна?

— Я не знаю. Ты, уж разберись, пожалуйста.

— Хорошо, мама.

-  Ещё одна новость. Под окнами спальни, в метрах пяти от дома, контейнера  под мусор поставили. Теперь отбросы не к машине будем в установленное  время выносить,  а когда захотим. Это удобно конечно. Но зачем жителям  первого этажа ящики с отходами чуть ли не в квартиру затолкали? Не  понимаю. Сейчас зима. Летом смрад будет, форточку не откроешь. Что-то  делать надо.

— Хорошо, мама. Завтра всё выясню, - заверил Семёнов.

«Жизнь  прекрасна и день прошёл относительно удачно», - размышлял Владимир  Александрович, лёжа в ванне с морской солью. – «С работы не выгнали, по  физиономии не получил. А по загривку не в счёт, так для профилактики.  Что человеку ещё надо?!»

 

20

 

Семёнов  на следующий день, набрал десяток номеров телефонов, перед тем как  найти родник, возникновения непонятного платежа и хозяина перста,  который указал место установки мусорных контейнеров. Одновременно  инициатором счёта и владельцем пальца оказалось муниципальное унитарное  предприятие «Городской информационный технический центр». Правил сей  структурой Кытманов Савелий Денисович. Вот с ним и имел честь беседовать  Семёнов.

-  Савелий Денисович, моим родителям в квитке оплаты за квартиру выставили  счёт за пользование коллективной антенной. Но они уже больше десяти лет  подключены к кабельному телевидению. То есть произошла ошибочка. Как бы  разобраться во всём этом, уважаемый Савелий Денисович, - стараясь быть  убедительным и вежливым в изложении прошения, распинался Владимир  Александрович.

-  Нам передали списки пользователей общей антенной, значит, ваши родители  фигурируют в этом перечне, - с уверенностью в собственной  непогрешимости ответил Кытманов и уже был готов положить телефон.  Семёнов успел спросить:

— Кто передал?

-  ООО «Захолустьевское антенное хозяйство». В этом году они планируют  принимать восемнадцать каналов и улучшить качество изображения. За месяц  надо платить всего сорок рублей, - Кытманов, чужие задуманные  достижения, донёс до неразумного обывателя.

-  Я конечно рад за них. Но родители давно отказались от коллективной  антенны и не платят уже десять лет за неё. У них кабельное телевидение,  пятьдесят два канала, хорошее изображение и цена всего пятьдесят рублей,  - свои доводы в пользу сделанного выбора привёл Владимир Александрович.

-  Я только пять недель занимаю пост директора, обещаю, я наведу здесь  порядок. И за десять лет недоимку у меня должники, как миленькие  заплатят, - замахнулся Кытманов на продолжение подвигов Геракла.

-  В перспективе у вас случайно не намечено, монголо-татарскую дань за  пятьсот лет собрать? – поинтересовался Семёнов о дальних планах  руководителя районного масштаба. После чего вопросы и ответы стали  пускаться, как стрелы из лука.

— В каком смысле? – переспросил Кытманов.

— В прямом. Пятьсот двадцать пять лет уже не платим. Вы, что не знали?

— Я не понимаю вашего юмора.

— А я вашего.

— В каком смысле?

— В том, что какое отношение коллективная антенна имеет к коммунальным платежам? Вы видели Жилищный Кодекс?

— Видел.

— Нет. Я не правильно выразился. Вы его читали?

— Читал.

-  И где, вы, в седьмом разделе, который озаглавлен, как «Плата за жилое  помещение и коммунальные услуги», нашли в обязательных платежах оплату  за коллективную антенну? Такого пункта там нет. Вы согласны с этим?

— Это сделано по просьбам и для удобства граждан, чтобы не бегать по всему городу, а платить за всё в одном месте.

-  Хорошо. Спасибо за заботу. Но я думаю, вы это не просто так сделали, в  душевном порыве. У вас наверняка есть договор с ООО «Захолустьевским  антенным хозяйством», где они доверяют вам собирать платежи за антенну.

— Да. Именно так.

 -  Законность должна же соблюдаться до конца. Если мои родители и являлись  бы пользователями общей антенны, тогда вы должны были взять с них  заявление с просьбой включить данный платёж при оплате коммунальных  услуг. Вы этого не сделали, - Семёнов эмоционально пытался доказать  неправомерность действий чиновника. Ещё почему-то хотелось сказать  гадость, но как-то завуалировано и культурно. – Не надо быть помпадуром!  – вставил слово, услышанное когда-то в студенческие годы при посещении  театра и теперь казавшееся ему к месту.

-  Если вы считаете, что вам счёт выставлен не правильно, пишите заявление  на моё имя, - изрёк чиновник, с уверенностью, я - сам себе закон. 

— Бюрократизм? – Владимир Александрович сделал попытку пригвоздить ярлык на действия директора.

-  Мы рассматриваем вопросы только после письменного обращения граждан, -  Кытманов объяснил сии требования, как педантичностью всей управленческой  системы страны в целом.

-  Хорошо. Я напишу. Надеюсь, что разберётесь, - согласился Семёнов. - У  меня ещё один вопрос к вам. Чем вы руководствовались, когда давали  команду контейнера под мусор ставить сразу под окном? – спросил Владимир  Александрович, теперь уже пытаясь понять процесс генезиса в голове у  чиновника.

— Это где так? – поинтересовался Савелий Денисович.

— Тот же адрес.

— Другого места не нашлось, - быстро парировал директор.

-  Что у нас земли свободной мало? – задал вопрос Владимир Александрович,  после чего впал в дальнейшие пространственные рассуждения. - Можно было  эти ящики с торца здания поставить или где-нибудь в кустах спрятать  подальше от глаз. Захолустьевский район по площади, как государство  Бельгия. А жителей проживает меньше, чем в любом небоскрёбе Нью-Йорка.  Но, тем не менее, именно за окном постарались создать гражданам  живописнейший ландшафт. Только редкий по одарённости художник баталист  такую картину намалюет.

— Никаких неудобств жителям не причиним. Мусор увозить будем регулярно, - с железобетонной уверенностью заверил Кытманов.

-  Хоть что мне говорите. Сколько я видел по всей стране этих отведённых  мест для сбора бытовых отходов. Ситуация везде одинаковая. Как будто в  центр композиции кинули гранату, и поэтому фрагменты различных предметов  разбросаны беспорядочно по сторонам метров на двадцать. Летом к этому  добавляются мухи и вонь. Мои, ладно, на четвёртом этаже живут. А вот на  первом у инвалида, героя войны - квартира, - Семёнов на счёт героя войны  загнул, он вообще не знал, кто там проживает. Чем взять нашего  бюрократа? Убедить и доказать - ничего нельзя. Один выход - сильно  испугать ответственностью. Поэтому Владимир Александрович врал дальше. –  Ему, заслуженному человеку, можно сказать два понедельника осталось  жить, а тут на закате героической карьеры, к ближайшему празднику, а  именно к 23 февраля подарок преподнесли – чудный пейзаж за окном, под  названием: вид из дома защитника отечества после вражеского артобстрела.  До запахов, то есть до Дня Победы с такой постановкой дела ветеран не  доживёт. На похороны обязательно придут представители с военкомата,  возможно, с администрации кто-то подъедет проводить в последний путь  героя. Не исключено, что пресса и телевидение захотят осветить это  событие. Глаза людям не закроешь, на нос прищепку не повесишь. Силой  слова и языком кинематографа можно так красочно и сочно преподать нашу  ситуацию. Мама – не горюй! А если ещё страны Балтии разузнают. Они  молчать не будут, во всеуслышание поставят вопрос перед мировой  общественностью: «Какие к нам претензии? Посмотрите, как русские сами у  себя к героям относятся!» Резонанс может быть! Скандал международный! По  головке виновных после этого не погладят.

— Я разберусь, обязательно разберусь - пообещал Савелий Денисович.

— Пожалуйста, разберитесь, - подытожил разговор Семёнов.

          Положив трубку городского телефона, Владимир Александрович потирая  руки, произнёс вслух: «Тут я думаю, вопрос решён». После этого набрал по  заводскому телефону комнату мастеров. «Потапов пусть зайдёт», - отдал  распоряжение Семёнов. Уже через две минуты подчинённый стоял на пороге  кабинета начальника цеха.

— Владимир Александрович, вызывали? – спросил пришедший.

-  Проходи, Михаил Дмитриевич. Присаживайся. Разговор есть, - подождав  пока усядется подчинённый, Семёнов продолжил. – Ты уже, наверное, в  курсе, что у нас в цехе планируется изготовлять термоса. Оборонки сейчас  мало, оборудование не загружено. Надо что-то предпринимать.

— Да, - поддержал мастер.

-  Наверху принято правильное решение, - Владимир Александрович при этом  ткнул указательным пальцем в небо. - Необходимо расширять выпуск  гражданской продукции. Правда, ты и так смотрю - расширяешь. Вчера с  утра ящики с втулками непонятного происхождения около сверлильного  станка стояли.

 Семёнов после сказанного вонзил взгляд в подчинённого. Глаза у Михаила Дмитриевича  беспорядочно забегали.

— Это мы…так….маленько с мужиками… Тут попросили… На пиво сколымили… В общем - слёзы, - заикаясь, объяснился Потапов.

-  Ладно, смотри мне там! Не злоупотребляй! – сведя брови вместе, стряхнув  пару раз тем же указательным пальцем правой руки, строго предупредил  Семёнов.

— Хорошо, Владимир Александрович, - выдохнул Потапов.

-  Я думаю изготовление термосов доверить вашему участку. Рабочие у тебя  опытные, проверенные, подписку о не разглашении государственной тайны  давали. Им и карты в руки, - своё решение огласил Семёнов.

— Спасибо за доверие.

-  На днях будем опробовать оснастку и сразу начнём отрабатывать  технологию изготовления термосов. Также на этом этапе утвердим  трудоёмкость и материалоёмкость. Тут нужно быть предусмотрительными,  ведь с нержавейкой придётся работать, металл сложный в обработке, много  будет отходов, необходимо запас материала плюсом процентов на десять  запланировать.

-  Да, всё будет нормально, - заверил Потапов, окрылённый за оказанное  доверие и радостный, что попался, и сошло с рук, только чуток пожурили.  Поэтому он теперь был готов взвалить на себя любую ношу.

-  Я знаю, что говорю. Запас карман не тянет, - произнёс Семёнов. Встал и  подошёл к сейфу. Оттуда извлёк пол-литровую бутылку спирта и подал её  Потапову. – От технологического отдела Никончука назначили вести  изготовление термосов. Ему нальёшь, он тебе после этого любую норму  расхода подпишет.

          В это время в заводоуправлении Чижов Анатолий Николаевич пробовал  завизировать лежащие перед ним документы. Пытающийся подписать бумаги  работал полковником. А если  быть более точным, то являлся главным  представителем от министерства обороны  на «Пимокатном заводе». Час  назад он ещё был трезвый, теперь буквы, превратившись в бесформенные  крючочки, расплывались перед его глазами. Очки, надетые на нос,  предавали хозяину эпический вид, восприятию текста не помогали. Так как  они не могли удержаться на переносице, ввиду того, что голова  перманентно падала на грудь. Анатолий Николаевич давал присягу Родине, и  долг требовал выполнить обязанности перед отчизной любой ценой. Наш  стойкий оловянный солдатик изрыгнул из себя набор букв:

— Людмила Павловна!

Тут же заглянула в кабинет секретарь со словами:

— Анатолий Николаевич, вызывали?

— Вызывал. Документы… Мы пишем? Нам пишут? - звуки похожие на многократное шипение паровоза издал полковник. 

Людмила  Павловна не столько поняла, как догадалась, что имел в виду её  командир. Просмотрев и рассортировав лежащие перед Чижовым бумаги, после  чего, входящие документы подала полковнику под руку левым верхним углом  на подпись, исходящие посередине нижней частью. Анатолий Николаевич  изобразил в указанных местах свой автограф, после чего буркнул:

— Спасибо. Забирайте.

Секретарь  вместе с документами удалилась. Чувство выполненного долга накатило на  Чижова и требовало убыть домой. Поиск средств эвакуации он начал как  обычно с Семёнова. Отработанными движениями полковник набрал телефон  начальника пятого цеха.

— Моя фамилия – Чижов! – представился Анатолий Николаевич. – Я редко прошу. Организуй мне транспорт. Домой поеду.

Владимир  Александрович из сказанного, конечно, ничего не разобрал. Всё на  догадках. Очень пьяная речь - возможно полковник. Время - ещё нет обеда,  а язык уже заплетается – однозначно полковник. Звонит не с самого утра –  вопрос не связан с работой. Вопрос не связанный с работой, то есть для  человека военного выходит - не имеющий отношения к службе – это значит  тыл. Тыл – это дом. Стало быть, есть дела там. Не звонит же он,  поделиться дальнейшими планами на день? Скорее всего, нужна помощь в  доставке в требуемый пункт назначения. Или другой вариант, у полковника  закипело внутри и захотелось услышать, как его все уважают и ценят. Но  после этого дорога всё равно домой. Логично. Да, и не первый раз такая  сцена.

