Убей в себе паникёра

Провел  три часа в очереди за тремя досками для шкафа. Среди орущих детей и  целеустремленных женщин, обустраивающих свои гнездышки на последние  деньги во время кризиса. Три телевизора на семью, последняя машина киа в  салоне. Я ебаный россиянин, я недостоин имени человека.

Пару  недель назад многие могли наблюдать очередной всплеск массовой паранойи  на тему «завтра ничего не будет». Москва в эти дни встала в 10-бальной  пробке, ну а в провинции каждый подражал как умеет. Я, например, сходил в  Ленту, дабы утолить свой интерес посмотреть на ошалевших потребителей  перед НГ (правда сделал я это на пару дней позже – основной накал шизы я  пропустил, благодаря компьютерным играм). Причины всем известны –  стремительный рост евро и доллара к рублю, курс которых очень быстро  стал откатываться назад, крайне разочаровав ушлых спекулянтов. В наши  дни вместо фантазий об апокалипсисе, которые уже давно не вставляют  массу как бывалого наркомана, все чаще в качестве триггера используют  одному богу понятные флуктуации на фондовом и валютном рынках.

Тут  стоит сказать, что мы все живем в районе гигантской ноосферной  аномалии, где люди на протяжении более чем двадцати лет не могут усвоить  закон спроса и предложения, чтобы делать на его основе хоть какие-то  адекватные выводы. Это уникальный феномен с точки зрения эволюции, ведь  вместо того, чтобы адаптироваться под закон (в наших условиях едва ли не  подобный закону гравитации), люди до сих пор вопреки естественному  отбору выживают за счет непрошибаемого идиотизма. Злая ирония  заключается в том, что громче всего о кризисе в те дни говорили люди с  неплохими доходами, в т.ч. предприниматели. Уж если они живут на основе  алгоритма «в прошлый раз было так», а не банальных представлений о  взаимосвязи цен и спроса, то что говорить об остальном народе, только и  ждущем сигнала на старт, чтобы броситься скупать соль и гречку.

Вообще  слово «кризис» все чаще используется только в одном случае – для  оправдания всякого свинства, которое просто нельзя ничем оправдать.  Надеюсь, что после увольнений, начавшихся в 2007-2008, хотя бы какой-то  процент населения научится чувствовать подвох, когда ему говорят про  кризис. Я не стану ссылаться на этимологию этого слова, просто отмечу,  что в самом простом смысле кризис в экономике обычно обозначает два вида  состояний (на деле больше, конечно) – либо нет товаров (дефицит), либо  их переизбыток с нехваткой денег (кризис перепроизводства). Я понимаю,  что реальность сложнее, чем «дважды два», но все же тем, кто не выучил  арифметику вряд ли стоит слушать рассуждения о тригонометрии, а тем  более делать жизненные выводы их них. В этом смысле экономисты много  судачат о том, что будет завтра, но обычно они сильны лишь в объяснении  «почему вчера случилось то, что случилось».

 Так  что в ситуации, когда и товары есть, и накопления имеются, логично  предположить, что чрезмерный ажиотаж на рынке только усугубит проблемы –  спрос повысит цены. Стало быть, что-то выгадав на срочной покупке (сие  не факт, а лишь вероятность), вы и все общество точно проиграете на  росте цен в ближайшие месяцы. Т.е. участвовали вы в панике или нет, но  за идиотов платят все. Разумно было сделать давно запланированные  покупки, а вот все остальное – скорее всего зря. При высокой степени  паники также разумно сделать небольшой запас продовольственных товаров.  Причем, как заметил один френд в Сети, этот кризис оказался наиболее  шизофреничным. Он выражался в парадоксальном требовании – экономить и  одновременно тратить сбережения. Если быть точным, то произошло  обострение сразу двух тем. Первая – это традиционная для кризиса идея о  том, что в моде снова поношенное и на третий раз заваренное. Вторая –  это высоколобые увещевания экономистов, пугающих инфляцией и едва ли не  на коленях просящих граждан избавляться от рублевых накоплений. В итоге  на фоне первого ярко выраженного предновогоднего потребительского бума  (как в «правильных» капитализмах) многие могли наблюдать и такие реликты  прошлого как «магазин отпускает не больше 5 банок горошка на покупателя  в сутки». Но не стоит переживать за потребителя, его голова вмещает и  не такие парадоксы, причем без всяких когнитивных диссонансов.

