Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Наталия Сидоровна СлюсареваОб авторе: Родилась в Китае. Окончила факультет журналистики МГУ. Работала в редакциях... >>> |
Александр Эрахмиэлович ЛейферОб авторе: Родился в Омске. Писатель, публицист, председатель Омского отделения Союза... >>> |
Михаил Георгиевич СвищёвОб авторе: Поэт, журналист. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаСеверная АмерикаКанадаСШАЦентральная АзияКиргизстанУзбекистанСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Канат КанакаРоза на столе. СтихотворенияРоза на столе
Алие Кадыровой I В ларьке, где торговал цветами узбек, а не болгар-ботаник, купил я розу, как два дня. Пройдя немало испытаний, могла уйти бы на свиданье, но оказалась у меня.
Я выбрал из сестер страдалиц, что отстрадали, отскитались и за сестер, и за себя, одну, на что нашлось в кармане, в ларьке, где торговал цветами узбек, похожий на раба
претерпевающий утрату. Он брат мне. И продал, как брату, одну из лучших алых роз. Но как зовут того узбека в ларьке с цветами? – без ответа остался навсегда вопрос. Теперь принадлежит хрустальной – коль сравнивать, то с усыпальней – старинной вазе на столе. Любуюсь стройной розой алой, изнеможенной и усталой, и равнодушной к похвале…
У алой розы нрав высокий (такие розы на востоке растут, наверное, в садах) и что-то есть в ее осанке от северянки и южанки, что не опишешь в двух словах.
Но голос розы разве запах, что эхом отдается в Альпах? Я этот запах розы пью. И роза оперной артисткой горланит голосом лучистым. Как розу алую люблю!
II Заботится зрачок о доле пугливой розы на столе. Словно наложница в неволе (прошу отметить в протоколе), навек заточена во мгле. Какая сила розой движет? Что за безумие ведет (пусть в протокол себе запишут) погибнуть... Так бутон цветет, и будто полной грудью дышит, в последний раз. У розы алой красивый стан, высокий нрав. Затем ли смертью смерть поправ, как героиня сериалов, отмучавшись и отстрадав за человечество уходит (все с головы моей не сходит), всё потеряв и всё раздав, добиться не сумев свободы?! Как я люблю, что розы алой пригожий благотворный вид несет строка, как индивид, заместо почестей, регалий, душою также не кривит. Так розу алую ревную и прячу за свою строку. Чем розе я помочь смогу? Изнеможенную, больную в стихотворение влеку. Пред розой я всегда в долгу. Пускай она прибудет в здраве и не узнает никогда никто, и промолчит строка о розе и о розы нраве…
*** Благословляю, бабочка! Лети к своим цветам, в свой сад и сновиденье. Наскучила тебе зима. Прости, что не внести тебя в стихотворенье.
О, как же зряч художник, как же слеп тот, кто не видит красоту природы, что ныне ты, свой излучаешь свет, как пламя самых первых дней свободы.
Сестра сестре и брату брат, как враг. Нас время разделило на народы. Теперь ты тоже, как бы демократ, под солнечным и ясным небосводом.
Благословляю, бабочка! Лети в свой зоосад. С тетради прочь. Отныне, ты героиня не моей любви. Лети себе, лети. Меня пусти, себя слезой утешить по Марине…
Павлу Банникову
В остроге слова завсегда пребудешь разве обозленным? Зачем же не войдёшь сюда вовеки юношей весёлым?!
Не сядешь за привычный стол, не сочинишь письмо скупое? Дай мне свое пальто, не стой – я говорить хочу с тобою…
Что делать мне с тобой, мой свет, сим непоседливым мальчишкой? В угоду мне в осенний снег беспрекословно обратишься!
Зазря пеняю на язык воспитанный детсадом, школой. Возможно, кто-то сочинит, обрадовать кого-то чтобы,
поэму ни о чем, а мне, досуга нет, бумагу тратить на то и это. Только снег, стихотворенья обитатель,
поймет к чему веду, клоню. Ах, на кого тебя оставлю, мой снег?! – Как я тебя люблю, мой брат! – я обращаюсь к Павлу! –
Как я тебя люблю, мой свет! Уйдёшь, отбудешь и покинешь мой дом, пойдешь, как белый снег по городу, дитя-подкидыш.
Пойдёшь по городу один, округу обращать в сугробы… О, Бог, спаси и огради от бед, не будь к нему суровым!
Мой опекун и ходатай, мои стихи на иждивенье возьми, присвой себе, отдай кому-нибудь без сожаленья!
Сейчас, отныне и всегда ты волен встать и дом покинуть. Возьми с собой, возьми в снега, куда-нибудь, возьми в пустыню…
*** Я в степь, бегу вдыхая кислород и пожирая каждой клеткой в лёгких. Как на ладони степь. – Мой древний род здесь кочевал… - мне говорил историк.
Тушканчик скрылся. Вот его нора. Мы с ним встречались, лишь однажды, мельком. Представил я, мой высохший Арал, внезапно ставшим облаком молекул.
Как он плывет, сопутствуя луне, поврозь со мной и не со мной, отдельно. Не стал бы он захаживать ко мне, не стал бы я ходить в его владенья.
Стесняет сердце и рассудок мой глухая мысль. Что мной трудом зовётся немыслимо… Пора ступать домой. День пролетел и вот заходит солнце.
Как поступить – домой пускаться лень. Все, кажется, что я стою на грани безумия. Иду. Мелькнула тень рептилии на престарелом камне.
*** Зять бабки топит печь. Старуха-печка, ей целый век, дымится и пыхтит. Вот-вот и я не вымолвлю словечко. Читатель скажет: – Он, небось, хитрит.
Пускай что хочет, говорит читатель. Не слышно мне его, как он дерзит. Качает головой своей. Проклятье, опять не то болтнул больной язык.
Тому виной, наверное, простуда. Я пред листом белеющим молчу. Дрожу так сильно, что звенит посуда. – Налить вам чай с лимоном? – Не хочу.
Пойду, прилягу, что бы там не вышло. Дай, вместо чая, выпью аспирин. Железный гвоздь лежит, как знак мне свыше, прикинувшись карандашом простым.
К списку номеров журнала «НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ» | К содержанию номера |
ГолосованиеКакой тираж поэтической бумажной книги вы полагаете достаточным для того, чтобы сказать, что книга есть?ЖурналыКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЛИКБЕЗЗНАКИ11:33НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬАЛЬТЕРНАЦИЯ |