Главная | Журналы | Персоналии | Книги | Медиа | Проект АРЕаЛ | ГЕОЛОГИЯ | Только для своих | ПОМОЧЬ МЕГАЛИТУ | Спонсоры | Связь с координатором портала |
Центр |
Ольга КоробковаОб авторе: Родилась 29 января 1975 г. в гор. Рыбинске Яросл. обл. Работала... >>> |
Андрей ЯзовскихОб авторе: Родился в 1980 в Свердловской области. В 1999 призвался в армию, 13 месяцев... >>> |
Ян Якоб СлауэрхофОб авторе: (1898–1936) – поэт, писатель, судовой врач – признанный... >>> |
РегионыЦентрРоссияАбаканАнадырьАрхангельскАстраханьБарнаулБелгородБлаговещенскВладивостокВладикавказВладимирВолгоградВологдаВоронежЕкатеринбургИжевскИркутскКазаньКалининградКалугаКемеровоКраснодарКрасноярскКурганКурскЛенинградская областьЛипецкМоскваМосковская областьНарьян-МарНижний НовгородНовосибирскОмскОрелОренбургПензаПермьПетрозаводскПетропавловск-КамчатскийПсковРостов-на-ДонуРязаньСамараСанкт-ПетербургСаратовТверьТулаУлан-УдэУфаХабаровскЧебоксарыЧелябинскЯкутскЯрославльЗападная ЕвропаАвстрияАлбанияБельгияБолгарияБосния и ГерцеговинаГерманияИзраильИрландияИспанияНорвегияПольшаРумынияСловенияФинляндияКавказАзербайджанАрменияГрузияАзиатско-Тихоокеанский регионАзиатско-Тихоокеанский регионАфрикаАфрикаВосточная ЕвропаБеларусьМолдоваУкраинаЦентральная АзияКазахстанКиргизстанТаджикистанУзбекистанСеверная АмерикаКанадаСШАСтраны БалтииЛатвияЛитваЭстония |
Александр ЦыганковСеверное сияние. СтихиГРАФИКА
Причудливый узор. Объятый темнотой, Неслышно дышит бор. Луна плывёт в просвете Взволнованной водой, неволя дух тщетой О канувшем в реке, но незабвенном лете. В нём срезанный тростник то кистью, то пером Касался мировых чернильниц небосвода. И спорил тёмный бор с весёлым ветерком, Вдали от рубежей двухтысячного года! Вдали от городов, в тишайшей простоте, В полночной крепости, при свете звездопада, Как будто звукоряд в узор на бересте, И бури кутерьма в кристаллах снегопада В изысканный портрет красавицы зимы, Так тонкой грацией из лунного просвета Явилась графика – на белый свет из тьмы, Как будто рождена до сотворенья лета. О чём шумел тростник взволнованной реке, О том и говорят античные мотивы, Как линии судьбы на мраморной руке Той девы, чьи черты и помыслы красивы. Неслышно дышит бор, но чуткая сова Летит на лунный свет, чья тайная основа Из тьмы перевела виденья и слова, Как муза, что была до графики и слова. ВАРИАЦИЯ НА ТЕМУ ТРОСТНИКОВОЙ ФЛЕЙТЫ И ВЕТРА Вновь привыкаю к месту, читай, ко всем Памятникам, гуляющим во дворе, Где палисад, разбитый, незнамо кем, Благоухает астрами в сентябре. И листопад, как новый культурный слой, Приподнимает крыши и дерева, Перекрывая музыку тишиной, Чтоб оглядеться и подобрать слова, Долго не испытуя на прочность то, Что под луною тленья не избежит. В этих широтах драповое пальто Определяет уличный колорит. И налетевший дождь в глубине двора Лишнее скроет, статуи растворив: Что налепили местные скульптора – Не городской, а временный лейтмотив. Не привыкай, художник! Читай, к тому, Что обратимо. С красками выйди в лес! Всё, что откроет образы одному, То и у многих вызовет интерес, И вознесёт к вершинам – как первый стих! И на другое что-то не нам пенять. Ветер поднялся и через миг затих. На мониторе вечер. Иду гулять. Рынок, часовня, в кружеве тёмный сквер… Как не искал, не нашёл теремок резной, Что написал однажды на свой