— Товарищ полковник, очень уважаю. Транспорт будет. Сейчас пришлю «Газель». Ожидайте, - отрапортовал Семёнов.

Владимир  Александрович тут же по сотовому телефону нашёл своего водителя и  откомандировал его на помощь армии. Через десять минут зазвонил снова  телефон.

— Я, что хрен какой-то? – раздался пьяный рык.

Семёнов сообразил, что армия ещё не на марше, поэтому и нервничает.

-  Товарищ полковник, транспортное средство автомобиль «Газель»  регистрационный номер У470НН ждёт вас около входа в заводоуправление, -  отчитался Владимир Александрович.

— Пр…прр…пру, - Чижов сам не понял, что сказал.

Семёнов опять набрал сотовый телефон водителя:

— Григорий, ты где?

— Стою около заводоуправления.

— Смотри, полковника дождись.

— Владимир Александрович, обижаете. Впервые что ли?! Доставлю тело в лучшем виде.

Больше в этот день Чижов не беспокоил.

Снова зазвонил телефон.

-  Владимир, я ходила сейчас платить за квартиру, у нас долг за один  месяц. Толком, почему так получилось, мне никто не объяснил, - теперь  уже жена сообщила об очередной жизненной казуистике. – Ты позвони им.  Разберись.

На  обеде Семёнов отвёз заявление на имя Кытманова вместе с копиями  квитанций об оплате за кабельное телевидение за этот и прошедшие годы.  Также заехал в обслуживающею их дом компанию. Там тоже был обед, поэтому  пришлось им звонить позже с работы.

-  Я вам объясняю, что оплачиваю коммунальные услуги регулярно. ЖКО было -  им платил, теперь вы - вам плачу, - пытался растолковать свою ситуацию  Владимир Александрович.

— У вас неглубокая задолженность, - как бы успокоив его, охарактеризовала создавшуюся обстановку девушка.

— Я конечно рад, что вы с оптимизмом настроены ко мне. Но с чего возник долг?

— Компьютер так выдаёт, - сослалась дамочка.

-  Хорошо, что не Бог. Тогда пригласите, пожалуйста, к телефону Компьютер,  пусть он всё мне объяснит, - попытался Владимир Александрович перевести  разговор в шутливую форму.

-  Берите все квитанции и подходите к нам. Будем разбираться, - свою  альтернативу предложил женский голос на другом конце провода.

-  Девушка, во-первых, я работаю. Во-вторых, у меня полный чемодан с  квитанциями под кроватью лежит. Не с ним же к вам идти. За какой месяц я  не заплатил? Откройте, пожалуйста, тайну.

— Хорошо. Перезвоните минут через двадцать.

Через полчаса этот же женский голос разъяснял:

-  Вы платите за квартиру регулярно, но у нас по документам считается, что  ваш дом на месяц раньше взят в обслуживание, чем нам его фактически  передали. Поэтому и получается задолженность. Но мы не настаиваем.

— Спасибо и на этом. И сколько будут длиться такие непонятки?

— Не знаю.

— Вы поймите меня, когда в квитанции фигурирует долг, а ты на самом деле заплатил, это нервирует.

— Ну что поделаешь. Сочувствую вам.

— Ещё раз спасибо, - Семёнов оборвал разговор, осознавая бесполезность дальнейших разбирательств.

Только Владимир Александрович положил телефон, как он зазвонил снова.

— Вова, а мусорные баки ведь убрали, - радостно сообщила мама.

— Вот и хорошо. Видно разгневанный народ раскалил все телефоны у начальства, и они прислушались к мнению людей. 

— А с антенной, что?

-  Я написал заявление и уже отвёз им. Обещали в ближайшие дни  разобраться. Мама, не решат они, буду жаловаться дальше, - успокоил  Владимир Александрович.

-  У нас если не одно, то другое. Сейчас приходили с «Энергосбыта»,  снимали показания счётчика. С показаниями всё в порядке, но сказали, что  мы, тем не менее, должны им пятьдесят восемь рублей и ещё шесть рублей  пени. Ты позвони, выясни, почему так получилось, - очередной возникший  жизненный ребус озвучила мама.

— Хорошо. Я разберусь.

И  снова Владимиру Александровичу пришлось окунуться в решение  головоломки. Стальной женский голос, не такой приятный и не такой  молодой, как у девушки из обслуживающей дома компании, разъяснил  Семенову, почему «Энергосбыт» всегда прав.

-  Вы знаете, что в прошлом году согласно существовавшей льготе ваши  родители оплачивали половину цены за свет? – толи задала вопрос, толи  упрёкнула представительница «Энергосбыта».

-  Да. Я ведь сам снимаю им каждый месяц показания и выписываю квитанции, -  подтвердил свою осведомлённость Владимир Александрович.

-  Разницу нам компенсировала «Соцзащита», - дальше продолжал разъяснять  стальной женский голос, куда вляпались Семёнов и вся его семья.

— Всегда подозревал, что кто-то вашей организации эту разницу возмещает, - свою догадливость озвучил Владимир Александрович.

— Так вот, в июле месяце вы оплатили за свет по двум квитанциям: за 42 киловатта и за 150.

-  Я  сейчас припоминаю, почему было два квитка. С того года вы ввели  дополнительную оплату семь киловатт за освещение подъезда. С января  месяца родители платить не стали, так как муссировался вопрос, что это  не законно. Когда окончательно определилось, что это является  неизбежностью, то мы рассчитались сразу за полгода. Поэтому в июле и  получились две квитанции, - своё объяснение произошедшему дал Владимир  Александрович.

-  А надо было платить одной квитанцией, но заполнять двумя строчками, -  правильность оформления платёжных документов поведала сотрудница  «Энергосбыта».

-  Мы откуда это могли знать? В местах оплаты, то есть на почте и в  сберкассе  максимум информации, которую можно найти – это цена одного  киловатта, - свои доводы привёл Семёнов.

— Почему вы не приходите к нам, не интересуетесь своим счётом? – убийственно обезоруживающий вопрос задала поставщица света.

-  Вы работаете с восьми утра до пяти вечера, выходной – суббота,  воскресенье? – уточнил расписание приёма посетителей Владимир  Александрович.

— Да, - подтвердила представительница «Энергосбыта».

— И у меня такой же график работы. А родители уже в возрасте, - причины невозможности  встреч изложил Семёнов.

— К нам ходят и девяностолетние старухи, сидят в очереди, спрашивают, всё ли правильно они платят, - тут же он получил упрёк.

— Я, конечно, восхищаюсь их сознательностью. Но пока не пойму. В чём наша проблема?

-  Ваша проблема в том, что машина обработала первую квитанцию, как  льготную, а вторую нет. И поэтому «Соцзащита» компенсировала деньги  только по первому платежу.

Так что за вами долг пятьдесят восемь рублей и плюс пеня шесть рублей.

— Значит, так машина обработала? То есть компьютер?

— Да.

— Я уже сегодня слышал слово компьютер и также в контексте, что виноват он. А люди спрашивается для чего у вас?

— У нас не хватает сотрудников.

-  А мы причём?  У вас нет людей, чтобы дать информацию, как правильно  оформлять документы потребителям. Хотя вы сами должны предоставлять нам   уже заполненные квитанции, а мы только пойти и оплатить их, - своё  виденье жизни поведал Владимир Александрович.

— Такие вопросы к начальству, - свою точку зрения высказала сотрудница «Энергосбыта».

— Его уже сегодня нет? – проявил Семёнов способности к предвидению.

— Да, - получил подтверждение.

21

 

Вторая  суббота, как Сидоров исполняет обязанности директора. В областном  центре назначен митинг в поддержку президента. Накануне на «Пимокатный  завод» звонили с регионального представительства партии с вопросом:

— Поддерживаем или как?

На что Владимир Леонидович ответил:

-  Всем заводом не обещаю, но руководство предприятия и выборные  представители от трудового коллектива обязательно будут  солидализироваться.

— Вот и ладненько, - получил в ответ.

Так  что в субботу начальники цехов и отделов, изъявив желание, поддержать  нашего президента, пришли на сборный пункт около заводского Дома  культуры. Тут же переминаясь с ноги на ногу обособленно около своего  личного «Рендж Ровера» стоял Бабло.

          В назначенное время прибыл автобус, внутри которого уже находился  Сидоров. Дмитрий Михайлович, попросив о помощи Семёнова и Парфёнова, из  «Рендж Ровера» перенёс пакеты и коробки в салон подъехавшего транспорта.  После чего Бабло с пульта закрыл машину и оставил её около Дома  культуры. А сам вместе со всеми сел в автобус.

— Дмитрий Михайлович, это у тебя не взрывчатка? – шутливым голоском спросил Сидоров.

— Владимир Леонидович, это жидкое и твёрдое горючее. Жидкое будем пить, твёрдое есть, - также весело разъяснил Бабло.

          Автобус тронулся в направлении областного центра. В это время Дмитрий  Михайлович ловкими быстрыми движениями, подключив ещё в помощь других  пассажиров, организовал походный банкет. Бабло на ходу, с наполненной  пластиковой стопкой, стоя в проходе между сидениями, предварительно  окинув взором аудиторию и убедившись, что у всех налито, двинул речь:

-  Я хочу произнести тост. Сегодня мы стоим на пороге грандиозных  преобразований нашего завода, так как нам  с вами выпала честь и удача  трудиться бок о бок с Владимиром Леонидовичем. Я уверен, что под его  руководством мы покорим любые вершины. Поэтому разрешите мне пожелать  Владимиру Леонидовичу долгих лет директорства, а нам с вами всегда  соответствовать высокому уровню нашего руководителя.

Кто-то из присутствующих выкрикнул:

— Предлагаю выпить до дна.

— До дна, - пошёл гул по салону автобуса.

— Торопитесь. Я ещё не директор, а только исполняющий обязанности, - немного смущаясь, поправил Сидоров.

— Будете, - прозвучал единый хор голосов.

После  этого прорвало желающих высказаться на тему, как всем присутствующим  повезло, что выпало жить в одно время и вместе трудиться с Сидоровым.  Некоторые из трибунов, беспокоясь, что их из-за шума не все смогут  услышать, требовали непременно остановить транспорт. Спичи вылетали, как  пули из пулемёта. Автобус нервными рывками продвигался в сторону  областного центра.

Семёнов  на очередной стопке уже почти уверовал в то, о чём говорили  ораторствующие, как его в бок толкнул рядом сидящий Попрыгаев:

— Владимир, ты не знаешь, что произошло с президентом? Почему его надо поддержать?

— Понятия не имею. А что? – ответил Семёнов.

-  Я вот думаю, прошлый употреблял и по слухам, даже, много. Мы в него  верили, поддерживали, мол, исправиться. Этот вроде ни-ни. Может у него  случилось какое-то несчастье? А нам об этом не говорят, скрывают правду  от народа. А? – не унимался Владимир Никитович.

— Ничего не слышал.

— А в интернете?

— Ни какой информации.

— А данные ВЦИОМа (Всероссийский центр изучения общественного мнения)?

— Почти 100% россиян поддерживают политику своего президента.

— А у американцев?

— Всего 35,7%.

— У нашего?

— У своего.

— Видно хуже нас америкосы живут.

— Не знаю. Не был там.

          Делегация «Пимокатного завода» прибыла в областной центр, когда уже  закончился митинг. Все шли с центральной площади от памятника Ленину, а  они  во главе с Сидоровым, наоборот, двигались к нему. Подойдя к  каменному Ильичу, молча, развернулись и пошли обратно.

          В Захолустьев возвращались без остановок, но с песнями. Кто пел, а кто и  орал. Процессом издания подчинёнными звуков руководил Сидоров. Он  дирижировал. При самом въезде в город Владимир Леонидович, закончив  махать руками, приказал остановить автобус и, встав в начале салона  лицом к коллегам, произнёс:

-  Спасибо, друзья, что вы сегодня откликнулись на мою просьбу и все как  один приняли участие в акции поддержки нашего президента. Надеюсь, что  мы всегда будем работать одной сплочённой командой. Теперь открою вам  тайну. Любовь Ивановна Веселова у нас уходит на пенсию. В понедельник  будет подписан приказ о назначении Фаины Сергеевны Козик заместителем  директора по логистики.

Попрыгаев снова ткнул кулаком в бок Семёнова.

— Так, Веселова у нас же начальник отдела маркетинга, причём тут логистика? – задал вопрос Владимир Никитович.

— Это в принципе одно и то же, ни за что не отвечаешь - пояснил Владимир Александрович.

-  А-а-а, - издал звук Попрыгаев, сигнализируя, что понял. Ровно две  минуты Владимир Никитович сидел молча, после чего опять обратился к  Семёнову. - Слушай, Козик, ведь, – начальник АХО  (административно-хозяйственный отдел). Причём тут…?

— Это тем более одно и то же, - перебив на полуслове собеседника, объяснил Семёнов.

-  Послезавтра подпишу ещё один приказ, - раздухорившись продолжил  Владимир Леонидович доводить свою волю подчинённым. – До решения  кадрового вопроса по руководителю нашего предприятия назначу на свою  прежнюю должность, временно исполнять обязанности начальника  измерительной лаборатории Кобылко Фаину Марковну.

Попрыгаев опять нанёс удар Семёнову.

