Ян Пробштейн

Эзра Паунд. Новые переводы

Другу, пишущему о танцовщицах кабаре

                                

                                                 «Ни слова ей на ухо не шепни»

                                                 Vir Quidem, «О танцовщицах»

 

Мой добрый Хеджторн (по-английски будем

Мы величать тебя, пока не вздернут

Последних шлюх, не освежуют хрюш), —

Зрю, как мила жена, поет ребенок —

 

На кодаке хотя б; ты написал сонет

О немоте и о танцорках кабаре.

 

«Забудь о завтра», говоришь, а сам

Благоразумней и пристойней всех!

 

Ты пишешь: у Пепиты завтра нет.

 

Но завтра у Пепиты будет: жиром

Заплывшее мопсиное лицо

В воротничке утонет неопрятном —

Нечёсаная чернота. Не часто

Пепита будет ванну принимать,

Но украшенья, как грибок, на пальцах,

На пышном бюсте — как на полке между

Заплывшим подбородком и корсетом.

 

Мы разве много кабаре видали?

Стройна, худа, как мумия, Пепита,

Как клюква, как стручки бобов ребристых,

Пылает так Пепита

На тесной сцене перед нашими столами,

Иль жуликам-официантам угождает —

 

“Carmen est maigre, un trait de bistre

Cerne son œil de gitana”ii

 

И “rend la flamme”,iii

бессмертный стих ты знаешь.

Слежу, как тушь, румяна и помада

Преобразили алчные черты —

За грош предмет для обожанья сменит.

 

«Стихотворенье посвяти мне».

Прильни ко мне, Пепита,

“-ita, bonita, chiquita”iv

Так вот что ты имел в виду, кастрат рекламный,

Ты взял бы гемму из наследства дяди-толстяка:

Верхом на фаллусе крылатом Купидон

Размахивает плетью.

Нет, Пепита,

Тебя насквозь я вижу,

Пусть я тебя не видел наяву,

Но в сторону одну глядит твоя улыбка,

Раскрашенная же ухмылочка — в другую,

А рядом девочка-мальчишка, дура дурой,

она себе на жизнь не может заработать.

Да, завтра, завтра приходи,

Лет через десять спившись,

Она валяться будет под забором, ты ж, Пепита,

Разбогатеешь, раздобреешь, с мопсино-сучьими чертами,

И пятна черной краски на ногтях,

Хитра, расчетлива Пепита.

«Поэт, стихотворенье посвяти!»

Париж, испанский, любовь к искусствам — всё атрибуты гейши!

Эугения в короткой юбке вываливает свой живот,

Раскачиваясь перед пианистом,

И говорит: “Puavre femme maigre!”v

Он гложет кость свою,

Оплаченную кем-то,

Выдавливая милую улыбку,

И говорит об украшеньях.

Мой добрый Хеджторн,

У каждого из них неповторимые черты.

Старик Попкофф

Обедать будет с миссиз Бэйзил на будущей неделе,

А также он представлен будет герцогине и вдове

Экс-дипломата из Уихокенаvi, кто ни с кем,

Кроме «высочеств» и знати итальянской не общалась.

Эугения обедать будет в «Орбахосе»,

И страсти чувственной придет на смену страсть чревоугодья;

«Да насладятся души ваши туком», — сказал пророкvii.

Не сохранить нам эфемерной “mica salis”viii,

Её нам мрачный климат северный, быть может, сбережёт.

И несмотря на реформацию, Нель Гвинix по-прежнему на сцене,

Как прежде, Эдварда любовницы подмостки озаряютx,

Манерами чаруют и осанкой юных граций.

У шлюх расчетливых есть будущее всё же,

Отсрочка буржуазному убожеству дана.

Её же нынешняя убогость…

А что до нынешней убогости её…

В Венеции пришел я рано в «Ристоранте аль Джардино»

И видел, как пришли артисты: он и она с ребенком,

Безвкусное, добропорядочное трио,

А через час был ног показ и блесток,

“Un e duo fanno trexi,”

За ночью ночь

Программа неизменна: “Che!

La donna è mobile.”xii


 

 

PROVINCIA DESERTA*xiii

 

У Рошкуарта,

Где холмы разделены

на три гряды

И три долины средь тропинок,

Змеящихся на север и на юг,

Есть роща, где серы от лишайника деревья...

Я там бродил

и старые преданья вспоминал.

 

В Шалю —

плетеная беседка;

У стариков–пенсионеров и старух

Есть кров там и права —

се милосердье.

На крышу я взобрался

по старым балкам,

Глядя вниз за Дрону —

за речкой, полной лилий,

Идет дорога на восток,

там Абетьер,

Где был старик–болтун в таверне.

