Мэрилин Боверинг

На берегу. Стихотворения. Пер. с английского Анна БОЧКОВА

БЕРЕМЕННАЯ ЖЕНЩИНА,
КОТОРАЯ ПУТЕШЕСТВУЕТ В ОДИНОЧЕСТВЕ

 

1.
В самолете ее размещают
у самой двери.
На корабле ее вытесняют из бара.
Навязчивая музыка преследует ее, как грабитель.
На ее руках выискивают кольца.


Некоторые мужчины не в силах взглянуть ей в глаза.


Беременная женщина обустраивает гнездо —
осматривает берега реки, бухты, деревья;
в ее багаже листва и веревки
из всех уголков, где она побывала.


Море поднимается и опадает.
Ветер опустошает лес.


Она обходит общественные владения.
2.
Беременная женщина сидит на берегу
с белой луной на коленях.
Плод слушает —


когда женщина плавает,
(а зад у нее всплывает подобно бутылке),
все ему слышится смутно:
как раки-отшельники меняют раковины,
как метут-шуршат водоросли.


Морские змеи, большие, как канаты,
скользят по поверхности океана
и дергают женщину за ноги.


Беременная женщина выкрикивает имя плода.


Позже луна падает в небеса,
И ее пары струятся подобно гофрированной бумаге.


Женщина всходит на горизонт.
Срезанный свет, как сжатая пшеница,
похрустывает у ее коленей.


Ее частная жизнь сокращается,
ее поры исходят потом.


Для ребенка готова морская постель.
3.
Всю ночь луна скользит по небесам.
Облака непрочны, как натянутся кожа, рвутся.
Ветер мчится подобно комете.
Странные птицы рассаживаются на деревьях.
Они кричат, задирая хвосты.


В свободном круговороте
ребенок волен в движеньях,
он слышит ветер, приглушенный
слоями кожи,
находит точку опоры
и совершает эффектный выход.


А беременная женщина выбирается
из грез,
возвращаясь в свою стихию.
Ее кровь струит взрывной кислород.
И она не просилась
быть сжатой в тисках гравитации.

 

ПЕСНЬ МЕРТВОРОЖДЕННОМУ

 

Дитя реки, что точит камни,
приляжем рядом.
Не плачь, ты растревожишь тех, внизу.


Бывает, я оказываюсь вдруг в подводной чаще,
скитаясь средь ветвей лесов высоких.
Об этом месте нам никто не говорил,
а лапы птицы, усевшейся высоко на воротах,
по-видимому, оросили кровь.


Дитя реки, что точит камни,
я не знаю, зачем разорвана моя утроба.

 

СЛИШКОМ СЧАСТЛИВА

 

фантазия по мотивам Дьёрдя Фалуди
1.
А ты настоящее животное?
Лицо твое растворяется в сумеречном рассвете,
ты обнюхиваешь себя, будто цветок.


Я раскрываю звезду в самом центре
твоего живота, крошечную ранку,
и осушаю тебя до дна.


Ты меня все еще любишь, как Бог?
Я бы не побоялась
вот так просыпаться с каждой зарею.
2.
Я себя увидела в виде насекомого,
паразитирующего на тебе.


Мой язык добирается к твоему мозгу,
мой рот выпивает тебя,


и ты меня возрождаешь.


Не этого я хотела.


Это ты меня должен взять и протащить
между зубами, как кошка рыбу,
да так, чтоб лишь кости остались, так,
чтобы скелетик сухой опал, будто лист.


Возможно, ты все еще любишь меня.
Я набралась на тебе такой силы, что могла бы
перемолоть в куски даже планету.


Бог свидетель, я к этому не стремлюсь.


Я слишком счастлива.

 

КОРОЛЕВСТВО ЧАШКИ

 

Чем-то приходится жертвовать —
книгой, ребенком, бабкиной чашкой:


надеюсь, любовь к тебе все еще жива.


Начинаешь меня разнашивать.


Разрушения звук все громче.
Сердце мое
трещит по швам —


чего же еще ты хочешь?

 

МЕЧТА РЫБАКА

 

Я вижу ее
на льду
плывущую в серебре,
затмевающую звезды.


В такие дни
мужчины тонут.
Я вижу ее,
она идет сюда.


Некуда деться,
да я и не стал бы,
но я прячусь от этой женщины,
что пересекает лед,
будто девушка,
становясь новобрачной.

 

ДОРОГАЯ ТЕТУШКА

 

Я не хочу идти на твои похороны,
я не хочу тратить время на смерть,
на лоснящиеся черные костюмы,
обычную еду.


Смерть — это неправильно,
это не ново.