— Что они заканчивали? – спросил Владимир Никитович.

— Не знаю, но, судя по их суждениям и манерам, свои университеты обе проходили на майдане.

— В каком смысле?

-  В разговоре хоть та, хоть эта обязательно пытаются перекричать  собеседника. И надо заметить небезуспешно, могу предполагать причина  тому – тренировка и опыт. А если по работе что-то необходимо у них  завизировать, просишь четыре, к этому прилагаешь расчёты, вычёркивают со  словами: «Хватит и двух». На все случаи жизни у них три стандартных  ответа: «Я тебя не видела. Ты тут не стоял. И где же меня на всех вас  хватит?» То есть: «Ты до этого ко мне по этому вопросу не обращался. Я  об этом впервые слышу. И почему я должна решать твои проблемы?»

-  Владимир Леонидович, разрешите мне высказаться, не могу молчать, -  опять встрепенулся Бабло и, получив от шефа взглядом одобрение,  продолжил. – Мы очередной раз убедились в мудрости нашего руководителя.  Кобылка Фаина Марковна и Козик Фаина Сергеевна – достойные кандидатуры. У  меня сейчас созрело предложение другого плана. Мы сильны своим  коллективом внутри предприятия, но чтобы с нами ещё больше считались в  Захолустьевском районе и области, и «Пимокатный завод» мог лоббировать  свои решения на этом уровне, надо иметь своих депутатов в местных  структурах власти. Поэтому предлагаю организоваться и путём  самовыдвижения пойти на выборы по всем округам. Тем более такая  процедура допустима последний раз. На следующих выборах можно будет  баллотироваться только по партийным спискам. Смотришь, где-нибудь и  выиграем. Я считаю, следует разбавить депутатскую кровь, а то там одни  педагоги да медики вперемежку с мутными личностями верховодят. Если что и  мы сверстать местный бюджет сможем, не ошибёмся.

         В салоне автобуса воцарилось молчание, которое прервал сам Сидоров:

-  Что же, разумное предложение. Тогда я думаю, выражу общее мнение, пусть  координатором будет Дмитрий Михайлович. Он подготовит списки кандидатов  от завода, подберёт проходные фигуры, у нас есть много достойных,  уважаемых людей.

Попрыгаев наклонился к уху Семёнова и тихо произнёс:

-  Владимир, учись. Перед нами представлен тип человека - пройдоха  редкостный. Обрати внимание, как шельма всё обставляет, всё  просчитывает. Если бы это Бабло Сидорову один на один предложил, то тот  ещё подумал, кого старшим поставить над выборами. На эмоциях сыграл наш  герой, всё спонтанно вышло. Каждым своим действием, принуждает соперника  к ходу, который нужен ему. В шахматах это называется цугцванг. На  словах, вроде, о благе завода печется, но чувствую, по всем признакам,  самый большой навар к нему приплывёт. Моя интуиция мне подсказывает, что  замыслил Бабло в областные депутаты баллотироваться. И всё подводит к  тому, что не он этого захотел, а мы его должны попросить. Вот увидишь,  так оно и будет. Нас он вскоре кандидатами в районные определит, а про  себя ввиду своей скромности сначала забудет. Когда  мы вспомним об этом,  останется ему один путь – в областные депутаты идти. Дойдёт, не дойдёт -  не знаю, но во время прений нагреться нагреется это точно. В общем,  минимум два месяца он при делах будет. А там, как говорил Хаджа  Насреддин: «Или бай помрёт, либо я, или ишак сдохнет».

 

22

 

          Бабло, получив от шефа задачу на проникновение представителей завода в  местную законодательную власть, немедленно принялся её реализовывать,  как ему подсказывал его опыт и интуиция. Опыт сообщал, что тишина нужна  только при интиме и делёжке денег, в остальных случаях необходимо  шуметь. Поэтому на заводе сразу организовал предвыборную лихорадку, теми  методами, на которые подталкивала его интуиция. А именно с помощью  отдела кадров выявил: кто и где проживает из работников «Пимокатного  завода». Благодаря полученной информации, по всем округам наметил  самовыдвиженцев, а также подобрал людей для оформления подписных листов.  Самовыдвиженцам объявил об их сделанном выборе, назначенных сборщиков  подписей, временно отстранил от работы и сообщил им о возможности  выбора: «Восьмёрка или прогул». Кто не понял, более подробно пояснил: «У  своих соседей попросите в этих листочках расписаться.  Если они  распишутся, вам в табеле поставят восемь часов, если нет – прогул». Ни  кто не прогулял.

Следующим  шагом стал конкурс на «Самого коммуникабельного заводчанина» с призовым  фондом тысяча рублей. Тысячу рублей по праву председателя жюри Дмитрий  Михайлович поделил на троих, у остальных в письменном виде собрал  информацию: где проживают в Захолустьеве их близкие, дальние  родственники и друзья. В этом списке оказалось 92,5% захолустьевцев  голосующего возраста. После таких перспективных выкладок с каждым из  конкурсантов Бабло счёл составить приватную беседу, задавая вопросы:  «Где вы будете в день выборов? За кого собираетесь голосовать? А ваши  друзья и родственники? – в конце добавляя. – Не поймите меня превратно,  но кто и как - мы узнаем».

          Самого Дмитрия Михайловича, о чём и предполагал Попрыгаев, попросили  выдвинуть свою кандидатуру в Областной Совет. Предложение прозвучало из  уст Сидорова. Бабло при этом изобразил неподдельное удивление, охая:  «Это для меня неожиданно. Такое доверие…». Но также как в таких случаях  поступают женщины с опытом: немного поломался, повторных уговоров ждать  не стал, согласился.

С  необходимым количеством собранных подписей Бабло уверенно зашёл в  кабинет с надписью: «Избирательная комиссия». В комнате  напротив входа  стояла линейка из столов, за которыми сидели члены комиссии и сверяли  правильность оформления подписных листов. Дмитрий Михайлович остановился  около входа, разглядывая, к кому ему обратиться. Мужчина, сидевший за  табличкой «Председатель избирательной комиссии» окликнул его:

— Вы, принесли подписные листы?

— Да, - ответил Бабло.

— Пожалуйста, подходите ко мне. Я займусь вами.

Председатель минут пять, полистав принесённые Бабло документы, произнёс:

-  Хорошо. Если вы не возражаете, то пока мы, оформляем мандат на  кандидата в депутаты, с вами хотел бы побеседовать руководитель  захолустьевского отделения партии.

— Не возражаю, - согласился Бабло.

— Тогда пройдите в сорок второй кабинет.

          В обозначенном кабинете за столом сидел товарищ, в котором Бабло  признал бывшего секретаря комсомольской организации города Захолустьева.

-  Спасибо, Дмитрий Михайлович, что зашли ко мне, - произнёс этот товарищ,  протягивая руку для приветствия. – У меня предложение к вам. Мы тут  посовещались и решили, что было бы не плохо, если вы возглавите местное  отделение нашей партии.

— Вашей? – с недоверием переспросил Бабло, и тут же задал встречный вопрос. – А вы на повышение?

-  Нет, - несколько смутившись, ответил товарищ. – Вы меня не совсем  правильно поняли. Нашей, но альтернативной – «За справедливость!», -  пояснил он.

— Кто же против справедливости? Только понимают её каждый по-разному, - своё мнение высказал Дмитрий Михайлович.

-  За справедливость не вообще, а так называется новая создаваемая партия.  Вот мы и предлагаем вам встать во главе её по захолустьевскому району, -  ещё более детально объяснил ситуацию партийный строитель.

Бабло быстро прикинул «за» и «против» этого предложения. «Против» ничего не нашёл.

— Я согласен, - сказал он.

— Тогда пройдите в пятьдесят третий кабинет, там будет ваш предвыборный штаб и также офис партии «За справедливость!»

В пятьдесят третьем кабинете Бабло застал паренька в возрасте около тридцати лет, который представился:

— Дмитрий – политтехнолог.

— Дмитрий Михайлович – кандидат в депутаты.

-  Очень приятно. Я буду на период предвыборной кампании вашим  имиджмейкером. Может, это звучит грубо, но моя задача оформить вас как  привлекательный товар для определённого круга избирателей. Вы должны  соответствовать создаваемому имиджу партии «За справедливость!» Поэтому  мы сейчас с вами обозначим политическую цель, то есть интересы какой  части общества, вы будете представлять; определимся, какими ресурсами мы  можем оперировать и вследствие этого, совместно наметим тактику  действий.

-  Я понимаю. Не в лесу живём. Телевизор смотрю. А ваш интерес, в чём тут?  – не будучи человеком наивным задал вопрос Дмитрий Михайлович.

Имиджмейкер задумался и как бы нехотя выдавил из себя:

-   Хотя я и политтехнолог, но конкретных людей обманывать не в моих  правилах. Массы – моя специализация. В кошки – мышки с вами играть не  буду. Вы человек – умный и адекватный, априори, так как на таком заводе  заместителями директора дураков держать не будут.  Поэтому, надеюсь, мой  рассказ вы правильно поймёте. Но моя откровенность – в обмен на ваше  молчание, то есть информация не для широкой огласки. Я представляю  интересы партии и руководства области. Как вы понимаете это одно и то  же. В областной Совет  по захолустьевскому району будут баллотироваться  два основных кандидата: от партии и от коммунистов. Не за горами ещё и  выборы в Государственную думу. Социологические исследования показывают,  если бы сейчас состоялось голосование, то победу одержал коммунист с  отрывом порядка 15% голосов. С помощью административного ресурса такую  разницу не выбрать. Естественно результат, который намечается, власть не  устраивает. Выборы проходят в один тур, выигрывает тот, кто набрал  простое большинство голосов. Напрашивается решение – поделить голоса  коммунистического электората. Видно такие же проблемы не только в нашем  регионе, поэтому и взошла на политическом небосклоне страны партия «За  справедливость!» Как сказал классик: «Если на небе зажигаются звёзды,  значит это кому-то нужно».

— Да, - согласился Дмитрий Михайлович.

-  Всё должно быть управляемо, даже, волеизъявление народа. Поэтому сейчас  на местном уровне нужен лидер борцов за справедливость, который  расколет коммунистический электорат в Захолустьеве. Ваш существующий  имидж близок к требуемому образу. Пусть и начальник, но трудитесь на  поприще умножения боевой мощи страны. Сказанные вами слова: «Я за  сильную армию и поднятия с колен промышленности». Будут звучать  убедительно, на этом и сделаем основной упор при агитации. Дальше надо  лить воду: «Больше оборонных заказов, достойную заработную плату и так  далее». Остальные тезисы возьмёте из общей программы партии «За  справедливость!» А там много будет схожего с идеями коммунистов. Ничего  удивительного, к ним же в огород мы залезли. Поэтому на вопрос  «умников», а они обязательно найдутся: «В чём отличие вас от  коммунистов?» Будете отвечать: «Я никогда не сидел в партийных  кабинетах, а всю жизнь занимался производством. Я никому не указывал,  носить джинсы или не носить. Я в это время изучал чертежи. А был в  коммунистической партии, потому что нельзя было там не быть, будучи  начальником». Где-то примерно так. Самое главное, что вам придётся  изображать самого себя, тут не надо ничего менять, только бросаться  выученными лозунгами и тезисами. Даже не обязательно их раскрывать.  Девиз вам бы подошёл: «Знаю, умею, смогу!» На листовках крупным шрифтом  пропечатаем.

— А мне больше нравиться: «Живёшь в России – будь героем!», - своё мнение высказал Дмитрий Михайлович.

 - Тоже не плохо. Вот мы с вами уже начали формировать предвыборную программу.

Я надиктую основные моменты, а вы, если что подправьте:

 «Как  кандидат в депутаты, я ясно осознаю, что жители города Захолустьева,  имеют право на достойную жизнь. В связи с этим, получив из Ваших рук  статус депутата Областного Совета, основной своей задачей считаю:

Руководствоваться интересами и повседневными заботами своих избирателей.

Моя предвыборная программа это ориентиры практических дел, которые я намерен воплотить в жизнь.

Ставлю перед собой задачи:

Основа моей деятельности – улучшение качества жизни жителей и их социальная защищённость.

Создание  эффективной системы управления жилищно-коммунальным хозяйством на  основе прямого диалога с жителями. Долой грабительские цены за жильё!

Содействовать  развитию действующих и открытию новых предприятий. Больше  государственных заказов! Достойную заработную плату и пенсию!

Добиваться обеспечения бесплатного медицинского обслуживания.

Добиваться включение в бюджетное финансирование принятых наказов избирателей, с обязательным их исполнением».

Что можете добавить? Какие проблемы есть ещё у жителей Захолустьева? – спросил политтехнолог.

-  Наркомания процветает. Из-за этого высокий уровень преступности,  большая смертность среди молодёжи. А всё идёт от цыган. Они компактно  проживаю в городе, там в своём ауле развели бурную торговлю этой  «дурью». На вырученные деньги дворцов себе настроили. Милиция  бездействует, по всем косвенным признакам, похоже, они в доле с ними.  Снести цыганский «Версаль» и точка! Юридическое основание есть –  самострой. В Москве с ветеранами даже не церемонятся. А тут с этими,  зачем цацкаться? По комсомольской путёвке ромал на Северный полюс  отправить, пусть в шатрах там живут. И вопрос решён. Хоть один раз  Родине послужат. Скоро все ринуться в северные широты нефть добывать, а  тут наши поселения, - своё предложение внёс Бабло.

