Евгений Чигрин

Серая роза. Стихотворения

* * *

 

В дождь Париж расцветает,

Точно серая роза…

Максимилиан Волошин

 

По Волошину: серая роза

Расцветает… Спускаюсь в метро,

Там дымится ничья папироса,

Грязновато и как-то мертво.

Впрочем, только минуту-другую,

Вот ворвалась орда китайчат,

Словно реку прорвало какую,

По-китайски китайцы шумят.

 

Только два перегона к музею,

Называется «Оранжерим».

…Выхожу, чтоб пройти сквозь аллею

Исторического Тюильри.

Расцветает, как серая роза…

Дождь стучится по крыше кафе.

На листву точно сыпнула оспа – 

Это осень. Апаш подшофе

 

Улыбается Пьером Ришаром?

Бельмондо – из какого кино?

Это всё поразительно даром

(Будет вечер – шарахну перно).

Вижу встречу, влюблённых объятья. 

Я в хорошем Париже, один…

Но – меня, словно старшие братья,

Скоро встретят Гоген и Сутин.

 

* * *  

 

Припоминая картину Гюстава Курбе

«Хижина в горах»

 

…Теперь не исключить ни облака,

Ни хижину Курбе – в мозгах музей,

В котором тихо… Робкая тоска

Тихонько входит в свете фонарей.

В такой каморке, в логове Курбе,

Остаток дней хотелось бы прожить

И прибавлять словесное к судьбе,

Чудесное хоть что-то сочинить,

 

Смотреть, как Сущий затемняет свет.

«В горах темно? В горах уже темно», –  

Шептать себе и слушать ветра бред,

В деталях видеть это полотно

И пить простое крепкое вино,

И запивать холодною водой…

«В горах темно? В горах уже темно», – 

Шептать себе, сливаться с темнотой,

 

И слушать чайник – чайничек споёт

На тоненьком свистящем языке,

Любую ноту в тишине возьмёт,

Подсказывая музыку строке.

И видеть жизнь воочию в стихе,

Как некогда в холсте провинциал,

И засыпать от мира вдалеке,

Как в старину художник засыпал.

 

ВИНО

 

…Как в масть эта полночь

                        примятому взморью,

«Омара Хайяма»* закушай фасолью

И взглядом лагуну приметь.

Луна сургучом нависает над пальмой,

С которой совсем не рифмуется дальний

Пейзаж, что венчает мечеть.

 

Эль Гунна вдали шевелится огнями,

Смотри, минарет прилепился к рекламе,

Буквальнее – наоборот.

Смешай эту полночь с кебабом, тагином,

Как воздух сошёлся с неместным жасмином,

Как многое жизнь раздаёт…

 

Захочешь – пиши на папирусе строфы, 

На пылком Востоке не тешились профи! –

Зато – превратились в вино,

В пустынную повесть – волынку ребаба, 

Который смекает, как ухо араба

Пленять, – и пленяет давно.

 

Блуждают (незримо) затейники-джинны,

С кальянами кайфа засели мужчины,

Вкуснее инжира слова.

Из розовых листьев напиток горячий

Спешит наливать

                        мусульманин невзрачный – 

Хасан? Мухаммед? Мустафа?

 

Возьми настоящее в крепкую память,

Когда приключится в досадное падать,

Войди в эту полночь опять,

Пускай Аладдином покажется лето

В стихах, на которых везучая мета,

Верблюжьих миров благодать.

_ __ __ __ __ __

* Здесь: вино.

 

* * *

 

Во всех углах бессонница стоит,

Сопливый ветер задохнулся в коме.

Снега листают белый манускрипт,

Светило – фантастический нефрит,

Желтеет плоть в космическом капроне.

 

Я в комнате, как в шаре под водой, –

Животное, особенно во взоре.

Зависнув в ноутбукe стрекозой,

Кому сказать спасибо, что – живой,

В живительном сдыхая алкоголе?

Когда кругом бессонница сквозит – 

Ни двойника, ни женского обличья.

Кастальский ключ лакает алфавит

(На кухне демон в мойке шебаршит),

Но к ангельским дверям не та отмычка… 

 

Когда кругом бессонница глядит –

В кенийской маске прячутся виденья,

Кто свет потусторонний объяснит,

Когда глагол под ложечкой болит,

Когда в сиротстве музыки Спасенье?..

 

 

 

К списку номеров журнала «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» | К содержанию номера