Я знаю все дороги здесьxiv:

Марьёль — на северо–восток,

Ла Тур,

Стоят три башни под Марьёлем,

Там старуха рада

слушать Арнаута

И рада одежду дать взаймы сухую.

 

Я пешком

дошел до Перигора,

Смотрел, как пламя факелов взмывая

Окрасило фасад собора;

Слышал, как смех рассыпался во мраке.

Я оглянувшись над рекою, видел

высокий замок

И стройных минаретов строй — белые колонны.

Я в Рибейраке побывал

и в Сарле,

По шатким ступеням всходил я, о Круа слышал рассказы,xv

Бродил среди руин замка Бертрана,

Видал Кагор, Шалю, Нарбонну

И Эксидойл, построенный со тщаньем.

 

Я повторял:

«Здесь так же он ходил.

Здесь Cœur–de–Lion погиб.xvi

Здесь славная песня звучала.

Здесь шаг ускорил он.

Здесь лежал задыхаясь».

Глядел на юг от Аутфорта я,

представляя Монтаньяк на юге.

Лежал я в замке Рокафиксада,

взглядом сливаясь с закатом,

Видел, как медь пролилась

горы окрасив,

Видел поля, бледные, чистые, как изумруд,

Острые пики, зубцы в вышине, дальние замки.

Я говорил: «Древние здесь пролегали дороги,

Люди ходили по этим долинам и долам,

Где великие замки стояли бок о бок».

Я видел Фуа на скале, видел Тулузу,xvii

и Арль, теперь совершенно иной.

Я видел руины «Дораты».

Я восклицал:

«Гвидо! Риквёр»

Думал о Трое второй,

Знаменитом местечке в Оверни:

Двое мужей бросили жребий, одному замок достался,

Другой пошел с песней бродить по дороге.

Он даму воспел.

Всю Овернь потрясла эта песня.

Сам Дофин его поддержал.xviii

«Замок — Аустору»!

«Пейре выпало петь —

Благороден, собою хорош».

Даму он покорил,

Похитил ее, отбил атаку отряда,

Армию мужа.xix

Это конец преданья.

Прошли те времена.

Пейре де Маэнсак умер давно.

Я по дорогам этим прошел.

Для меня они все были живы.      


 

 

 

Военные стихиxx

 

Застыньте двухгрошовые поэты! —


Ибо вы девять лет из десяти

Хлопушками сражаетесь за славу, —

Умолкните, пусть говорят

солдаты,

Копеечную славу соскрести

Не тщитесь вы с руин Лувена,

Пожарищ Льежа,

Лемана и Бриальмона.      


 


Февраль 1915

 

Механик в грязной кожанке, как в латах,

Идёт пред тягачом своим,

Как будто он герой из саг —

Греттир иль Скарфеддин,

Он важен, точно маг.

Его машина грохает за ним,

Как зверь из мифа или

Как Грендель заколдованный в цепях,

Не вдохновит меня на сагу его удача злая,

А вам, сверхобразованные утонченные писаки,

Загадку черепа его не разгадать!

Ни вам, производители романов,

Вам, доморощенные реалисты!

Идет он, я иду за ним,

Он встанет, я стою.

Он — человечество, а я — искусства.

Изгои оба мы.

Война сия не наша,

Не принимаем мы сторон.

Порочное средневековье

И толстобрюхая торговля,

Не принимаем мы сторон

Шлюх, обезьян, фанатиков, витий

И садомазохистов! Через год,

Как Dies irae,1 чёрный,

Останутся незримые проселки,

Незримые ростки и взрывы почек.      



 

Выборxxi

 

Вы правы были, когда утверждали,

что боги нужнее волшебников вам,

Однако я видел, как вы восседали

На благородном, белом, статном коне,

Как странная та королева из сказки.

 

Странно, что вы были в длинном платье

и цветы украшали ваши волнистые пряди,

Странно, что ваше лицо могло измениться,

напомнив другую, чтоб мучать меня;

Странно, что вы решили укрыться

В облаке тех красавиц, что мне безразличны.

 

А как же я, кто за каждым листком следит на ветру?

Скажете вы, что я обращенье такое сам заслужил.

 

 

 






* Provincia deserta (лат.) — опустевшая (заброшенная) провинция. См. комментарии.



1 Dies irae (лат.) — гнев Божий.








Ответ Паунда Германну Хагедорну (1882-1964), который впоследствии стал  известен как биограф Теодора Рузвельта. Паунд цитирует первую строку  сонета «Танцовщица кабаре», который был опубликован в журнале “Poetry”  Декабрь. 1915. Vir Quidem в переводе с латыни означает «некий».

В переводе с английского фамилия Hagedorn (Hawthorn) переводится как «боярышник» (кратегус).