— Ещё скажите, милицию разогнать.

— И их можно.

-  Это запрещённый приём. С такими лозунгами любые выборы выиграть можно.  Надо это сформулировать по-другому: «Любыми доступными, законными  средствами добиваться искоренения наркомании и незаконной торговли  наркотиками». Хотя не так, - поправился политтехнолог. – «Вести  разъяснительную работу среди молодёжи о вреде применения наркотиков. А  также объявить беспощадную борьбу с незаконной торговлей наркотиками».  По милиции напишем следующее: «Добиться аттестации работников органов  правопорядка города Захолустьева». Так будет корректнее. Устраивает вас  такая предвыборная программа?

— Устраивает, - согласился Дмитрий Михайлович.

-  Ещё в конце добавим: «При достижении этих целей я намерен твёрдо  опираться на волю и поддержку своих избирателей. У нас один город и наша  цель сделать этот город преуспевающим и уютным для нашего проживания».

 

23

 

         Утром следующего дня Бабло с докладом был в кабинете у Сидорова.

-  Владимир Леонидович, намеченные кандидаты в депутаты с моей помощью  оформили подписные листы и сдали их в избирательную комиссию. То есть от  нашего завода люди зарегистрированы на каждом округе. Я тоже по вашему  наставлению собрал подписи и теперь являюсь кандидатом в депутаты в  Областной Совет, - сделав заминку в своей речи, Дмитрий Михайлович  продолжил. - Даже не знаю, как сказать, меня попросили возглавить партию  «За справедливость!» Казните или милуйте, не смог отказаться.

— Я в курсе. Всё нормально, - свою осведомлённость по этому вопросу с безразличием сообщил Сидоров.

-  Владимир Леонидович, отлегло от души. А то всю ночь не спал, всё думал:  Почему предварительно, как дать согласие, с вами не посоветовался?

-  Партия…, - многозначительно прокомментировал Сидоров. То есть – ничего  не попишешь и супротив не попрёшь, подразумевалось в одном этом ёмком  слове.

-  Подготовка к выборам идёт полным ходом, - дальше продолжил Бабло свой  доклад. -  С рабочими завода активно проводим агитацию. Владимир  Леонидович, необходимы средства, хотя бы на самое необходимое: листовки  напечатать, как-то агитаторов поощрить. Я не о себе. Меня партия  профинансирует. Я о других. Может даже выделить продукцию нашего  пластмассового цеха: тазики, вёдра. Пусть, кандидаты их раздадут в  находящихся на территориях участков в больницах, детских садах, школах.  Пройдут по квартирам ветеранов труда, хотя бы по тем адресам, кто от нас  на пенсию ушёл, презент преподнесут. Тем самым они создадут необходимый  благоприятный фон. Затраты будут небольшие, но резонанс пойдёт. Как мне  пояснил один знакомый политтехнолог: «Чтобы вас избрали, нужны деньги.  Но выигрывают не они, а умелое их использование». Поэтому финансово надо  немного помочь нашим кандидатам. Со своей стороны, я обещаю вам, что  средства будут использоваться рачительно.

— Пусть они пока сами раскошелятся, а мы потом их поощрим, - свой вердикт вынес Сидоров.

-  Хорошо, - ответил Бабло. А сам по простоте своей душевной откровенно  подумал: «Хочешь и рыбку съесть, и пост соблюсти. Так не бывает. Как  глубоко в нас сидит вера в чудо, что кто-то «по щучьему велению, по  моему хотению» за спасибо всё сделает за нас. Энтузиазм исполнителя  зиждиться или на деньгах, или на любви, или на страхе. Первого ты не  хочешь дать, второго и третьего у нас нет».

С такими мыслями Дмитрий Михайлович побрёл восвояси. Так начинался очередной нервно-суматошный день на заводе.

         В это время в кабинете у Семёнова, надрываясь, зазвонил телефон.

— Да, - ответил Владимир Александрович.

-  Ты, что сегодня не отправил сварщика в депо? - на другом конце провода  кричала Фаина Сергеевна Козик – новоиспечённый заместитель директора по  логистике.

— Фаина Сергеевна, а приказ где? – стараясь сохранять спокойствие, что было сделать крайне трудно, пытался объясниться Семёнов.

— Тебе, директор не указ? – продолжала горланить главный логист завода.

-  Извините, я не вчера родился. И что такое исполнительская дисциплина -  мне известно. Директор на последнем совещании действительно дал такую  команду. Но это касалось в большей степени вас, чем меня. Чтобы человека  с одного цеха отправить работать в другой цех, если это конечно не  связанно с выполнением его должностных обязанностей, необходим  письменный приказ. Такой порядок действия оговорен Трудовым Кодексом.  Так как вы отвечаете за отгрузку готовой продукции, значит, вы и должны  были подготовить  соответствующие документы. Директор не давал же  команду нарушить закон, он просто подсказал вам, с каких подразделений  можно задействовать людей на ремонт вагонов, - свои доводы привёл  Владимир Александрович.

— Что слова директора мало? – провоцировала Фаина Сергеевна.

-  Слово – это звук, а звук – это колебание воздуха. Если что случиться,  слова к делу не подошьёшь, а колебания со временем имеют свойство  угасать, - не выдержал Семёнов.

— Я доложу директору, что ты его слова обозвал колебаниями воздуха.

— Я думаю, что материал по физики из школьной программы ему известен.

— Ну, смотри мне, - запугивающим голосом произнесла заместитель директора и положила трубку.

Через минут пятнадцать Козик опять позвонила Семёнову и быстро выпалила:

— Иди, забирай приказ.

Ещё  через пятнадцать минут приказ лежал на столе перед Владимиром  Александровичем. Датирован он был вчерашним днём, после номера стояла  буква «А». Это делалось в тех случаях, когда регистрировался документ  задним числом. «Весело живём», - изрёк Семёнов.

Снова зазвонил телефон. Теперь на проводе был Попрыгаев.

— Владимир, а кто отвечает за пешеходную дорожку от твоего цеха до столовой? – задал он вопрос.

— Если до эстакады, то я. От эстакады до столовой охрана. А что случилось?

-  Сейчас ходил в убежище, проверял на предмет, потопления его талой  водой. По этой дорожке шёл. Ночью ещё пока минусовая температура,  поэтому лужи до обеда льдом затянуты. Упал.

— Я своим наказывал, чтобы песком посыпали в начале дня. Сейчас разгон дам.

— Да, я поскользнулся уже ближе к столовой, ваша часть дороги, как раз посыпана. В охрану тогда позвоню.

          К этому моменту инженерно-технические работники цеха подошли к Семёнову  на «пятиминутку». Владимир Александрович оперативки проводил не с  самого начала рабочего дня, давал время мастерам раздать указания, то  есть раскрутить процесс и собрать необходимую информацию. Первым, как  обычно, отчитывался механик цеха:

-  Владимир Александрович, у меня два горящих вопроса. Во-первых, масло  индустриального "ёк". Запортим мы так оборудование. Заявка не выполнена  снабжением сначала года, ссылаются, что Козик не визирует.

— Я с ней общался. Говорит: «Терпите, в этом месяце оплатим», - довёл информацию Семёнов.

-  И второй вопрос, я стропы уже третий месяц не бракую. Если непригодные  убрать, то нечем будет работать. И та же история, как с маслом – все  документы на оплату у Козик. Так не далеко и до ЧП, - сообщил механик.

-  А мне месячную норму расхода дизельного топлива на трактор она снизила с  двести литров до ста двадцати, - в разговор включился инженер по  подготовки производства. – Фаина Сергеевна говорит: «Хватит». Теперь ума  не приложу, как быть. И металл со склада регулярно завозить надо, и  отходы вывозить. Теперь лишний раз трактор не отправишь на центральный  склад за материалом. Экономим горючее. Зато по этой причине случаются  простои. Нет ритмичности производства, то ничего не делаем, то  сверхурочно вкалываем. Не знаю, как работать дальше. Все нормы  половинит. И на спецодежду, и на инструмент. Экономим даже на бумаге.  Раньше бланки заказывали централизованно в типографии, теперь Козик  отдала команду, чтобы цеха на своих принтерах размножали их у себя.  Типография может напечатать и на плохонькой, дешёвой бумаге, а принтер  только лощеные листы принимает. В чём экономия, не пойму? Да, хотя бы  этой бумаги в достаточном количестве давала. Не даёт ведь. Благо моя  жена в городской администрации работает, вот она мне её и приносит. Так  выкручиваюсь.

-  Спешка, отсутствие необходимого инструмента, и других вспомогательных  материалов, приводит к плохому качеству выпускаемой продукции. Если  заложено в технологии такой-то инструмент, такая-то смазывающая жидкость  и определённое её количество, и тому подобное, всё это должно  соответствовать, - к обсуждению накипевших вопросов подключился  технолог. – За весь прошедший год представители заказчика и отдел  технического контроля выписали нам двадцать три замечания. А в этом году  только за прошлый месяц - двенадцать. Думал, что такое положение  сложилось исключительно в нашем цехе, переговорил с другими технологами,  оказывается аналогичная тенденция по всему заводу. Владимир  Александрович, вы, на совещаниях у заместителя директора по производству  докладывайте, пожалуйста, о положении вещей. Надо, чтобы Кобылко  объяснила Козик, что к чему.

-  С тех пор, как Фаина Марковна занимает этот пост, она ни разу не  проводила совещаний. И кто инициатор такой поголовной экономии - Фаина  Сергеевна или Фаина Марковна? Ещё надо разобраться, - своё мнение  высказал Семёнов.

Последнее  время после цеховых оперативок у Владимира Александровича портилось  настроение. Цели и задачи он хорошо представлял и перед коллективом  ставил их уверенно. Его уверенность, задаваемыми вопросами, коллектив же  и разрушал: «Как провести газовую резку, если нам ещё не подвезли  кислород и пропан? Чем просверлить отверстие диаметром два миллиметра,  если на складе самое маленькое сверло три миллиметра?» На что Семёнов не  найдя никаких аргументов, отвечал: «Делать ведь надо». На такой  мажорной ноте обычно и заканчивались «пятиминутки».

— Владимир, ты мне корпуса на сто сороковые изделия наштамповал? – позвонил начальник основного сборочного цеха.

— Всё закончили. Вчера к концу дня сдали продукцию, - подтвердил Семёнов выполнение заказа.

— Ты ко мне не сможешь их привести? А я  свою кладовщицу с документами отправлю к вам на оформление.

-  Ты, что! Мне лимит на дизтопливо срезали почти вдвое. Не знаю, как свои  вопросы закрывать. Так, ведь, вашему цеху на технологические нужды  каждый день грузовую машину дают?

— Дали. Только бензина Козик распорядилась залить пять литров. К Парфёнову съездил и всё, теперь стоим.

— Ты, Кобылко позвони.

— Звонил. Она мне сказала: «Выкручивайся. У соседей попроси транспорт».

— А к Сидорову не пробовал обратиться?

-  Мне кажется, директор поддерживает Козик и Кобылко во всех начинаниях.  Жалуясь на них, можно наоборот себе на хребёт неприятности накликать.  Вот сегодня у него за первый квартал итоговое совещание будет, там и  увидим, куда дует ветер. А пока не буду высовываться.

— Тогда извини, ничем помочь не могу.

«Вот  дурдом», - про себя подумал Семёнов. Он ещё бы подобрал нужные слова,  но в это время к нему в кабинет взволнованный зашёл мастер Потапов.

— Саламатин руку сейчас повредил, - произнёс он.

— Как? – воскликнул Семёнов.

-  Около станка упал, локоть себе разбил. Говорит: «Голова закружилась».  Наша медсестра давление ему померила – двести на сто десять. Что-то от  давления дала, да, рану обработала и на заводской «скорой» в больницу  его увезла. Лишь бы перелома не было,  чтобы, как лёгкий несчастный  случай оформить. Может, премии тогда не лишат.

-  Да, на неприятности нарвались. Теперь будем мы с тобой, Михаил  Дмитриевич, объяснительные строчить на тему: Что? Почему? И кто виноват?  – дальнейшие перспективы обрисовал Семёнов. 

— Недаром сегодня тёща приснилась – зараза этакая, - причину свалившихся бед озвучил Потапов

-  Сейчас уже ничего не исправишь, - философски рассудил Владимир  Александрович и, взглянув на часы, изрёк. - Пойдём на обед, уже время  подошло.

— Две минуты. К себе забегу, куртку наброшу.

— Давай, я тебя на выходе из цеха ждать буду.

         Семёнов с Потаповым неспешно вышагивали в сторону столовой.

-  Завтра будем термоса «левые» отгружать, через неделю они с нами  рассчитаются, - довёл информацию Владимир Александрович до своего  подчинённого.

— Хорошо, у нас всё готово, - по - пионерски бодро произнёс Михаил Дмитриевич.