манер, И ночевал, как помнится, у одной, И торопился утром к большой реке: Не созерцал – выстраивал облака! Память – как флейта времени в тростнике. Ветер от берега – не оторвёт река! ГРАНИ Виктору Липатову И днесь в тех зеркалах – сапфиры, серафимы… Архангелы поют, как наяву, не зримы. Чистилище миров, рождение Вселенных И знаки всех времён в тех зеркалах нетленных. Молчит апостол Марк, но Гёте, словно Вертер, Покажется на миг и крикнет: Это ветер! В полотнищах зерцал, которые уносят Туда, где никого по имени не спросят, А просто нарекут Платоном или Марком. В тех зеркалах война не кончится Ремарком, Как не узнать о том Шекспирам и Гомерам, О чём шумел камыш обкуренным шумерам. И днесь в тех зеркалах жрецы вдыхают ладан. И мир, как лабиринт, доселе не разгадан. Там сотворён квадрат, но выставлен без рамы, Как вечное Ничто под слоем амальгамы. ЖИВОПИСЬ Империя – воздушной перспективы! Теней сцепленье. Красок переливы. И время, подражая примитиву, Не разрушает эту перспективу И только уточняет перемены, И в зеркальце – не суженый Елены, А так себе – подобие героя, Как памятник Эпохи Перепоя. И что сказать? И где ещё такое Откроется – сеченье золотое! На плоскости плакучие берёзы И в перспективе – их метаморфозы. Подобия! Но как они красивы В империи воздушной перспективы – Разливы бирюзы и аксинита, И прочие изыски колорита. ПРОГУЛКИ С КЛАССИКОМ Следуй преданью, поэт… Квинт Гораций Флакк И цвет на полотне, и солнце за окном, И на дворе апрель! И вдруг – печаль такая, Что смотришь битый час, как в небе голубом Кружится ястребок, крыла не поднимая. Парит себе и всё. Эпиграфом к весне! И вновь со мной всё те ж – тревога и волненье! Как много лет назад – в распахнутом окне Круженье ястребка и – головокруженье! И голых лип весной пахучая кора! И в парке с классиком гуляет Мельпомена. Неизданных стихов – прекрасная пора! Бульварные цветы. Поклонницы Верлена. Не их Автомедонт – на памяти моей, А Блок и Аннинский – в мистическом тумане! Да в поле бубенцы Серёгиных коней… Гляди, как режут снег – есенинские сани! Всё это ближе мне. Печальнее. Светлей! Слышней, чем реквием какой-то странной эры. Цитирую: горит звезда моих полей! И вдруг издалека – ахейские галеры – И море, и любовь! И – как перед войной – Прогулки с Пушкиным. Прелюдия распада. Как будто это всё случилось не со мной! И ястреб улетел. Закрыта «Илиада»… Не говори. Диктуй! Что дальше, сын Лаэрта? ПРЯМАЯ РЕЧЬ 1 Прямая речь отчётливей в лесу, Где эхо отвечает с полуслова Охотнику, что целится в лису, Стреляет и… цитирует Баркова. И рыжий зверь его прощальный крик Смахнёт хвостом в подстрочник листопада И ускользнёт, как новый воротник С любимых плеч, прикрытых, как засада, В другом лесу, что сказочней стократ, Где больше меха ценится двустволка, И всякий говорит другому: «Брат!», Но смотрит осторожно, как на волка. 2 Охотник ищет в чаще новый след, Верней, бежит от промаха по следу Мечты – добыть хоть зайца на обед И рассказать о подвиге соседу! Но слышит вдруг свой голос. С языка Слетела речь и стала Невидимкой И увлекла простого мужика – И повела неведомой тропинкой! Метался меж деревьев яркий свет. Закат, как Вий, моргал косматым глазом. И сам герой распутывал сюжет, Захваченный охотничьим рассказом. 