Пепита. Возможно, Паунд взял имя для героини своего стихотворения у известной испанской танцовщицы Пепиты Олива (ум. в 1871 г.).



ii Цитата из 1 строфы стихотворения «Кармен» из книги «Эмали и камеи»  Теофиля Готье (1811-1872), которым восторгались Паунд и Элиот:

Кармен худа – коричневатый

Глаза ей сумрак окружил,

Зловещи глаз ее агаты,

И дьявол кожу ей дубил.

(Перевод Н. Гумилёва)

Элиот пародирует те же строки в «Шепотках бессмертия».



iii Цитата из 5 строфы «Кармен» Теофиля Готье:

Она, смуглянка, побеждает

Надменнейших красавиц рой,

Сиянье глаз ёё вселяет

В пресыщенность огонь былой.

(Перевод Н. Гумилёва)

Сравните с переводом С. Петрова:

И черномазая такая

Красавиц за пояс заткнет,

Горючим взором распаляя

Тех, кто от страсти устаёт.



iv -ita – испанский суффикс женского рода; bonita – красивая, красавица; chiquita – девушка. Довольно банальная испанская рифма.



v Бедная тощая женщина (франц.)



vi Уихокен – городок на Гудзоне, северо-восточнее Джерси-сити в штате Нью-Джерси.



vii Цитата из книги Пророка Исайи (55:2): «Для чего вам отвешивать серебро  за то, что не хлеб и трудовое своё за то, что не насыщает? Послушайте  Меня внимательно, и вкушайте благо, и душа ваша да насладится туком»,  создающая в этом стихотворении пародийный эффект, но в “Canto  XLV”аллюзии Паунда к Исайе звучат гневно и грозно.



viii Цитата из Катулла (LXXXVII): “mica salis” – крупица соли (лат.).



ix Элеанор Гвин (1650-1687) актриса, считавшаяся воплощением театрального успеха, и возлюбленная короля Чарльза II.



x Эдуард VII, король Англии (1901-1910).



xi Один плюс два равняется трём (итал.).



xii Цитата из либретто Ф.М.Пьяве оперы Верди «Риголетто» («Женщина  непостоянна, как перышко на ветру»). Здесь производит пародийный эффект,  так как героиня – сама добропорядочность.



xiii Provincia desertaпереводится  как «опустевшая провинция» (лат.). «Прованс» происходит от латинского  Provincia (такое название эта территория носила у римлян, когда  остальная территория Франции – Галлии – еще не была под властью Рима.  Тематически это стихотворение связано с другими стихами, навеянными  жизнью и творчеством трубадуров (“Dompna Pois De Me No’Us Cal”, «Близ  Перигора», «Цыган», и Кантос V, XXIII. См. комментарии к этим стихам).

Учась в Колледже Гамильтона, Паунд в 1904–1906 гг. серьезно  занимался провансальским языком, литературой и культурой под  руководством профессора Уильяма Шепарда. Продолжил он свои штудии и в  Европе. В 1909 г. он читал курс по средневековой литературе в Лондонском  Политехническом институте, в результате чего появились эссе об Арнауте  Даниэле, Кавальканти, Данте, Вийоне, а затем издал книги “The Spirit of  Romance” (перевести можно как «Дух Средневекового романа» или «Дух  романской культуры»), а в 1910 г. — переводы из провансальской поэзии  “Provença». Кроме того, он постоянно следил за всеми новинками и сам  занимался серьезными исследованиями. Тем не менее, он решил изучить и  топографию, пройти дорогами трубадуров, и по его собственному признанию,  в результате этого сумел прояснить множество темных мест. Паунд  многократно бывал в Провансе. До Первой мировой войны он предпринял  пешее путешествие по Провансу в 1912 г. и описал свои впечатления в  стихах и в прозе: «Психология и трубадуры» (1913), а спустя полвека,  прибыв в июне 1958 г. в Италию после освобождения из психиатрической  тюрьмы–больницы св. Елизаветы, он обнаружил записи своего путешествия  1912 г., однако они были в таком беспорядке, что ни он, ни его секретарь  Марселла Спан, ни даже Дональд Гэллап, куратор американской коллекции  библиотеке Бейнеке Йейльского университета, куда попали рукописи Паунда  после смерти, не смогли этого сделать. И только Ричард Сибурт, запасшись  теми же справочниками, как например, путеводитель Бейдекер 1907 г., и  повторив маршрут Паунда, сумел разобраться и издать в 1992 г. книгу  «Пешее путешествие 1912 г. в Южной Франции: Паунд и трубадуры».

В Шалю жил Тибор де Монтазьер.

Абетьер – церковь, расположенная сразу же за Пуатье. В Марьёле жил трубадур Арнаут де Марьёль, в Ля Туре – Микель де ла Тур, один из биографов Прованса. Бертран де Борн, Арнаут  де Марьёль и Арнаут Даниэль жили в окрестностях Перигора. Арнаут  Даниэль, которого Данте устами Гвидо Гвиницелли назвал «лучшим мастером  родного слова» и «мастером выше, чем я», был родом из Рибейрака. Даниэль  был приближенным Ричарда Львиное Сердце и сопровождал короля в его  последнем трагическом походе. Ричард Львиное Сердце был убит под Шалю  (Шале).