Дойдя  до эстакады, наша двоица наткнулась на препятствие. Между колоннами  кто-то натянул веревку, то есть проход к столовой перекрыли. Обойти с  боку нельзя, так как на обочинах лежал ещё снег. Другой путь был по  автомобильной дороге и в раз пять длиннее. Поэтому народ, идущий в обоих  направлениях, нагибался и, принимая очертания буквы «Г», написанной  нетвёрдой рукою, преодолевал воздвигнутый барьер.

— Что такое? – непонимающе произнёс Потапов.

Тут  Владимир Александрович вспомнил утренний разговор с Попрыгаевым,  который по его разумению и являлся ключом к разгадке: Почему появилась  верёвка?

-  Михаил Дмитриевич, это яркий пример, как мыслят многие наши сограждане.  Сегодня звонил Попрыгаев, интересовался, кто отвечает за эту дорожку.  Его любопытство связанно с тем, что нынешним утром он шёл по ней и упал.  А упал, так как поскользнулся на замёрзшей луже. Теперь Владимир  Никитович хочет найти тех, кто должен был посыпать лёд песком. Я ему  объяснил, что именно за этой частью дороги, то есть от эстакады до  столовой, следит охрана. Подозреваю, после этого, он составил разговор с  начальником охраны. А тот, как человек, считающий себя умным, и даже  очень умным, решил не посыпать лёд песком или просто раздолбить его, а  перекрыл проход. По его разумению, таким образом, он решил возникший  вопрос. Если кто-то поскользнётся и что-нибудь себе сломает. Ответ:  «Дорога перекрыта, ходить было нельзя», - свою версию возникновения  преграды огласил Семёнов.

— Яйцеголовый что ли? – поинтересовался Потапов.

-   Наверно. Понимаешь, мы всегда идём другим путём. Вот, всё человечество  идёт так, а мы по-другому. Помню, в мои школьные годы, лозунг был:  «Экономика должна быть экономной», то есть масло масляным. А экономика  должна просто быть. В пору апогея этой вирши на железнодорожной станции  Захолустьева картину наблюдал. Мужик в униформе ходил по перрону с  длиной палкой и у каждого второго фонаря освещения бил лампочки. Наш  начальник охраны такой же экземпляр.

-  Мне кажется тут причина не в этом. Строптивость даже в ущерб себе  является тому виной. Заставили человека что-то сделать, и как в той  присказке: «Лучше бы не заставляли». И он сделал, извратив саму идею,  поставив всё с ног на голову, назло окружающим. Не выкрутил лампочки, а  просто разбил их. Нате получите, чтобы больше меня не трогали. Наши  поступки не от головы, думаем мы другим органом. Правителя и суженного  выбираем не умом, а сердцем. И оно нам так порой подсказывает, что  потом  удивляемся и самое интересное – обвиняем почему-то во всём глаза:  «Куда они смотрели?»

— Да. Точно подмечено, - согласился Семёнов.

-  Выход есть, - понесло Потапова в суждения глобального толка. -  Умные  люди советуют надо сменить герб. Все беды от него. У двуглавого орла  взгляд направлен в разные стороны, по этой причине он не может  сосредоточиться и, следовательно, у нас, живущих под этим символом, ум  на раскоряку и в принятии решения не участвует. Раздвоение личности  получается. Из-за этого мы говорим одно, делаем другое, а думаем совсем  иначе. И, следовательно, создаём мир вокруг себя, который не  соответствует нашему представлению о нём. То есть руки делают совершенно  другое, что хочет голова. Поэтому может не всегда одна голова хорошо, а  две лучше. Посмотри у американцев, немцев, поляков тоже птица на гербе,  но одноголовая. И живут лучше нас.

-  Я с тобой согласен, - дал утвердительный ответ Семёнов и внёс своё  конструктивное предложение в области геральдики. – Этого чернобыльского,  двухголового орла убрать, а медведя на герб.

— Можно и чебурашку, - в противовес свою точку зрения высказал Михаил Дмитриевич.

— Почему его?

— Положительный герой, объединяющий все возрасты и национальности нашей страны персонаж.

          Ближе концу дня у директора было назначено большое совещание, куда и  направился Семёнов. В это время Потапов подобрал временно оставленную  власть и взял бразды управления на себя. Пришлось ему порулить не только  в цехе №5, но и частично на заводе. Он заинтересовал некоторых желающих  заинтересоваться лиц из охраны, поэтому они, пока их начальник был тоже  на совещании, выпустили за территорию предприятия за интерес машину с  «левыми» термосами. Отгрузив товар, Михаил Дмитриевич позвонил такому же  мастеру в пластмассовый цех и языком древнегреческого баснописца Эзопа  сообщил: «Всё в ажуре. Через неделю…»

         Пока верховодил на заводе Потапов, Сидоров решительно доводил свою волю до подчинённых:

-  За первый квартал этого года по сравнению с аналогичным периодом  прошлого мы снизили затратную составляющую при производстве продукции на  сорок процентов. Всё это достигнуто благодаря вдумчивой и  целенаправленной работе Козик и Кобылко.

— Наградить обоих орденами «Герой Америки», - буркнул себе по нос, сидящий на галёрке Попрыгаев. Это услышал его сосед Семёнов.

— Владимир Никитович, в Америке нет такой награды, - шёпотом произнёс он.

— Ну, тогда «Героями России». Всё равно всё за океаном решается.

 -  Правда, некоторые начальники цехов сопротивляются нововведениям, -  продолжил свою речь Сидоров. - Так как привыкли работать по старинке, не  просчитывая экономику. Если они и дальше будут так трудиться, то мы  расстанемся с ними. Должное внимание начальники цехов также не уделяют  вопросам техники безопасности. Возросло число несчастных случаев. Вот  сегодня несчастный случай произошёл в цехе №5, рабочий повредил руку.  Даю команду Павликову: наказать виновных.

Павликов в знак согласия несколько раз судорожно кивнул головой и быстренько что-то записал в свой блокнот.

-  Вы, знаете, сколько у нас людей ежедневно находятся на больничном?! –  продолжил свою речь Сидоров. – Двести человек! Мы же без них  справляемся, значит надо сократить двести человек.  Кроме того, первые  два дня больничного оплачиваются из средств предприятия. Это наши с вами  деньги. Работайте, господа начальники, со своими подчинёнными. Нельзя  допускать такое количество больничных листов.

-  А, что у нас профилакторий и процедурный кабинет в здравпункте  возобновили работу? Или путёвки опять стали льготные среди рабочих  распространять в санатории и дома отдыха? – шёпотом произнёс Попрыгаев.

— Нет, - ответил Семёнов, посчитав, что сосед обратился именно к нему.

— Не понятно тогда, - подытожил Владимир Никитович.

Подчинённые  жадно впитывали каждое произнесённое слово и делали выводы. Податься  было некуда, город Захолустьев мал, работу найти трудно. Поэтому они  были готовы смириться с любыми условиями. По капли выдавливать из себя  раба, уже которое столетие, ни как не получалось.

          Одни делали выводы, другие уже делали ноги, так как рабочий день  закончился. Потапов замыкал колонну работников 5-ого цеха двигающихся к  проходной. Около самых дверей колонна замедлила шаг и почти  остановилась.

— Что случилось? – выкрикивали, оказавшиеся задними в этой очереди.

— Шмон. Заставляют верхнюю одежду расстегивать и карманы выворачивать, - поясняли передние.

— А что украли? – громко спрашивали любопытные.

— Вагон досок из столярного цеха, - поясняли всезнающие.

— А-а-а.

Кто  прошёл проходную, дальше бегом бежали к автобусам, стараясь попасть на  более ранний рейс. Пока Потапов дошёл до остановки, почти, все уехали. В  ожидавшем пассажиров последнем автобусе было человек десять. После  Михаила Дмитриевича в салон зашла ещё одна женщина, и автобус тронулся.  Женщина, вошедшая последней, обведя взглядом свободные места,  произнесла: - Куда тут присесть?

Сидевший около входа мужичок, решил сострить:

— Садись на мой, пока прямой.

Та, которой предназначалась сказанная фраза, направила руку к указанному месту со словами:

— Хорошо, у меня как раз сейчас стагнация.

— Ты, что дура?! – вскрикнул мужичок и шмыгнул вглубь салона.

Женщина села на освободившееся сидение произнеся:

— А у него, похоже, декаданс.

 

24

 

Утром  ремонтники 12-ого цеха в помещении слесарки в клубах табачного дыма  разговаривали о жизни. Сегодня пенсионер дядя Коля травил о том, что в  этой стране делать нечего и отсюда надо дёргать. Вчера он убежал всех,  что если ты дружишь с головой, то в России жить можно. Завтра, скорей  всего, он будет проводником учений Маркса, Энгельса и Ленина, а  послезавтра форпостом идей капитализма. Его ежедневный вступительный  монолог длиться не долго, после чего, кто-нибудь из коллег включается в  разговор, потом следующий, и в окончании всего словесный обмен мнениями  перерастает в жаркий спор. Сродни, как в бани, дядя Коля поддал жару,  сам тягу из парной, а вы парьтесь, хлещите друг друга.  Слесарей-ремонтников 12-ого цеха можно разделить на три группы:  молодёжь, то есть те, которым уже за сорок, но ещё нет пятидесяти; люди  среднего возраста, то есть от пятидесяти до шестидесяти и пенсия, то  есть пенсионеры.

-  На днях в «Телесемь» прочитал интервью главного героя телесериала  «Любовь на троих». Он за один съёмочный день получает семьдесят тысяч  рублей. Это моя, почти, годовая зарплата, - включился в разговор товарищ  среднего возраста.

— Мне знакомый рассказывал, что в Москве слесарь-ремонтник получает за месяц сто тысяч рублей, -  добавил в тему дядя Коля.

-  Футболисты с хоккеистами совсем обнаглели. Такие деньги им платят! –  новую информацию к размышлению преподнёс тот же мужчина средних лет.

-  А, что вам мешает? – отреагировал один из представителей молодёжи.  Ткнув пальцем в одного. - Ты купи вратарскую форму и езжай в областной  центр в хоккейную команду на просмотр. Предложи свои услуги в половину  цены. – Ткнув пальцем в другого. - А ты кати в свою Москву и получай там  сто тысяч рублей.

— Почему именно вратарём? – возмутился, которому за пятьдесят.

— Так полевым игроком бегать надо, а ты даже когда ходишь, спотыкаешься, -  пояснил свою точку зрения коллега.

— Друг, ну зачем, ты, так? – бросил упрёк дядя Коля.

-  Если в жизни стало туго, табуретом стукни друга. Бей сильней и не  жалей, навалом у нас друзей, - в поэтической форме обозначил свою  позицию друг.

— Я не поэт, но я скажу стихами. Пошёл бы ты  мелкими шашками, - свою точку зрения на его позицию продекламировал уже дядя Коля.

-  Здравствуйте! Как дела? – обратился Парфёнов, зайдя в это время в  слесарку, тем самым не дав диспуту разгореться на полную катушку.

-  Физкультура и труд – здоровье дают, - ответил один из ремонтников, до  этого не принимавший участие в разговоре коллег. Его пассивность была  связанна с тем, что он привыкал к своему новому состоянию, точнее,  сказать – отходил от прошлых ощущений. Он два дня, как не пил.

— Молодец. Вот, ты сейчас не пьёшь, как себя чувствуешь? – спросил Константин Николаевич.

— Уникальненько, - ответил новоявленный трезвенник.

— Давай, не сорвись, - напутствовал его Парфёнов.

— Кремень, - подтвердил тот свою твёрдость духа.

          Сделав утренний обход цеха, Парфёнов направился к себе в кабинет. Около  кабинета его ожидала технолог – девушка двадцати трёх лет отроду,  закончившая около года назад в Захолустьеве методом дистанционного  обучения филиал какого-то института по специальности: «Антикризисное  управление». Согласно записи в дипломе она работу в Захолустьеве не  нашла. Из предложенных на местной бирже труда вакансий: продавец в  парфюмерный отдел, менеджер в супермаркет, кассир в городской  центральный универмаг, технолог по литью полимеров, выбрала профессию  технолога.

— Здравствуйте, Константин Николаевич! – поприветствовала она Парфёнова.

— Здравствуйте, Маргарита Сергеевна! Какие трудности?

— Сейчас пишу на одиннадцатую втулку техпроцесс, подскажите какой техрегламент взять за образец?

— Маргарита Сергеевна, за консультации не рассчитаетесь со мной.

— Константин Николаевич, на оклад технолога могу, только, в кино пригласить вас.

Парфёнов  окинул её взглядом. Одета она была просто, но аккуратно. Серого цвета  юбка-костюм, юбка чуть выше колен с небольшим разрезом сзади, под  костюмом белая шёлковая кофта с выпушенным наружу воротом и  выглядывающими манжетами. Ноги в чёрных колготках или может быть в  чулках, начинающиеся с туфель на высоком каблуке. Парфёнов сейчас не мог  вспомнить её в другой одежде. В зимнее время вместо белой кофты  появлялась чёрная водолазка, а на ногах леггинсы. Из верхнего одеяния на  память пришёл пуховик и вязаная шапочка. Но он также не мог припомнить,  чтобы её одежда выглядела не свежо. Приятное лицо, почти, без макияжа,  только, накрашены губы, да, подведены ресницы. Одежда плотно облегает  тело, но нет впечатления тесноты. Среднего роста, с неплохой фигурой.  Где надо выпуклости - они есть, где необходима плоскостность и  прямолинейность – всё, как надо. А, в общем, таких много. Нельзя  сказать, чтобы серая мышка, но и не принцесса. Парфёнов пару раз на  улице не признавал её, и если бы она сама первая не поздоровалась, то он  так бы и прошёл мимо.

