Альберт Кудаев

Мне есть, о чём сказать

В ресторане «У повешенного волка»

 

В ресторане «У повешенного волка»

Я остановился на обед.

Не ищи меня, немного толку

То искать, чего уж больше нет.
Далеко твои остались слезы,
Разомкнулся прежней жизни круг.

Я писал стихи, немного прозу,

Может, кто-то прочитает вдруг.
Может, кто-то вспомнит ненароком,
Что-нибудь расспросит обо мне.
Все прошло, прошло отбытым сроком,
Я теперь один в чужой стране.
На столе газета на французском,
И поет о чем-то Далида.

Я бы заказал борща по-русски,
Только тут не русская еда.

 

Из того, что было сердцу мило,

Не найти почти что ничего.
Мне взамен хозяйка предложила
Дюжину эльзасских эскарго.

 

Соглашусь. учтивую улыбку
На лицо надену, как очки.
Попрошу бургундского бутылку –

Без вина мне нынче  не с руки.

 

Навалилась давняя усталость,
Словно кто-то крепко сердце сжал...

Ничего мне больше не осталось.
Я ведь бросил все и убежал.

 

Убежал от слякоти, от снега,

От проблем, запутавшись всерьёз.
Но причину своего побега

Я в холмы эльзасские принес.

 

Мне бургундское поможет ненадолго.
В нем привычно я ищу ответ.
В ресторане «У повешенного волка»
Никого со мною рядом нет.

 

Я один, чужой, ненужный, лишний.
Сколько мне скитаться по земле?
У двери лохматый серый хищник,
Нарисованный, болтается в петле.

 

 


На картину И. Репина


«Иван Грозный и сын его Иван»

 

В чем-то красном и липком кафтан.
Я кричу, но никто не услышит.
Боже, сын мой, царевич Иван!
Он лежит и не дышит, не дышит!

 

Кровь толчками течет из виска.
Боже праведный, что это было?
Неужели вот эта рука
Этим посохом сына убила?

 

В чем моя пред тобою вина?
Обрекаешь на страшную муку.
Все грехи замолил я сполна.
Что же ты не отвел мою руку?

 

Серебра не жалея и сил,

Корчевал я измену и ересь
Или мало я крови пролил?
Крови царской тебе захотелось?

 

Вот она, получи, получи!
Кровь моя на ковре из Шемахи.
Ты назначил меня в палачи!
Пусть покатятся головы с плахи!

 

 


Актриса

 

Мне есть что вам сказать, но станете ли слушать?

Мне есть о чем грустить, а вы так веселы.

Вам нравится пытать мою больную душу.

Вы рядом, в двух шагах, прекрасны и милы.

 

Вы рядом, в двух шагах, но между нами рампа,
И в будочке суфлёр – надежный сцены страж.
Вы в облаке цветов, успеха и таланта,
А я поймать хочу взгляд благосклонный ваш.

Позвольте мне обнять с восторгом ваши плечи,
И золото волос к своей груди прижать.
Я вас хочу отнять у сцены в этот вечер.
О счастии таком могу я лишь мечтать.

 

Мне есть что вам сказать, а вы в ответ молчите.
Холодность ваших губ расскажет все за вас.
Вы – дива, вы – звезда, а я – обычный зритель.

Вновь сцена ожила. В партере свет погас.

 

 


Роза из металла

 

Мне приснилась роза из металла.

Видно, я не так уж крепко спал, –

Сон листвой осенней разметала
Красота, одетая в металл.

 

Почему, зачем она приснилась?
Может, вспомнил, что давно прошло?
Может, захотел, чтоб повторилось,
Дослучилось, допроизошло?

 

Я б тогда её поставил в вазу,
Надышаться б на неё не мог.
Понемногу, может быть, не сразу,
Ожил металлический цветок.

 

Появился бы волшебный запах.
И роса блеснула в лепестках…
Но уходит ночь, спешит на запад.
А мечты останутся в мечтах.

 

Рассветает. Всё ещё не спится.
Мысли одиноки и глупы.
…Но остались слева, под ключицей,
Розы металлической шипы.

 

 


Сентябрь

 

Может быть, когда-нибудь осмелюсь,
Брошу все и ранним сентябрем
Я уйду туда, где дикий вереск
Разгорелся розовым огнем.

 

Где в осенней, легкой акварели
Краски лета все еще дрожат.
Первые сентябрьские недели
Это время белых и маслят.

 

Серебрится лист на паутинке,
Тишина укутана в туман.
Капля солнца в маленькой росинке.
Вересковых пустошей дурман.

 

Поутру от легкого мороза
Чуть белы и травы и кусты.
И рассвет так вересково розов,
Небеса прозрачные чисты.

 

Пусть зима таится рядом где-то,
Пусть остынет ночь почти всерьез.
К полудню опять вернется лето.
Озорными танцами стрекоз.

 

Мой сентябрь, как яблоко на ветке,
Рыжий лист, слетающий в траву –
Вереснем его назвали предки,
Вереснем и я его зову.

 


Снег

 

Чёрно-белое кино. Снег.

Убаюкает оно всех.
Сто секунд всего лишь, так – клип,
Белоснежность на ветвях лип.

 

Чей-то странный на снегу след,
Долгожданный поутру свет.
Чёрно-белый у зимы сон.
Словно старое кино он.

 

Чёрно-белое к лицу всем.
В нём сюжеты, в нём полно тем.
У зимы рисунок прост, строг.
Только сколько ж из него строк.

 

Только сколько ж из него слов,
В нём мечты, в нём миллион снов.
В чёрно-белом неземной ритм.
Нам с тобой так хорошо с ним.

 

Пусть подарит клинопись нот
Может вальс, а, может, фокстрот.
И замедлит время свой бег.
Чёрно-белое кино. Снег.

 

 

К списку номеров журнала «МЕНЕСТРЕЛЬ» | К содержанию номера