В Нарбонне жил Гираут де Риквер. Раймон-Роже де Фya жил в Фуа. Дората – церковь в Тулузе, упоминается также в «Canto LII» (и в сонетах Гвидо Кавальканти).

Паунд считал, что Гираут де Риквер был последним  трубадуром Прованса и что поэтическое искусство Прованса проложило путь  поэзии Тоскани. Встреча двух поэтов была бы весьма символична, и поэтому  Паунд писал, что «нет причин, чтобы Кавальканти и Риквер не  встретились, когда первый был на пути в Компостеллу».

Аутфорд (Альтафорте) – замок Бертрана де Борна.

«Вторая Троя» – аллюзия одновременно на стихотворение  Йейтса «Нет второй Трои» и на Вергилия. Паунд разделял древнюю  историографическую теорию о цикличных повторениях в истории. Кроме того,  «Вторая Троя» — несомненно, замок Монсегюр, оплот альбигойцев,  выдержавший 10-месячную (с мая 1243 по март 1244 гг.) осаду  Альбигойского похода, когда положение защитников было столь же  безнадежно, как и троянцев. Мотив «второй Трои» звучит также в «Саnto  V», в которой Паунд также рассказывает историю трубадура Пейре де  Маэнсака, который увел жену у Бернарта де Тьерси .

Два брата и трубадура, Пейре и Аустор де Маэнсак, получили  в наследство слишком маленькое имение и уговорились, что Аустору  достанется замок, а Пейре — искусство трубадура. См. также примечания к  Canto V и VII.



xiv Я знаю все дороги здесь — ср.: в стихотворении “De Ægypto“ рефрен: «Я, воистину я, — тот, кто знает пути“.



xvрассказы о Круа — влиятельный и знатнейший в Европе род, корни которого находились в  Брабанте, выдвинувшийся в средние века на службе герцогов Бургундских;  первый в Священной Римской империи род, произведенный в князья (1594),  насчитывающий 32 кавалера ордена Золотого Руна. Жан I де Круа был  советником бургундских герцогов Филиппа Смелого и Иоанна Бесстрашного;  пал в битве при Азенкуре (1415) вместе с двумя старшими сыновьями во  время Столетней войны с Англией.



xvi Cœur–de–Lion — Ричард Львиное Сердце (франц).



xvii Фуа — замок на высокой скале, был крепостью графов Фуа, центром движения  катаров, наряду с Монсегюром, был центром сопротивления официальной  религии (папству) во время крестового похода 1244 г., организованного  папой Иннокентием III. Альбигойцы отрицали папскую власть и догматы  католической церкви, обличали церковь в корысти и стяжательстве,  считали, что тело и плоть Христову грешно вкушать во время причастия, а  материальный мир был создан Сатанаилом. Они называли себя “Катарами”, т.е. представителями “чистой христианской религии”. Позаимствовавшие также идеи митраизма (от Митры, персидского бога света), они поклонялись свету, солнцу,  прекрасному, красоте, отдельной от материи, которую видели творением  дьявола и оплотом зла. Паунд осуждал массовое сожжение 200 “катаров” во  время альбигойского похода, считая, что он был не чем иным, как “мерзким  грабежом, облачённым в рясу”, и прикончившим культуру Прованса. Графы  Фуа были также королями Наварры, один из которых Генрих Наваррский стал  впоследствии королем Франции Генрихом IV.



xviii Дофин Овернский (1160?-1235), граф Клермона и Монферрана, ставший на сторону Пейре де  Маэнсака и защищавший беглецов от Бернарта де Тьерси. Овернь – часть  Прованса, расположенная на юго-востоке центральной Франции.



xix Пейре де Маэнсак,  покоривший своими кансонами жену Бернарта де Тьерси, увез её в замок  Дофина Овернского. Де Тьерси же, чтобы вытребовать супругу, затеял  настоящую войну, но потерпел поражение. (Комментарии Я. Пробштейна.)



xx Военные стихи — это и последующее стихотворение были написаны вскоре после начала Первой мировой войны, а впервые опубликованы в работе Longenbach, James. Stone Cottage: Pound, Yeats and Modernism. New York: Oxford University Press, 1988. 115-120. (Примечания Я. Пробштейна)



xxiВыбор —это стихотворение было опубликовано несколько раз под разными  названиями с разной строфикой и пунктуацией. Английский вариант  печатается по книге «Personae», 1926. (Примечания Я. Пробштейна)



К списку номеров журнала «ГВИДЕОН» | К содержанию номера