— Маргарита Сергеевна, за аналог тут можно взять техпроцесс на пятнадцатый переходник. А в кино я могу, вас пригласит сам.

— Не осмелитесь, - вызывающе бросила технолог.

Что подтолкнуло Парфёнова произнести:

— Жду сегодня на последний сеанс.

          Константин Николаевич, вечером взяв билеты, стоял около входа в дом  культуры, ожидая Маргариту Сергеевну. Его освещал свет из окон вестибюля  и от вывески ДК «Россия», расположенной на верху здания.

— Добрый вечер, Константин Николаевич! – появившись из темноты, произнесла Маргарита.

На  Парфёнова повеяло еле уловимым ароматом парфюма, который обволакивал  её. Константин вдохнул это благовоние, душа затрепыхалась в предчувствии  чего-то, и внутрь вместе с весенним воздухом  проник яд желания.

— Добрый вечер, Маргарита Сергеевна!

Она взяла Парфёнова под руку, как будто это делала уже неоднократно, и повела его в зал.

— Что за фильм? – спросила Маргарита.

— Наш какой-то? – ответил Константин.

Путь в зал проходил мимо буфета.

– Попкорн будешь? – предложил кавалер.

— Если, только, сладкого небольшой стакан и колы ещё возьми, - она тоже перешла на «ты».

          В зал Константин и Маргарита зашли, когда уже шла реклама выходящих в  ближайшее время в прокат фильмов. Звук метался по помещению и бил по  ушам зрителей. В полутьме они сели на свободные места.  Малочисленная  публика состояла из людей от четырнадцати до двадцати лет, у которых на  сегодняшний вечер в кармане оказалось сто рублей на билет и сто рублей  на попкорн. Их менее богатые друзья в это время тусовались по подъездам,  щёлкая семечки и употребляя самое дешёвое пиво. Более состоятельные тут  же в клубном буфете пили с наценкой водку и мартини.

          На экране суетились, в неузнаваемом интерьере, узнаваемые российские  артисты. Русские имена персонажей, разговаривают по-нашему, но  окружающая обстановка вызывает вопрос: «Это они где?» А поднимаемые  проблемы: «Это они о чём?» После того как получасовая попытка увлечься  сюжетом окончилась безрезультатно, Парфёнов предложил:

— Маргарита, лучше пойдём ко мне, чай попьём.

— Хорошо, - сразу согласилась она.

          Они, выйдя из клуба, направились в киоск купить чего-нибудь к чаю. К  чаю, Парфёнов купил: бутылку вина, апельсинового сока и коробку конфет.  Вино ещё не было допито до конца, как Константин полез целоваться.  Маргарита, особо не усердствуя, сопротивлялась.

          Парфёнов утром, собираясь на работу, беспорядочно метался по квартире.  Маргарита, с закрытыми глазами лежала в постели. Константин,  остановившись около кровати, произнёс:

— Маргарита?

Она, открыв глаза, томно потянувшись, ответила:

— Константин Николаевич, можно мне сегодня отгул взять?

— Ну, ладно, - после некоторого раздумья, согласился Парфёнов.

— А если ты мне ещё оставишь ключ и денежек, то я к твоему приходу, что-нибудь вкусненькое приготовлю.

          Вечером Парфёнова ожидал накрытый стол. Предложенный ужин отличался от  обычной холостяцкой еды Константина. Борщ, отварной рис с тушёной рыбой,  компот и салат вместо жареной картошки или магазинных пельменей. Сама  Маргарита была в домашнем халате, в ванне Парфёнов обнаружил какие-то  пузырьки, а в шифоньере женскую одежду. Вот так неожиданно для  Константина началась его семейная жизнь, где он должен стать ювелиром и  инкрустировать бриллиант с именем Маргарита.

-  Как ты, только, ушёл на работу, настойчиво зазвонил телефон. Мне  пришлось встать, взять трубку, - за ужином поведала Маргарита.

— Кто звонил? – спросил Константин.

— Она представилась твоей знакомой из дома напротив.

— И что она рассказала?

-  Не успела ничего рассказать. Я её сразу отдёрнула, пояснив, что мне её  консультации не нужны. Так как я девушка умная и понимаю, что у каждого  взрослого человека есть свои спрятанные скелеты в шкафу.

          Один день сменял другой день похожий на прошедший. Подходя утром к  цеху, Парфёнов интуитивно почувствовал что-то неладное, пройдя ещё не  много, увидел стоящие автомобили охраны и Минкина. Константин подошёл к  ним.

— Что случилось? – спросил он.

— Вот, - показал пальцем Минкин на свёрнутое клубком тело.

Тут, только, Парфёнов заметил, лежащего на краю дороги человека.

— Уникальненько, - произнёс Константин Николаевич.

— Что? – переспросил Минкин.

— Это его любимое слово - уникальненько, - пояснил Парфёнов. – Сердце? – тут же задал вопрос.

-  Не знаю. Вскрытие покажет. А пока известно, только, что он пролежал  здесь всю ночь. Шёл на работу в третью смену, опоздал, вторая смена уже  вышла с завода, поэтому его и нашли, только утром. Перед тем как упасть,  его рвало. Пьяный? Или другие причины? Не знаю. Вахтёр утверждает, что  когда он проходил проходную, точнее, даже пробежал, запаха от него не  было. Сейчас ждём следователя, он во всём разберётся. Одно точно могу  сказать, что мы с тобой влипли, по самое не хочу. Всё это из-за нашего  сердобольства. Он же у тебя пил?

— Пил, - подтвердил Семёнов.

— Так выгнать давно надо было.

— Работать не кому.

— Да, с кадрами проблема, - согласился Минкин.

-  «Кадров» много, специалистов не хватает. Он в гидравлике хорошо  разбирался. Да, и безотказный был на работу. А кто сейчас не пьёт?

-  И то верно. В советское время присказка была: «Лучше в подчинении иметь  двух пьющих, чем одного коммуниста». Спросишь: «Почему?» Объясняю.  Коммуняка грудь колесом ходил, ни к ногтю придавить его, ни на  малооплачиваемую работу нельзя поставить. А пьяницы не рыпаются. Потому  что всегда виноваты.  

         Следователь после осмотра трупа, произнёс:

— Всё ясно.

— Что ясно? – хором переспросили Минкин с Семёновым.

-   Это конечно не окончательные выводы,  - снимая резиновые перчатки с  рук, поведал о своих умозаключениях следователь. – Мысль следующая. Так  как у него в кармане был ополовиненный флакон из-под нашатырного спирта,  предполагаю, что ко времени, как идти на работу, он был пьяный. Поэтому  решил воспользоваться для нейтрализации запаха алкоголя нашатырным  спиртом. Под рукой не было воды, чтобы туда накапать несколько капель  нашатыря, хлебанул из бутылки, что привело к удушью.

 

25

 

          В разгар наступившего лета Семёнов с Парфёновым развили бурную  пчеловодческую деятельность. Купив в глухой деревне в соседнем районе  флягу мёда, продали его в Захолустьеве банками среди знакомых, сообщая  всем, что медок свой с личной пасеки. Реализовав порядка пятидесяти  килограмм, наши начинающие пасечники встали перед диллемой, как отвечать  на вопрос: «Сколько вы его собрали?» Было принято решение говорить:  «Хорошо. Много». И в особо тяжёлых случаях: «Окончательно ещё не  посчитали». Так как пчеловодство относиться к одному из разделов  животноводства, таким образом, Семёнов с Парфёновым, создали о себе у  соотечественников репутацию успешных бизнесменов животноводов, а,  следовательно, людей при деньгах. То есть легализовали свои возможные  расходы перед окружающими.

          Вскоре в субботнее утро Семёнов со знакомым автослесарем на его  автомобиле ехал на автобарохолку за желанным «Лексусом». Машину выбрали  быстро, вернее выбирал знакомый автослесарь, в соответствии с той  суммой, которую озвучил Семёнов.

-  Пожалуй, вот этот вариант наиболее приемлем, - ткнув пальцем в один из  автомобилей, подытожил приглашённый Семёновым эксперт. – Со стороны  противоположной от водителя, был небольшой удар. Ремонт произведён по  всем признакам у них, очень хорошо сделано. Буржуй стукнул машину,  страховку получил, новую купил, а битую к нам. Тут они почти все такие.  Такой вариант лучше, чем «перевёртыш» или «конструктор», то есть машина  из нескольких битых автомобилей собрана.

— Я ничего не вижу, - подойдя ближе к машине, прокомментировал Семёнов.

-  Я и говорю, хорошо сделано. Предварительно поторгуемся, «баксов»  четыреста, пятьсот скинем. Но для этого необходимо будет разыграть  сценку. Сейчас ещё походим, потом сюда опять вернёмся. Саныч, у тебя в  предстоящем спектакле роль такая – ты запал на этот автомобиль, но  решение ещё не принял, а я как бы буду тебя отговаривать, мол, и цена  большая и такие-то косяки в машине имеются. Смотришь, продавец и  подвинется. Устраивает? -  предложил план действий знакомый автослесарь.

— Хорошо, - согласился Владимир Александрович.

Сделав ещё один круг, они вернулись к намеченному автомобилю.

— Хозяин! Кто хозяин? – крикнул Семёнов, вертя головой по сторонам.

Метров в тридцать от стоящей группы мужиков, по всей видимости, продавцов, отделился один человек и направился к ним.

— Я, - подойдя к машине, произнёс он.

— Можно капот открыть? В салоне посидеть? – спросил Владимир Александрович.

— Конечно, - ответил хозяин «Лексуса».

Семёнов с взятым с собой экспертом стали более дотошно рассматривать машину.

— «Лексус», то битый, - бросил фразу автослесарь.

— С чего это? – возмутился продавец.

— Вот взгляни сюда, - свои доводы продемонстрировал автослесарь.

Продавец  решил промолчать. Семёнов гладил рулевое колесо, щупал сидения, а  эксперт в это время во всеуслышание объявлял недостатки автомобиля,  где-то нашёл царапинку, где-то потёртость. В итоге продавец подвинулся  на пятьсот пятьдесят «баксов».

          Оформив справку-счёт и рассчитавшись за машину, счастливые покупатели  рассаживались по автомобилям, Семёнов в «Лексус», автослесарь в свою  машину, на которой сюда приехали.

— Сегодня бы ещё в ГАИ номера получить, - мечтательно произнёс Владимир Александрович.

-  Если трёх тысяч не жалко, то минут за сорок будешь с номерами. А если в  общем порядке, то до конца дня не успеем, - доложил подельник.

— Это как? – поинтересовался Семёнов.

-  Там шустрые ребята крутятся, за деньги они всё организуют. От тебя  будет требоваться, только, к окошку подойти, номера получить, да  расписаться.

         Действительно, когда Владимир Александрович подъехал к ГАИ, тут же к нему подошёл опрятного вида паренёк.

— Желаете получить номер быстро? – задал он вопрос.

— А кто этого не желает? – вопросом на вопрос ответил Семёнов.

— Три тысячи и через тридцать минут он ваш, - свои условия огласил продавец данной услуги.

— Хорошо, - согласился Владимир Александрович и подал пареньку оговоренную сумму и необходимые документы.

— Может, желаете получить красивый номер? – поинтересовался посредник между ГАИ и народом.

— Это, какие такие номера? – спросил Семёнов.

— Допустим, сегодня есть номер «002». С таким номером везде будет зелёный свет.

— Почему?

-  «002» – милицейский номер! При бывшем начальнике ГАИ Калянине  «блатными» номерами были номера с буквами «КАЛ», теперь, вот – «002».

— Как-то неблагозвучно – «КАЛ», - свои сомнения озвучил Владимир Александрович.

— За то милиция не трогает и другие участники движения, кто в курсе, сторонятся, - свои доводы привёл оппонент.

— И сколько стоит получить такой карт-бланш? – задал вопрос Семёнов.

— Тысяча «зелёных», то есть тридцать тысяч рублей, - огласил прейскурант паренёк.

— Нет. Мне обычный номер, лишь бы не стоять в очереди.

— Тогда подходите к седьмому окошку, вас пригласят.

          Минут через тридцать пять Семёнов в руках держал две металлические  пластинки, называемые номерами. Автослесарь достав из своей машины  инструмент, быстро прикрепил номера на «Лексус». После чего они  тронулись в сторону Захолустьева. По пути компания заехала в кафе, где  Семёнов угостил своего напарника обедом от пуза и дал ещё тысячу рублей  за сегодняшние труды.

          Домой ехали не торопясь, впереди Семёнов умеренно нажимая на педаль  «газа», так как привыкал к своему новому автомобилю, следом за ним  автослесарь, он считал своим долгом - сопроводить Семёнова до  Захолустьева. В это же время так же в сторону Захолустьева из аэропорта  на служебной машине везли Сидорова. Владимир Леонидович прилетел из  Москвы, где с ним был подписан контракт на пять лет, то есть приставка  «и.о.» к должности директор с вчерашнего дня была убрана. Два счастливых  человека перемещались в одном направлении. Служебный автомобиль  Сидорова обогнал машину с Семёновым.