Ты поймала меня в ловушку своих похорон,
и как я могу тебе отказать?


Дядя пошел, чтобы увидеть тебя
в новом платье,
с красивой прической.
Ты все обдумала перед уходом —
не оступилась, не поскользнулась —
ты перепрыгнула.


Я не хочу знать,
что ты упокоилась с миром —


ты мне сказала, что я в списке,
что моя жизнь, как и твоя, проходит,
что время поджимает.


О, Господи, Боже мой, я надеюсь, что ты обрела
свой рай.


Но ты меня любила,
и непростительно,
что я в ответ давала так мало:
припоминаю одну чашку,
букет цветов,
комплимент.


Дорогая тетушка,
ты написала мне завещание.


Я отвечаю тебе.

 

В ТОМ НЕТ ГРЕХА, ЧТОБЫ СТЯНУВШИ КОЖУ,
ПОТАНЦЕВАТЬ В ОДНИХ КОСТЯХ

 

Я ночью слышала в постели —
трещали кости.
Это было сном, но если бы не сон —
могло бы это означать грядущий холод?
На утренней земле лежал снежок.


Я слышу дряблую, нагую кожу,
что шелушится слой за слоем:


мне форма нравилась ее и волоски,
подушечки на пальцах,


но я могла бы, могла бы танцевать с костями.


Малыш ягненок, стоя на холме,
ты утопал в снегу,
твои овца и пастырь у камня танцевали:
теплые ручьи сбегали от танцующих их ног
(черных копыт и стоп).


Спала я плохо этой ночью,
слушая, как кости, подобно древним колесам,
ползут по сонной дороге.
Они рождали звук, бормочущий,
как камни, что осыпаются с горы,


как жаркие потоки пузырящейся лавы,
как давным-давно,


когда еще ты был и танцевал, когда еще я тоже танцевала.

 

А ЕСЛИ Я ОБЕРНУСЬ…

 

1.
Уж сколько лет прошло
с тех пор, как я пыталась
жить в этой комнате,
где я училась тебя любить.
Здесь тот же стол стоит,
и мелочь разная на туалетном столике,
и к ночи обращено окно.


Мне кажется, все так, как было встарь,
что я здесь дома, день сегодня чудный —
но вот у ног кровати


сказал мне некто,
как она рыдает,
для удовольствия
трудясь.
2.
Твое нагое тело касается прохладного гранитного стола


и очень скоро — вообще без звука —
оборотится тихим, ненасытным противником.
А промелькнул ли в памяти твоей
ледник?


Припоминай, а что еще там было,
и тело освещенное свое в нем согревай.

 

ПОД БАНЬЯНОМ

 

Справь Рождество под деревом баньяна,
что распускает корни по округе.
Ребенку дай дышать, ходить и говорить
и людям пищу дай, чтобы на всех хватило.
Сделай так, чтоб мыслям грустным
довелось утечь в какую-нибудь трещину земную;
и пусть змея, испивши их, умрет.


Инжира дерево в пустыне зацвело:
восславим дерево, как славили бы чадо,
что нас могло спасти. Придем к согласию
об этом в память мы;


и будем помнить, что не одиноки,
и помнить, что мы верим,
и не усохнем мы под этим солнцем, что нас меняет,
исцеляет нас.


Когда же звери вырвутся из нор
и мы в неистовом насилии погрязнем,
у нас останется одно воспоминанье:


мы преломляли хлеб,
и верили ребенку,
и пели звезды.


Проходит ночь, лежит в пустыне снег,
следы в рисунок сложатся
вкруг древа, как будто бродят звери.
Но образы все эти из огня,
и землю нашу мы любить вольны.

 

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВИДОВ: ОТПРАВНАЯ ТОЧКА

 

Допустим, голос бога
настоящий;
то есть мозг и правда просвещен,
его осмысливая;


а мозг есть тот же зверь.


Допустим, двое встретились
у входа в пещеру,
которой не владеет ни один,


и скажем больше — оба не сильны:


и здесь поймите, ни добра, ни худа
в виду я не имею.


Но допустим, что жизнь истреблена была войной
и, через время, возродилась (как бы),


и по сюжету мозг вдруг выдает
взаимопонимание:


он любит и смиряет чудовище быкоголовое
в себе,


а все его извилины, мембраны захвачены
погибелью и жертвою, и честью,


а белое же с серым вещества — герои,
мужеский и женский. Красы и добродетели полны.


В такой момент я выбрала тебя.
В такой момент ни бога нет, ни зверя.


Так что бы не сейчас? Что б не всегда?

 

Перевела с английского Анна БОЧКОВА