Такие  события обычно называют паникой, и, хотя это не совсем точно, но звание  паникеров таким потребителям подходит. Я говорю не об аффективной  панике, заражающей толпу, а о панике «от головы», связанной с ошибками  оценки ситуации и планирования. Если настоящая паника ведет к полной  потере контроля и способности к целенаправленной деятельности из-за  гипертрофированного страха, то паника потребителей – это скорее  гипертрофированная целенаправленная деятельность, в которой утерян  контроль над всеми параметрами оценки. Я думаю, что, например, история с  человеком, купившим три стиральные машины, чтобы потом их продать на  Авито – это случай для разбора в психоанализе, а не в экономике.  Поскольку все эти объяснения (цены на технику вырастут, а я на продаже  уйду в плюс) – суть рационализации, ничего не имеющие общего с  настоящими причинами такого выбора. Особенно это хорошо видно в  продовольственных супермаркетах, где люди разворачивают тележки и берут  тот или иной товар, только потому что увидели его в чужой тележке.

Я  уже многажды писал о том, что очень сильно сопереживаю потребителям,  разделяя большую часть их чаяний и страхов, поэтому о предновогоднем  потребителе, тревожно набивающем тележку в толчее других ему подобных,  напишу лишь пару строк. Во-первых, стоит признать, что Будда вырос в  душах сограждан: раньше при нечаянном столкновении люди впадали в  реакцию «кто здесь?!», то теперь сохраняют контакт глаз и даже пытаются  уступить или извиниться. Во-вторых, все больше людей способны  противостоять особой магазинной магии мерчендайзинга (они уже не похожи  на музейных фланеров, скорее на рэйсера с контрольными точками на  трассе). Хотя стоит признать объявление об ограничении количества  товаров – отличным маркетинговым решением: едва ли не все, кто его  прочел брали именно по 5 банок горошка или кукурузы – а не 2, 3 или 4.  Пожалуй, единственным массовым проявлением паники в поведении стоит  признать сутолоку сразу же за кассами, причем, большую чем обычно.  Вместо того, чтобы подобно трудолюбивым гномам толкать тележку на улицу к  машине, многие расплатившись за покупки впадали в легкую форму  прострации. Не знаю, ожидали ли они чего-то на выходе – оргазма, фанфар  или просто снижения экзистенциальной тревоги, но по-видимому, ничего  такого потраченные в хождении по магазину минуты в итоге не давали. А  ведь в канун НГ все люди надеются на чудо. Что ж, будем считать чудом,  что небольшой бум продаж не обратился настоящей паникой с давками и  мордобоем (как это заведено в Black Friday).

   Паника – это своего рода парадоксальная форма надежды, надежда на  худшее. И возникает она на основе ординарной потребительской надежды,  носящей характер невроза – надежды на удовлетворение путем «хитрой»  стратегии покупок. Паника – это также аналог истерического крика о  заботе и передаче ответственности. Паникер привлекает внимание и цель  его – выжить чужими действиями, а не собственными (для которых нужна  трезвая голова). Так что если что-то и вызывало сильный страх у  предновогодних паникеров, то только собственные представления о том, что  они могут остаться в дураках, прогадать.

На  деле это означает, что общей чертой всех тех граждан, что носились со  срочными покупками, является отказ от критичности в отношении  предпосылок своего мышления. Они не хотят признать, что они, как и  всякий человек – незначительный элемент системы, слабо влияющий на ее  тенденции и поэтому единственное на что он может уповать это лишь весьма  скромное повышение шансов на выживание за счет рациональных действий и  решений (а также по желанию – на бога, удачу или судьбу). В их  невротическом фантазме все обстоит иначе: либо «хитроумный» план  приносит сверхприбыли, либо никаких планов вообще не надо – нужно просто  устроить истерику и добрый большой Другой придет и все исправит.  Естественно, в случае провала обеих стратегий виновен все тот же  «кто-то» Другой (у нас по привычке это государство и общество). И по  большому счету, итогом такой паники является состояние крайне схожее с  последней стадией аффективной паники. Паника заканчивается либо  усталостью и оцепенением (так и вижу изможденного консумера, сидящего в  позе кучера и стеклянными глазами созерцающего груду коробок от  микроволновок и чайников в центре комнаты), либо состоянием отрицания и  тревоги с готовностью к агрессивным действиям (еще один типаж – люди,  которым после известий «доллар = 50 рублям» вдруг резко разонравилось  говорить про кризис).