— Семёнов что ли? – вопросительно произнёс Владимир Леонидович.

— Вроде он, - подтвердил водитель, внимательно всмотревшись в зеркало заднего вида.

— Вот тебе и пчёлы! За один сезон на «Лексус» они ему денег натаскали. Молодец!

— У меня знакомые брали у него мёд, неплохой, - поддержал разговор водитель.

Они, только, успели обсудить Семёнова, как уже въезжали в Захолустьев. На обочине красовался плакат: «Захолустьеву – 3000 лет».

— Не понял? Два дня назад, когда я улетал в Москву, было семьдесят пять, - опешивши, промолвил Сидоров.

-  В тот день, когда я вас утром увёз в аэропорт, наш захолустьевский  краевед-археолог Кузякин представил местным депутатам неопровержимые  доказательства, что здесь люди жили ещё три тысячи лет тому назад. После  чего депутаты под давлением фактов приняли решение, что дату основания  нашего города считать не семьдесят пять лет тому назад, а три тысячи.  Именно так, слово в слово я прочитал во вчерашнем номере газеты  «Захолустьевская правда», - пояснил водитель.

-  Так это получается, что Захолустьев старше не то что Москвы, но даже  Киева-матери городов русских! - свои выкладки озвучили Сидоров, ещё  подумав, добавил. – Однако Кузякин плохо копал, глубже надо было  необходимые артефакты искать, глядишь, древнее Иерусалима были бы мы.

          Семёнов, подъезжая к Захолустьеву, по сотовому телефону позвонил жене:  «Марина, через полчаса я буду дома, собирайтесь, и родителям позвони,  чтобы были готовы. Их заберём, поедим на дачу, машину и поступление  Николая в институт обмывать». Заехав за женой и сыном, Владимир  Александрович направился к родителям. По пути, в супермаркете купив мясо  на шашлык, пиво и не забыв взять бутылочку «беленькой».

Мать  с отцом Семёнова, а когда-то и он сам в молодые годы, жили в панельной  пятиэтажке. Подъезд к дому лежит по узкой дороге, на которой нельзя  разъехаться двум автомобилям. Стоянка для машин оборудована в тупике на  самом краю здания, которая всегда занята, так как всего на два места на  сто двадцать потенциальных обладателей автомобилей. Поэтому хозяева  железных коней оставляют свои транспортные средства, заехав на газон.  Если конечно его можно назвать таковым, виду того, что траву кроме  Господа Бога в этом месте никто не садил. Владимир Александрович  поступил также как все. Пока он ходил за родителями, ему на лобовое  стекло откуда-то возникшие молодые люди в одинаковых белых футболках с  надписью: «СВОИ» прикрепили плакат: «Я – хам, ставлю автомобиль на  газон».  Пытающимся защитить свою собственность, Николаю сунули кулаком  под дых, Марине крепко держа руки, сказали: «Будете возникать, сдадим в  милицию». Когда Семёнов с родителями вышел из подъезда, то борцы за  порядок, сделав своё дело, удалялись восвояси.

— Бездельники, - возмутился Владимир Александрович.

— Комсомольцы, - произнесла бабушка.

— Бандиты, - сказала Марина.

— Сволочи, - высказался Николай.

— Боевой отряд партии, - подытожил дед.

Очистив лобовое стекло от надписи, Семёнов рулил в сторону дач.

-  Володя, что хорошего ты нашёл в этой машине? – задала вопрос бабушка,  подразумевая, что она как раз ничего хорошего в ней не видит.

— Мама, это престижный автомобиль, внедорожник, можно сказать – джип.

-  Джип, не джип, но в годы моей молодости схожие машины назывались  «воронками», позже «бобиками», были они на службе у милиции, и в заде,  куда ты положил пакеты, там возили арестованных.

— Ну…, - на это Семёнов нечего не смог сказать.

Все  остальные молчали, им машина понравилась, но возражать бабушке никто не  стал. Так как догадывались, что бабушке машина тоже нравиться.

          На даче Семёнов занялся приготовлением шашлыков, дед с внуком бани,  женщины стола. Кроме шашлыков к столу был подан: молодой отварной  картофель, посыпанный укропом и лежащими сверху тающими кусочками  сливочного масла; салат из огурцов, редиса, зелёного лука, заправленный  сметаной; белый ноздрястый хлеб. Три поколения семьи Семёновых на  веранде, на свежем воздухе обмывали автомобиль и поступление Николая в  институт. Бабушка внуку разрешила ради такого случая выпить два стакана  пива. Владимир Александрович получил добро на теже два стакана, после  того как убедил бабушку, что средство «антиполицай», находящееся у него в  кармане нейтрализует любой запах изо рта.

— Володя, ты сегодня машину купил, а нам сегодня с дедом подарки давали, но мы их не взяли, - начала свой рассказ бабушка.

— И кто вам подарки дарил? – спросил Владимир.

-  Вскоре, как позвонила Марина, раздался стук в дверь. Дед подошёл,  спрашивает: «Кто там?» Я ему из спальни кричу: «Что ты спрашиваешь, это  Володя приехал, открывай». Он и открыл, а там стоит какой-то паренёк,  одет хорошо, в белой рубашке, в галстуке. С порога вопрос задаёт:  «Дедушка, вы ходите в парикмахерскую?» Дед отвечает: «Да, хожу». Он ему:  «Вот теперь ходить не будете. Я представляю такую-то фирму, руководство  фирмы проводит благотворительную акцию и дарит вам машинку для стрижки  волос. С помощью её вы сами сможете себя постричь». Открывает свой  дипломат, подаёт коробку деду и трясёт долго ему руку. Потом обращается  ко мне: «У вас бывают гости?» Я: «Бывают». Он: «Теперь вы сможете их  удивить. Это вам подарок». Подаёт коробку уже мне и также жмёт руку.  После чего задаёт вопрос: «Вы знаете, что такое НДС?» Не буду же я  говорить, что не знаю. Говорю – знаю. Кстати, что это такое?

— Налог на добавленную стоимость, - пояснил Владимир.

-  Он мне тогда объяснять, что вот эту НДС его фирма, после того как мы  примем от них подарок, должна заплатить по закону государству. И это  будет пять тысяч рублей. Я ему: «Милок, мы люди старые, нам ничего не  надо, иди, дари свои подарки кому-нибудь другому». Он: «Вы, никому не  скажете?» Я: «Никому». Он: «Если вы никому не скажете, то я отдам вам  подарок за две с половиной тысячи». Я: «Иди, милок, дари кому-нибудь  другому». Настырный, еле вытолкала его. Володя, а, сколько стоит машинка  для стрижки волос?

— Я думаю электрическая в пределах семьсот рублей.

— Жалко, я не поняла, какой подарок он мне предлагал. Жулик!

— Мама, это коммивояжёр.

— Это, по какому?

— В Америке так называют таких людей.

— Пусть будет по-американски – гомик лажовый.

-  Соседи, вам не надо коровий перегной за три тысячи рублей? Парни вот  возят, мы купили себе машину, они говорят, что ещё могут привезти, –  облокотившись через ограду, обратилась к Семеновым соседка.

— Не от  курей случайно? – с недоверием спросила бабушка.

— Нет. Парни говорят, что они с Михайловки, я точно знаю – нет там птичников, - рассеяла сомнения соседка.

Тут к ней подошёл продавец удобрения.

— Если будете брать, я в течение часа привезу, - предложил он.

— Осенью мы бы взяли, сейчас сгружать некуда, - своё мнение высказал Владимир Александрович.

-  Вот на поляну рядом с забором выгрузим, где у вас машина стоит, а  автомобиль до осени в начале улицы пока ставить будете, - предложил  продавец. – Сейчас коров в деревне почти нет, это мы старые запасы  грузим, там всего на пять машин перегною осталось.

— Хорошо, везите, - согласилась бабушка.

          Через час вместо «Лексуса» на поляне лежала куча перегноя. Владимир  Александрович лопатой придавал ей правильные формы, несколько раз  попалась скорлупа от яиц. Подошёл дед, распаренный после бани.

— Запах! Это не скотский перегной, - поморщившись, сказал он.

— Я уже и сам вижу, - подтвердил его догадки Владимир.

Подошла и бабушка.

— Что перегной от курей? – спросила она.

— Да, - ответил сын.

— Куда теперь его девать? Запах от него ядовитый. Как теперь на даче находиться?! – заохала бабушка.

-  Мама, не расстраивайся, завтра песку привезу, засыплю перегной сверху  песочком, запах и исчезнет. А весной под перекопку буду помаленьку его  добавлять. Уйдёт со временем, - успокоил Владимир.

— Тут его на десять лет хватит, - оценила запасы бабушка.

— Что поделаешь, - развёл руками Семёнов.

— Завтра праздник, три тысячи лет городу, вот, с птицефабрики парни и суетятся, - свою версию высказал дед.

— Ты, что раньше молчал?! – бросила упрёк бабушка.

— Ну…, - дед тоже развёл руками.

          Ехали домой, когда уже начало смеркаться. Несмотря на позднее время, в  палатках уличные торговцы фруктов продолжали свою работу.

— Отец, вон написано - астраханские арбузы, давай купим, – предложил Николай.

-  Конечно, купим, сегодня уже коровьего перегноя взяли, для полного  счастья астраханского арбуза не хватает, - ответил Владимир  Александрович, остановив машину около киоска.

 

26

 

          В понедельник ещё до начала рабочего дня, внимательно смотря под ноги,  Сидоров прохаживался по своему кабинету. С некоторых пор, то он, то  техничка во время уборки, на полу стали находить монеты. Он бы не придал  этому значение. Ну, обронили посетители мелочь. Что тут такого?  Владимира Леонидовича привлекло то, что монеты были, только,  достоинством два или пять рублей и никаких других.  Данная странность  подвигла его обратиться к своему куратору из ФСБ. Рыцари плаща и  кинжала, тщательно обследовали кабинет, установили видеоаппаратуру и  дали соответствующие указания Сидорову. За очередным утренним осмотром  своего рабочего места его и застал телефонный звонок. Он быстрыми шагами  подошёл к столу, взял трубку.

— Алло!

— Доброе утро, Владимир Леонидович! Жеребцов вас беспокоит, - последовал ответ на другом конце провода.

-  Здравствуйте, Иван Иванович! – поздоровался Сидоров, подумав. – Что  тебе понадобилось? Предупреждал меня подполковник Калитинец, что ты  можешь позвонить.

— Хочу поздравить вас с утверждением на пост директора, желаю проработать на этой должности не меньше, чем ваш предшественник.

— Спасибо.

— Наверное, в ближайшие дни весь Захолустьев гулять будет? – хитро спросил Жеребцов.

-  Курва, напрашиваешься на банкет, - подумал Сидоров. – Захолустьев вчера  своё отгулял, три тысячи лет городу справляли, - пояснил Владимир  Леонидович.

— Я не знал, а то обязательно бы приехал на праздник.

— И сегодня подъехать будет не поздно, в шесть вечера прошу к нашему столу.

— Нет. Как-то неудобно получается. Выходит, что я сам напросился.

— Всё удобно. Так что жду вас вечером на заводском пруду.

— Спасибо за приглашение. Обязательно буду.

          Во время беседы по телефону, стоя сбоку от своего стола, Владимир  Леонидович под одним из стульев для посетителей увидел лежащею  двухрублёвую монету. Закончив разговор, Сидоров, следуя инструкциям,  выданным ему спецслужбами, вышел на улицу и позвонил по сотовому  телефону подполковнику ФСБ Калитинцу:

-  Георгий Степанович, сегодня опять на полу лежит монета. Я, как вы  говорили, трогать её не стал. Ещё Жеребцов звонил, напросился на  сегодняшний вечер.

-  Владимир Леонидович, предлагаю тебе с инспекционной проверкой в течение  часа поездить по заводу, а в твоём кабинете поработает наш человек.  Секретаря своего, только, предупреди, что, мол, программист придёт,  компьютер посмотреть.

— Хорошо.

         После обеда к Сидорову подъехал сам Калитинец.

— Что-нибудь прояснилось? – первым делом задал вопрос Владимир Леонидович.

-  Что-то, конечно, прояснилось, - ответил подполковник. – Отпечатков  пальцев, что и следовало ожидать, на монете нет. Она, как и предыдущие  монеты, подобранные в твоём кабинете, «жучком» не является. Видеозапись  не дала ответ, кто подкинул её, а только определила круг возможных  исполнителей.

— И кто это? – перебил Сидоров, торопясь всё узнать.

— Кобылка или Козик, - ответил Калитинец.

— Что это всё значит? И для чего?– спросил Владимир Леонидович.

