Все дороги мои от увянувших листьев желты. Перевод Тимура Алдошина

Апрель...

Апрель…

Журча, текут ручьи,

Льды тают…

Жить на свете так легко!

Апрель…

Апрель…

Влюблённые твои

Полны, как реки, счастьем глубоко.

О мысли, мысли!

Льются через край

Шумит,

шумит

Весенняя вода…

Мы тоже знали половодья рай,

И эта радость с нами навсегда.

О память!

Память!

Ну ответь, скажи:

Все те же мы иль выдохлись уже?

И память скажет:

«Ведь любовь как жизнь,

Она – стремнина вечная в душе».

Как вспомню…

Вспомню…

Хоть ложись и плачь,

Прильнув щекой к груди ночных полей...

В душе…

В душе…

В душе несётся вскачь

Восторг – как жить прекрасно на земле!

* * *

Стая диких гусей, улетая, надрывно кричит,

Тёмный вечер осенний сгущается над головой.

Тополь я обниму, а он горестно мне говорит:

«Все следы твои грустный сентябрь заметает листвой».

Посмотрю я на землю, и верить не хочется мне:

Все дороги мои от увянувших листьев желты.

Погляжу ли на небо в закатном угрюмом огне –

Горько хочется крикнуть: «Ну где же, любимая, ты?!»

Ясным летом зелёным, ещё молоды-зелены,

Помнишь, клятвой святою друг другу навечно клялись?

Так теперь листопад, там осенние ветры сильны,

И не думал о нас, но как только дожди пролились –

Облетающим тополем сердце зашлось на ветру,

Так же жалобно охая; листья на плечи летят,

Словно жёлтые бабочки к еле живому костру.

Все дорожки мои засыпает листвою сентябрь.

Возвращение в Казань

Я в Казань въезжаю на поезде. Г. Рахим

Ты мне говоришь, что вернуться пора бы уже,

Но я путь обратный себе до тех пор заказал,

Пока не затеплится мир у меня на душе…

Когда же смогу, то четыре есть входа в Казань:

Меня серебристый к тебе принесёт самолёт,

Я стану крылатым, – дворы, перекрёстки твои,

Казань с высоты, где «жестокий» космический лёд,

Приму к себе в сердце, немея в объятьях любви.

Приеду я поездом. Будут колёса стучать,

Как жаркое сердце, но радость вперёд улетит:

Нет рельсов у сердца, и души нельзя зануздать –

Обгонит мечта тепловоз на заветном пути.

Вернусь к тебе Волгою в ту предрассветную синь,

Где чайки полощут крылами, встречая меня,

С родимым простором, что шепчет, любя: «Не «Не покинь»,

 От бед и напастей заблудшую душу храня.

Нет, только пешком я вернусь к тебе, город родной! –

Ведь сам я ушёл с этой Богом сужденной стези,

Покинул Булак, за мечтою сорвавшись шальной, –

На берег его упаду, не сдержавши слезы.

Вернусь я как путник старинный, к тебе босиком –

Дороги открыты, меня ожидают они;

Все стороны света раскрой мне, Казань, широко,

Все четверо врат для кровинк и твоей распахни!

Коррида

(Монолог быка, сорвавшегося с цепи)

Я опять разорвал свою цепь, –

Слишком тесен загон для меня,

Но сплетает жестокую сеть

Жизнь-коррида мне день ото дня.

Алым флагом дрожит над судьбой,

Льнёт настырно мулета к рогам,

Это – самый последний мой бой,

Миг один – и развязка всех драм.

Всё минута сраженья решит,

Тяжела, коротка, горяча –

Матадор меня пикой пронзит,

Или я накажу палача?!

Вновь на «знамя» бросаю свой гнев,

Духом чист, и свободен, и нищ,

…В сердце целятся,

целятся мне

Бандерильи – их тысячи тыщ!

Хлещет кровь, хлещет кровь, хлещет кровь…

Но не дам себя вновь я связать!

Жизнь и смерть! Ко всему я готов!..

Эй, тореро!

Ну сколько мне ждать?!

Перевод Тимура Алдошина