 Вообще  мне нравится идея, согласно которой на флоте во время чрезвычайной  ситуации капитану или его помощнику строго рекомендовано первым делом  урезонить (заткнуть, посадить под замок, а в крайнем случае –  застрелить) паникера. Это повышает шансы каждого выжить за счет  слаженных и рациональных действий коллектива. И если уж сравнивать, то  подобное действие намного сильнее повышает шансы, чем, например, опыт и  знание рулевого. Для нашей повседневной жизни это конечно же не  руководство к действию, а метафора, которой нелишне воспользоваться для  самоконтроля. В конечном счете, если человек не способен на сохранение  собственного достоинства, то какого черта он требует от мира, чтобы тот  его им обеспечил? Уж лучше, подобно персонажу мультфильма «Чертёнок с  пушистым хвостом» просто сказать: «Спокойно! Это... конец».

А  за окном и правда конец. Конец года. О котором, пожалуй, стоит сказать  пару слов, поскольку видимо этот пост последний в 2014 году. Несмотря на  самые разные события, я считаю этот год отвратительным. Такое ощущение,  что карнавальный постмодерн за прежние годы израсходовал казавшиеся  безлимитными запасы иронии, и внезапно у огромного количества людей  возник ее дефицит. Они весь год на полном серьезе пели осанны и анафемы  друг другу, просили прощения и клялись что-то там не простить  государству, изощрялись в морализаторской пошлятине и демагогии. Многим  видимо вместе с самоиронией отключили и свет разума. Увы, тенденция,  благодаря которой паникеры сделали медвежью услугу всему обществу,  прослеживалась весь год.

Удивительно,  что при обилии желающих публично пострадать о детях и будущем (и среди  «патриотов», и «левых», и «либералов», и прочих) почему-то никто из них  практически никто не задумывается о том, для скольких семей обернутся  ухудшением жизни, столь чаемые ими идеи. «Либералу» абсолютно плевать,  что его друзья и знакомые из гос.сектора окажутся на улице при  реализации всех замечательных либеральных программ. А «патриоты» весело  улюлюкают «так им и надо» по поводу загибающегося малого и среднего  бизнеса, как будто у тех ни детей, ни обязательств перед работниками.  Точно так же загрузившему в машину три полные тележки жратвы из Ленты,  глубоко безразличны нищеброды, которые из-за роста цен в ближайшие  месяцы перейдут в режим жесткой экономии. В таком замечательном и теплом  обществе только и остается либо отчаиваться, либо паниковать в  одиночку, время от времени вливаясь в толпу таких же альтернативно  одаренных сограждан.

Но  я не собираюсь впадать в панику, а отчаяние мое столь глубоко, что без  него я бы уже не смог быть собой. Перед лицом нового года я не задаюсь  вопросом «Что мне делать?», поскольку, как учит Лакан, это вопрос для  тех, чье желание угасает. Мое желание держит меня на грани мотивации и  демотивации, достаточных для того чтобы продолжать делать то, что я  делаю. И спасибо за это.

Всем  же своим близким, друзьям и читателям в 2015 году я хочу пожелать  самообладания и силы духа, которые необходимы чтобы жить и развиваться,  не уповая на внешние обстоятельства. Ибо этот год блестяще доказал, что  уверенность в том, что виноваты условия (власть, люди, страна, эпоха – в  общем все не то) стремительно отключает аналитические и критические  способности, позволяя считать себя лучшим представителем общества,  который не в ответе за окружающий бардак. А я бы предпочел компанию тех,  кто хотя бы изредка сомневается. И на свой счет, и на мой. Спасибо, что  вы есть. Счастливого Нового года.