-  Несколько месяцев назад в поле зрения нашей службы попал некто Пол  Смит. При первом приближении, казалось бы, обычный бизнесмен,  возглавляющий американскую фирму, занимающуюся логистикой, сфера  интересов которой распространяется в основном на страны бывшего  Советского Союза. При углублённом изучении его деятельности, отмечено,  что где он проявлял активность, то там происходили народные волнения и  смена правящего режима. Вот этот Пол Смит, будучи в Москве имел контакт с  Жеребцовым. Естественно Жеребцов попал под наблюдение ФСБ, а так как он  житель нашего региона под наше наблюдение. Нами было выявлено, что он  имеет отработанные связи с местными лидерами преступных группировок и  руководителями сект различного толка. Первым помогает организовывать  совместные предприятия с иностранными фирмами, то есть оказывает помощь в  отмывании денег. Вторым, просто, даёт деньги.

— Зачем? – спросил Сидоров.

— За тем, чтобы, всегда иметь под рукой управляемые народные массы.

— Понятно.

-  Так же нами установлено, что Жеребцов пытался, воздействуя на Жижина,  дестабилизировать работу завода, с дальнейшей перспективой его  остановки. Не получилось. Виктор Алексеевич проявил стойкость и  принципиальность.

— А это зачем? – опять спросил Сидоров.

— А кто тебе за последнее время говорил, что нам нужна промышленность? – задал вопрос Калитинец.

— Я «Голос Америки» не слушаю.

— Я тебе речь веду про «Радио России».

-  Да, по «Радио России», действительно, не припомню, чтобы когда-нибудь  вообще вели разговор про нашу промышленность, - согласился Сидоров.

-  Вот и ответ на твой вопрос. Я уверен, что цели у Жеребцова за последнее  время не изменились. Сейчас ты – директор, поэтому теперь ожидай от  него щекотливых предложений. Он будет тебя обхаживать, предлагать разные  заманчивые финансовые схемы, сулящие быстрое обогащение, с одинаковым  принципом: «После нас – хоть потоп».  Если не получиться совратить тебя  деньгами, то тогда предоставит компромат, и будет шантажировать, -  дальнейшие перспективы нарисовал подполковник, ожидавшие Сидорова.

— Как?! – испуганно воскликнул Владимир Леонидович.

-  Не дрейфь, мы про тебя и так всё знаем. И про квартиру в Москве нам  известно. И что квартира оформлена на твою тётушку, а завещание на тебя,  мы в курсе. И как ты деньги на неё отбил, нам ведомо. И даже про  молодую любовницу мы осведомлены, - легко и непринуждённо подполковник  Калитинец поведал Владимиру Леонидовичу о его тайнах.

         Сидоров побледнел. Глаза стали стеклянными.

-  Ты, смотри, не дай дуба. Это ещё не твой конец, это только начало.  Будешь меня слушаться, проживёшь долго и счастливо, - произнёс рыцарь  плаща и кинжала. – Лучше я расскажу про монеты, думаю, это тебя сразу  переключит на другие проблемы. Ещё во времена ЧК были начаты опыты  кодирования человека на совершение определённого поступка через предмет.  Самый простой приём заключался в том, что дарили человеку пистолет, и  он из него через некоторое время стрелялся. Этот подарок не был намёком  или как бы сказать - «чёрной меткой». В пистолет особым способом  вкладывали позывы к хозяину: «Используй меня, чтобы убить себя».  Обладателю этого оружия постепенно приходила мысль к самоубийству. Как  говориться «без пыли и шума» устраняли неугодного человека. За годы от  ЧК до КГБ работы в этой области продвинулись далеко. Тому подтверждение  1991 год, когда после развала Советского Союза люди связанные с  финансами КПСС стали один за другим прыгать кто откуда. Управделами  партии Николай Кручина выпадает с пятого этажа номенклатурного дома в  Плотниковском переулке, за ним последовал Георгий Павлов, ответственный  работник ЦК Дмитрий Лисоволик сиганул аж с двенадцатого этажа, а наш  тогдашний друг страны миллионер Роберт Максвелл свалился за борт своей  шикарной яхты около берегов Америки. И в завершении всего испарилась  сама эта секретная лаборатория вместе с сотрудниками. Не осталось  никаких документов и не известны настоящие имена работников. Но то, что  они где-то есть и дела свои не свернули, говорят факты, приходящие с  разных точек земного шара до сих пор. Монеты, найденные у тебя в  кабинете, скорее всего продукт их деятельности.

— Что меня приговорили? – хватая ртом воздух и ещё сильнее побледнев, произнёс Сидоров.

-  Владимир Леонидович, если им надо было тебя убрать, то ты бы получил в  подарок, допустим, часы и потом тихо без посторонней помощи утонул в  местной речке. Тут, похоже, каждая монета несёт в себе импульс к  побуждению тебя на принятие определённого и каждый раз разного решения,  скорее всего по организационным вопросам. Цель – дестабилизировать  обстановку на заводе. Только и всего, - успокоил Калитинец.

— Может они хотят выведать у нас военные секреты? – свою версию озвучил Сидоров.

-  Какие секреты! Наши секреты остались в 80-ых годах. Сейчас идёт  конкуренция возможностей. Теперь любую идею, если конечно, есть  возможности, можно купить; потом, если есть возможности, можно воплотить  её в жизнь. У кого больше возможностей у того и все секреты. Тут идёт   игра на понижение наших возможностей.

          Жеребцов на своём «Бентли» ехал в сторону пруда «Пимокатного завода».  Он ненавидел эту страну с её непредсказуемостью и произволом. Его  подрезали слева и справа. При проезде перекрёстка нужно было быть очень  осторожным, так как с боку на красный свет светофора кроме машин милиции  и скорой помощи могли выскочить автомобили даже управляемые женщинами и  общественный транспорт, не говоря о других участниках движения. Он  никак не мог понять: «Зачем гнать посередине дороги, если твоя сторона и  так свободна, а на тебя на встречу также посередине полотна летит такой  же, как ты - олух царя небесного?» Сначала думал, что в этом месте  лучше дорога, убедился – хуже. На железнодорожном переезде, при ожидании  разрешающего сигнала светофора, между ним и шлагбаумом вклинились  старые, убитые «Жигули». Жеребцов не выдержал, вылез из машины и  обратился к водителю «Жигулей»:

— Вася Пупкин, куда ты лезешь?

— Я не Вася, - ответил тот.

— Тем более, куда ты лезешь?

«Жигули» отъехали взад и втиснулись между ним и стоящей после него машиной.

Вернувшись  в свой автомобиль, хлопнув ладошками по рулевому колесу, Жеребцов  произнёс: «О, май год! Страна непуганых ворон и вечно зелёных помидоров.  Зачем я здесь?! Работая на заводе никаких секретов, не узнал, точнее  добытая мной информация ничего не значила, так как никто в этой стране  не изготавливает продукцию по чертежам конструктора  и тем более никто  не соблюдает технологические процессы. Потому что в этом случае ничего  не работает. А сколько они сами причиняют себе вреда! Ни один враг им не  причинит. Зачем я здесь?!»

          Вечером Семёнов с женой на вокзале встречал тёщу. Поезд стоял в  Захолустьеве одну минуту. Владимир Александрович чётко представил, как  сейчас она, боясь пропустить свою станцию, с авоськами стоит в тамбуре,  вглядывается в окно, пытаясь что-то разглядеть. Она уже изрядно надоела  проводнице с вопросом: «Скоро ли Захолустьев?» И та из-за этого тоже  начинает нервничать и с нетерпением ждать этой станции.

Два  пьяных пацана лет тридцати пяти в это время на привокзальной площади,  пугая редких прохожих, на «Хаммере» без номеров выписывали «восьмёрки».  Марина, не выдержав этого зрелища, выходит из машины со словами:  «Безобразие! Иду на вокзал звонить с автомата в милицию». Владимир  Александрович остаётся сидеть в автомобиле, с безразличием наблюдая за  происходящим. Вскоре возвращается Марина: «Бардак! Во-первых, еле  дозвонилась, «02» не отвечает, благо кассир другой номер дала. Милиция  мне сказала: «Что вы поднимаете панику? Они же никого не задавили. А что  номеров нет, то просто ещё не успели поставить машину на учёт».

          В этот вечер им ещё предстоит столкнуться с этим «Хаммером», когда они  уже втроём ехали с вокзала. Джип, обогнав их, тут же совершил  дорожно-транспортное происшествие, врезался впереди едущую машину. В том  автомобиле одна из пассажирок, не дождавшись скорой, умерла.  Случившаяся авария, перегородила проезд. Кто-то из свидетелей вызвал  скорую и милицию. Скорая забрала пострадавших и труп, милиция осталась  разбираться дальше. Двое из «Хаммера» покачиваясь, стояли рядом около  автомобиля, и всё время названивали кому-то по мобиле. Вскоре подъехал в  очёчках интеллигентного вида молодой человек. Он, пошептавшись с двумя  из «Хаммера», подошёл к милиции.

-  Я адвокат, - представился молодой человек и показал своё удостоверение.  После чего продолжил. - Я вам заявляю, что эти два гражданина являются  свидетелями, так как они были пассажирами.

— Да, - подтвердили эти два гражданина.

— А где водитель? – задал вопрос милиционер.

Два гражданина вопросительно уставились на адвоката.

— Водитель, испугавшись ответственности, убежал. Наша сейчас с вами задача найти водителя, – разъяснил адвокат.

— Да, - опять согласились два гражданина.

Тут из толпы зевак раздался голос:

— Никто не выходил из машины кроме этих двоих.

-  За базаром следи, а то метаморфоза может с тобой произойти, в жмурика  оборотишься. Я, ведь, волшебником работаю, - быстро один из пацанов  объяснил всем – кто, есть кто.

-  Гражданин следователь, эта публика нам с вами хорошо известна, сейчас  одно кричит, а как дело до суда дойдёт, так показания начнут менять. А  вам это надо? Поэтому сразу необходимо правильных свидетелей найти. Вон  два парня стоят, они точно от своих первоначальных слов не откажутся, и  паспорта, я думаю, при себе имеются, - произнёс адвокат, ткнув пальцем в  двух короткостриженных личностей, готовых исполнить свой гражданский  долг.

— Хорошо, - согласился милиционер.

-  Это происшествие следует классифицировать, как несчастный случай, так  как во время движения у «Хаммера» лопнула колесо, и автомобиль стал, не  управляем. То есть произошли обстоятельства непреодолимой силы, -  продолжил адвокат.

— Возможно, - поддержал эту версию следователь.

— Мама, пойдём в машину. Поедим домой. Мы уже никому и ничем не поможем, - обратилась Марина к своей матери, взяв её под руку.

— Хулиганы.

— Хулиганы у вас в деревне. А это бандиты, - поправила Марина мать.

          Семёновы поздним вечером пили чай, угощались привезённой самодельной  деревенской колбасой, наперебой повторяя: «Вкуснотища!» Бабушка, в свою  очередь, прихлёбывая из блюдца, наблюдала за ними и улыбалась. По  телевизору шла программа о космосе. Наш главный конструктор космических  аппаратов, как-то буднично, объявил: «На сегодняшний день «Буран» мы  воссоздать не сможем».

          В это время в Америке было утро. Внук Бобби Энглтона на чердаке  семейного дома перебирал старые вещи. Ему попалась тетрадь, исписанная  чернилами. Он присев на коробку, набитую книгами, стал читать:

«Цели достигает тот, кто больше жаждет её достичь…

То,  о чём мы думаем, называют мыслеобразами. Чем больше мы об этом думаем,  тем больше энергии накапливается в наших мыслеобразах. Наступает момент,  когда количество энергии достигает критической массы, мыслеобразы  начинают жить своей жизнью, притягивая события, о которых мы думали,  мечтали или, наоборот, которых опасались. Мыслеобразы реализуют  программу, заложенную в них нашими мыслями, и эта программа ведёт нас за  собой. Как по волшебству открываются пути и возможности для реализации  наших планов…

6 августа 1945 года Хиросима, конец второй мировой войне и начало третей.

С  созданием атомной бомбы появилась возможность бесконтактно вести боевые  действия и что самое парадоксальное нет необходимости в применении  оружия. Оружия в том смысле слова, в котором понимает обычный обыватель.  На современном этапе в качестве разрушающей силы будет выступать  доллар.

Тактика третей мировой войны:

-  Проведение мероприятий по выдвижению доллара в ранг основной мировой  валюты. Отменить его привязку к золоту. Доллар считать товаром и  экспортировать его во все страны.

-  Экономическое истощение противника (гонка вооружений, подталкивание  противоположной стороны к материальной поддержке своих союзников и  втягивание его в локальные конфликты).

— Вооружение собственной армии и проведение диверсионной работы за счёт средств полученных от продажи долларов.

— Информационная война (дискредитация противника в глазах мирового сообщества и навязывание ему «демократических» идеалов).

— Формирование «пятой колоны».

Цели третей мировой войны:

— Уничтожение социалистического лагеря.

— Расчленение территорий бывших стран социализма.

— Управление завоёванными территориями (через подконтрольные финансовые группы).

После окончания третей мировой войны сразу наступает четвёртая.

Цель – построение однополярного мира и формирование «мирового» правительства.

Пути достижения:

— Свободная торговля.

— Единая валюта.

— Организация быстрого перемещения информации и её легкодоступности.

— Уничтожение самобытности наций

— Разрушение государств и создание вместо них региональных рынков».

Внук Бобби Энглтона прервал чтение, закрыл тетрадь и положил её в коробку из-под мусора.