3 Прямая речь слышней всего в лесу. И всякий звук весомее, чем слово Охотника, что целится в лису, И после выстрела кричит: «Готово!» Бежит и, разгребая листопад, Находит – только вовсе не лисицу, И, как Иван-дурак, тому назад, Стоит и плачет, глядя на девицу: «Ой, люли-люли, девичья краса! Была лисой волшебница, наверно! И диадемой в чёрные леса Воткнула Месяц Мёртвая Царевна». 4 Прямая Речь кончается в Лесу, Чья тишина накрыта темнотою. И Серый Волк Премудрую красу Везёт, укрыв под звёздною фатою. За ними наш охотник и сосед Идёт, как пережиток этой встречи, С одной мечтой – хоть зайца на обед Добыть и закусить прямые речи! Но вешая двустволку на рога, Вновь кается, и вновь – кипит работа! И кружатся! И кружатся снега – Над рукописью полуидиота! 5 Давным-давно дремучие леса, Как золото, в подстрочник листопада Укрыли стих, но рыжая лиса Красивой шубой греет ретрограда. И я таков. Согрей меня, согрей! Легендами о кознях Чародея В околках, где ты бродишь, дуралей, По образу другого дуралея! Поскольку это тоже не к добру, Как не в сезон зайчатина к обеду. В каком году, в каком таком бору – Бежит лиса! Скорей беги по следу! СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ Алексею Буховскому Ты помнишь, как ярко светили огни с небосклона Мы шли с гауптвахты, и ротного матерный крик Разрезал пространство до рудников Каларгона И вдруг обернулся песнею про материк. Ты помнишь, Алеша, как строем ходили и пели По белым дорогам и грудью вдыхали пургу? Мы даже об этом слагали стихи, как умели, Но строчки забыли в глубоком Таймырском снегу. Мы даже не знали – куда прилетели с гражданки. Надели шинели! И каждому стало теплей, Когда, как виденье, под звуки «Прощанья славянки» Вдруг вспыхнуло в небе сиянье магнитных полей! Пусть кто-то не помнит метелей нестройное пенье, Казармы под снегом и ротного крики вдали, Но высветит память полярное это свеченье Над белой дорогой – у самого края земли. К списку номеров журнала «ДЕНЬ И НОЧЬ» | К содержанию номера |
ГолосованиеВыберите название/тему следующего раздела проекта "Вещество"ЖурналыКыштым-ГраниПятью пятьКочегаркаСОТЫРусское вымяВЕЩЕСТВОАРТИКЛЬЕВРОПЕЙСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬЕВРЕЙСКАЯ СТАРИНАЗДЕСЬЛитСредаЗаметки по еврейской историиСемь искусствЛиФФтДАЛЬНИЙ ВОСТОККОВЧЕГОСОБНЯКМОСТЫМЕНЕСТРЕЛЬПриокские зориВИТРАЖИДОНСЕВЕРДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕЛИТЕРАЮЖНЫЙ УРАЛБАЛТИКА-КалининградСеверо-Муйские огниНОВЫЙ СВЕТСлова, слова, словаЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИНАЧАЛОКАЗАНСКИЙ АЛЬМАНАХПять стихийЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАПИСКИСлово-WordГВИДЕОНКольцо АЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРАСорокопут [Lanius Excubitor]ДЕНЬ ПОЭЗИИЖурнал ПОэтовТело ПоэзииГРАФИТБЕЛЫЙ ВОРОНИНЫЕ БЕРЕГА VIERAAT RANNATЮЖНОЕ СИЯНИЕЛитературный ИерусалимДЕТИ РАФУТУРУМ АРТЧЕРНОВИКЗИНЗИВЕРЛИКБЕЗВАСИЛИСКДЕНЬ И НОЧЬУРАЛ-ТРАНЗИТНОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬЖурналы, публикация которых на сайте прекращена:ЧЕЛОВЕК НА ЗЕМЛЕИЛЬЯАРГАМАК-ТатарстанИНФОРМПРОСТРАНСТВОДЕРИБАСОВСКАЯ - РИШЕЛЬЕВСКАЯСТЕРЖЕНЬСВОЙ ВАРИАНТБАШНЯ22ВОЛОГОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРАНАШЕ ПОКОЛЕНИЕУРАЛРУССКАЯ ЖИЗНЬАРТ-ШУМЛИТЕРА_DNEPRТРАМВАЙЗАПАСНИКЫшшо ОдынПРЕМИЯ ПБЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫЗНАКИ11:33АЛЬТЕРНАЦИЯ |