Алекс Трудлер

Сидит индеец у тропы

гордей

 

за пределы метёт, заливает округу погодой,

целлюлитное небо свисает узлами дождей.

разрубает узлы по ему лишь известному коду

аритмичный подагрик - гордей.

 

череду голосов провожая подкожною дрожью,

он бредёт вдоль толпы по одной из нехоженых троп.

под лучами весны он от холода скуки скукожен

и меняет количество стоп.

 

грязь марает лицо - это время садится в карету.

тяжело? тяжело! не укрыться. ни в лес. не свернуть.

время тянет вперёд по руке, по удару, по метру -

вот ещё! вот немного! чуть-чуть!

 

половина знакомых повисла на сломанной строчке,

половина друзей провалилась под ноги чужим,

но прямая кривой не всегда выходила короче,

и не слаще отечества дым.

 

черновой вариант получился похожим на правду -

и свеча догорела, и ногу от марша свело.

но не ропщет гордей и на людях картинно картавит,

продвигаясь за новым узлом.

 


Веласкес

 

Привычно почернел до темноты

дождливый день, бегущий краем моря.

Признание украсило холсты

Веласкеса, который так же чёрен.

 

Всё так же глух старик ко тьме времён,

подслеповат прищур севильской ночи,

картинный вздох в пространство устремлён -

к прелестнейшей из королевских дочек.

 

На затемнённый зеркалом портрет

Венеры, что изогнута как рыба,

не падает укрытый тенью свет

от зрительских насмешливых улыбок.

 

Рябые мойры полотно плетут,

черня в ковре условности приличий,

метаморфозы рушатся, но труд

художника пугающе трагичен.

 

Сильней инстинкт изгнания раба

из гения, когда, надрезав кожу,

тот просит у бессмертия: «Избавь», -

и заточённый в рамки шепчет: «Боже».

 

А в темноте (с оглядкою на сон)

рыдает дождь, больной испанским гриппом.

Веласкес умирает за поклон

очередному глупому Филиппу.

 


старик

 

этот старик с красным большим мешком,

чуть крючконосый, с долгим нависшим взглядом,

перемещается чаще всего пешком -

только не так, как дьявол, что носит «прада».

 

там, где впадает в город людской поток,

там, где стада бизонов пасутся шатко,

встретишь его отставленный локоток,

что повторяет строгость его лопаток.

 

дождь по дороге прячет лицо и пыль -

впрочем, осанка кажется непреклонней,

чем у старухи с именем Изергиль

и рыбака Сантьяго на горизонте.

 

давит мешок прозрением чепухи -

в липовом переулке, в кругу семейном,

кто-нибудь, кто попросит прочесть стихи,

от удивленья вывихнуть может шею.

 

он на суставы ветра повяжет боль

и постучит по клавишам очумело,

чтобы, введя побитый, как жизнь, пароль,

выбелить осень растёртым о строчки мелом.

 


Потомок Ланцелота

 

Золотые апельсины и усталость от работы.

Неужели это осень безобразно повернулась

Всей надушенной истомой к нам, потомкам Ланцелота,

И укрылась голосами пыльных и костлявых улиц?

 

Нам, потомкам Ланцелота, нет ни отдыха, ни права

Уклонения от счастья быть безумными глупцами;

Льёт елей старик-процентщик, злобой сдобренный лукаво,

Жизни стройный распорядок очертив в телерекламе.

 

Копоть жалости сгоревшей мне вдыхать озон мешает,

Я - потомок Ланцелота или брошен на потеху

Городу тоски и скуки? Городу, где нет трамваев,

Городу, где мыслей скверна не пускает прочь уехать.

 

А потом, когда вдоль улиц пробегут отрывки женщин

Мимо фонарей и окон, разукрашенных под зданья,

Я зажму в ладони трубку и сквoзь провод бесконечный

Позвоню, и выпью горечь из воды в пустом стакане.

 


сидит индеец у тропы

 

«Все лежит перед тобой. Твоя Тропа находится прямо перед тобой. Иногда она не видна, но она здесь. Ты можешь не знать, куда она идет, но ты должен следовать Тропе.»

Индейская мудрость

 

сидит индеец у тропы, затерянной в лесу,

отважный чучипу сидит с трофеем на весу.

он вертит снятый скальп врага, перо макая в кровь.

ревниво солнце небо жжёт, индеец супит бровь.

чего он ищет в жаркий день, вдали от жарких битв?

а голод долгого пути под ложечкой свербит.

в ручье спокойная вода труп вражий не несёт,

плюёт индеец чучипу на мудрость тихих вод.

деревья шепчут: уходи! твоя тропа пуста,

чего ты ждешь, склонившись вниз к подножию куста?

молчит индеец, как немой. и рядом мир затих.

индеец, братцы, не дурак.он сочиняет стих -

о том, как он убил врага и вышел на тропу,

а солнце, сука, небо жжёт. потеет чучипу.

 

 

 

С пдф-версией номера можно ознакомиться по ссылке http://promegalit.ru/modules/magazines/download.php?file=1515909222.pdf